В комнате воцаряется тишина.
— А еще им рекомендуется доставлять нам оргазмы, чтобы сперматозоиды попадали глубже в матку, ближе к яйцеклетке. Они действительно хотят, чтобы мы зачали, а это значит… — Бриттани возвращается к игре с подолом своей одежды, пока остальные переваривают то, что она сказала.
Судя по всему, ее инопланетный любовник доставлял не раз ей удовольствие.
— Твою мать, — шепчет Морган.
— Это все равно изнасилование, — говорит Джоан, выпячивая подбородок.
— Согласна, — говорю я. — Но мне казалось, что насилие — это боль, а не возбуждение и оргазм.
По словам Морган, большинство мужчин не знали, что делать с клитором, даже если ударить им по их по лицу, не говоря уже о неуловимой точке G. Возможно, я все-таки захочу находиться в сознании, когда потеряю девственность.… По крайней мере, знаю, что есть большая вероятность, что мне это понравится. Ничего себе, насколько поменялось мышление при одной только мысли об оргазмах.
Я что, девственница-нимфоманка? Оксюморон высшей степени, полагаю.
— От этого легче не становится, — возражает Джоан.
— Я не говорила, что это так. — Когда Бриттани напрягается, я глажу ее руку. — Однако, в лучшем случае, это самый неблагоприятный сценарий. Если в этом есть смысл.
Джоан фыркает, взгляд ее становится не менее обеспокоенным. Если бы я посмотрела в зеркало, то наверняка увидела бы панику и в своих глазах. Ситуация, в которой мы оказались, немыслима без спасения в обозримом будущем.
Меня раздражает, что я колеблюсь между страхом и возбуждением.
— Вот ты опять черт возьми, смотришь на вещи с лучшей стороны, — говорит Морган. — Клянусь, Лия, ты можешь найти хорошее в чем угодно. Обычно я люблю тебя за это, но сейчас мне хочется придушить тебя.
— За мой оптимистический взгляд на жизнь? По крайней мере, мне не нужно выплачивать студенческие кредиты, — язвительно замечаю я.
Морган сердито смотрит на меня, но губы у нее подергиваются. Я знаю, что веду себя глупо, но просто стараюсь оставаться в здравом уме в этих гребаных обстоятельствах.
— Есть еще кое-что, — говорит Бриттани.
В комнате снова воцаряется тишина.
Я обнимаю ее за плечи, побуждая продолжать. Она молчит целую минуту, и в этот момент мне хочется ее встряхнуть.
— Если мы не забеременеем, они вернут нас на Землю. Но если да…
— Что тогда? — спрашиваю я, понизив голос.
— Тогда мы в полной жопе, — говорит она.
Глава 5
Свет тускнеет, сигнализируя, что пора спать. Или, по крайней мере, я предполагаю, что именно это означают перемены в освещении. Внутренние часы моего тела настолько испорчены, что не могу сказать, который час, да это и не имеет значения. После великого откровения Бриттани мы все провели остаток «дня», погруженные в свои мысли.
Даже когда мой желудок полон, а основные потребности удовлетворены, мне трудно заснуть. Я чувствую, что за мной постоянно наблюдают, и, возможно, так оно и есть. Стены — одностороннее стекло, дающее любому проходящему мимо возможность рассмотреть нас, как зверушек в зоопарке. Я очень сомневаюсь, что они находят нас такими же интересными, но это не облегчает покалывания в задней части моей шеи, словно кто-то прожигает меня взглядом.
Ворочаясь с боку на бок, я пытаюсь подавить неприятное чувство, принимая другую позу на маленькой кровати. Одеяла мягкие, подушки пушистые, но без излишеств. Они белые, как и все остальное в этом богом забытом месте. Временами мне кажется, что я в психушке, а не на космическом корабле.
Тяжелое дыхание остальных девушек наполняет комнату. Я не знаю, как они могут спать, принимая во внимание, что произошло и что будет с нами. В моем разуме со скоростью миллион миль в минуту проносятся различные сценарии, и хотя мое тело кричит от усталости, я не сплю. Поэтому резко поворачиваю голову в сторону двери, когда та открывается.
Высокий инопланетянин из смотровой в медчасти входит внутрь, его взгляд изучающий. Даже в темноте четыре бриллианта на его униформе мерцают, а волосы блестят. Когда его взгляд падает на меня, он замирает. В комнате темно, но не кромешная тьма, поэтому я знаю, что он меня видит. И он знает, что я тоже его вижу, потому что жестом показывает, чтобы подошла к нему.
На мгновение я замираю, обдумывая, какие у меня есть варианты, но их немного. Если не пойду к нему, он заставит меня своим «даром» или просто возьмет меня на руки и заберет, что напугает всех, включая и меня.
Я сажусь и свешиваю ноги с кровати, с удивлением обнаруживая, что они стали сильнее, чем раньше, хотя и дрожат до такой степени, что не уверена, что смогу ходить. То, чем они нас кормили, должно быть, содержало витамины и минералы, потому что мое тело чувствует себя потрясающе, несмотря на беспокойство, бушующее внутри. Я поднимаюсь, проверяя свой вес и устойчивость ног, прежде чем тихонько пройтись по полу. Оглядываясь через плечо, я гляжу, не потревожили ли мы кого-то. Никто даже не пошевелился во сне.
Дойдя до пришельца, я останавливаюсь в метре от него и просто смотрю. Мои колени угрожают подогнуться, но продолжаю стоять.
— Пойдем со мной, — тихо говорит он.
До этого момента я надеялась, что он просто хочет поговорить или, может быть, просто задать мне вопросы. Но нет.
Похоже, меня вот-вот «отзондирует» пришелец.
Мой взгляд снова устремляется к Морган. Я ненавижу расставаться с ней, но это не значит, что мы не знали, что это произойдет. В одном из моих придуманных сценариев я была храброй и не поднимала шума, доказывая себе, что преобладание разума над материей — это реальная вещь. Однако теперь, глядя на моего инопланетного похитителя, понимаю, что мое мужество покинуло меня.
Я прикусываю губу, чтобы скрыть дрожь, и первой шагаю в коридор. Дверь за нами захлопывается, и я смотрю прямо перед собой, зная, что уйду ненадолго, а потом вернусь в «безопасность» этой комнаты. Я смогу это сделать. Смогу отстранить свой разум от тела на достаточно долгое время, чтобы выжить, достаточно долгое, чтобы спланировать побег.
Я иду за своим похитителем по белым коридорам, следующим один за другим, вверх или вниз на лифте, так как все еще не могу сказать, в каком направлении мы движемся, и, наконец, оказываемся в каюте. Подозреваю, что это его личная каюта. Чтобы окончательно не запаниковать, я провожу инвентаризацию, отмечая немногочисленные личные вещи.
Жилое пространство напоминает мне однокомнатную квартиру. Кровать простая и массивная, но постельное белье белое, как и стены. Ковер бежевый, и я удивлена этому хоть небольшому, но цветному пятну. Он выглядит ужасно, поэтому предполагаю, что этот корабль и его интерьер спроектировал мужчина. Справа от меня, похоже, уборная, а за той дверью — что-то вроде кухни. Там нет плиты, но есть что-то напоминающее холодильник из нержавеющей стали рядом со столешницей.
Единственная подкупающая особенность комнаты — иллюминатор за изголовьем кровати. В нем видны звезды и далекая зеленая планета на фоне темно-синего и черного. Космос прекрасен, красивее, чем я когда-либо думала, глядя на свои школьные учебники по естествознанию. Интересно, находимся ли мы рядом с его планетой? Это еще больше показывает, как много я не знаю.
Я прочищаю горло.
— Как тебя зовут?
Сначала не хотела спрашивать, мне было все равно, но теперь решила, что мне нужна вся информация, которую могу получить. Может, его имя имеет значение, а может, и нет, но лучше обладать этим знанием, чем нет. Я даже не уверена, скажет ли он мне.
— Варек, — говорит он.
Ну, это было легко.
Я собираюсь задать ему еще один вопрос, когда он берет с тумбочки предмет, похожий на часы. Он надевает его на запястье, и тот со щелчком застегивается. Затем раздается серия звуковых сигналов, прежде чем устройство замолкает. Варек касается крошечного экрана, проводит по нему пальцем и постукивает.
— Показания щитовидной железы указывают на то, что ты давно не спала, — хмуро говорит он.
