Давид вонзается в меня языком, замирая у моего лона совсем на краешке. Одной огромной головкой.
Терзает мой рот.
Вбивается , затапливая страстью.
Выбивает каждым толчком все новый и новый стон.
Пока я снова не впиваюсь в его плечи. Не распахиваюсь сильнее. На максимум.
Во мне просыпается ураган. Или это он переполняет меня своим? Наполняет так, что срываются все границы. Пульс зашкаливает. Тело полыхает и плавится, превращаясь в воск под его руками!
Я будто слепну.
И нет ничего!
Ни мыслей. Ни очертаний его лица и предметов.
Я вся превращаюсь в чувство. В безумные ощущения. В рваные вдохи, которые сливаются с его….
– Любовь моя…
Шепчет, спускаясь поцелуями ниже.
Обжигает ими шею. Сжимает грудь…
Снова и снова заставляет гореть. Сгорать. Расплавляться. Бешено метаться головой по подушке…
Чуть задевает языком дико бьющуюся на шее венку, одновременно перекатывая между пальцами сосок.
И я взрываюсь. Сама не понимаю, как дергаю бедрами ему навстречу.
Наталкиваюсь на раскаленный каменный орган, получая в ответ полурычание Давида. Сама нанизываюсь на него…
– Давид!
Кричу, словно в какой-то безумной горячке, когда он начинает снова двигаться внутри меня.
Это происходит как-то само.
Ноги рефлекторно обвивают его бедра.
Он двигается плавно. Каждым толчком словно пронзая меня.
Раскалывая на части и заставляя утопать в нереальных, запредельных ощущениях.
Задыхаться.
Дергаться навстречу его телу.
Дрожать и трепетать в его крепко обхвативших меня руках.
Пока мощный спазм не скручивает меня насквозь. Прогибает в спине так, что позвоночник, кажется, сейчас просто треснет!
– Давид!
Вскидываюсь. Подлетаю над постелью.
На миг впиваюсь изумленно в его глаза. Замираю.
Меня пронзает…
Диким ощущением. Все тело скручивает в пружину.
Судорожные толчки моего собственного лона до боли, до рези в глазах обхватывают его каменный член.
Не понимаю, что со мной….
И тут же рассыпаюсь на множество осколков!
Кажется, кричу, а тело выгибается еще сильнее… Под наши общие судорожные точки…
Меня взрывает. Кажется, я просто улетаю. Прямо под потолок. Бьюсь в судорогах.
Его член внутри меня становится еще больше.
И вдруг выстреливает. Бьет внутри мощной волной. Нет, даже ударом. Срывая окончательно все планки…
– Давид…
Хриплю в каком-то лихорадочном безумии…
Он обхватывает меня руками. А тело дрожит… В ушах гул. Я даже не знаю, на каком я свете…
– Саида. Моя Саида, – слышу его хриплый, сорванный голос как будто издалека. Чувствуя, что уплываю. Проваливаюсь куда-то… А все тело по-прежнему дрожит… В его руках. Никак не может успокоиться….
Я просыпаюсь утром чувствуя себя будто в тисках. Горячих, раскаленных тисках, которые обхватывают все мое тело!
А по телу будто танк проехался. Каждая косточка ноет. Каждая мышца растянута так, будто после нереальной тренировки или какого-нибудь забега-марафона!
Хочется потянуться. Но и пошевелиться не могу! Что-то меня держит… Так крепко!
Не раскрываю глаз, хоть уже и ощущаю через сомкнутые веки теплый солнечный свет.
И вдруг…
Вспышка!
Свадьба, Шамиль…
О, Господи! Не до конца понимаю, где нахожусь…
Еще сильнее сжимаю веки!
А мой сосок… Он просто горит… Как будто чьи-то огромные лапы его мнут и сдавливают!
– Не притворяйся. Ты проснулась.
Россыпью тут же вспыхнувших по спине ударов ударяет по коже знакомый хриплый голос. Бархатный. Тот, который растекается по губам… По венам… Тот, который отдается каждым ударом в сердце! Стучит набатом в моем пульсе! И… Ох. Я снова проваливаюсь, как в самый настоящий водоворот! Как будто меня с головой накрывает огромной волной!
И вкус его голоса… Он вспыхивает на губах. Растекается по ним сладкой, будоражащей истомой…
Выкручивает что-то внутри, заставляя полыхать низ живота…
Безумные картины прошлой ночи проносятся перед глазами!
Я…
Как же дико я себя вела вчера! Совсем потеряла голову!
Вспыхиваю до корней волос. Еще сильнее сжимаю веки.
И бедра тоже. Ноги сами по себе судорожно сжимаются. А там, в самом сокровенном месте, разливается горячая влага. Нежные складочки начинают покалывать… Искрить…
Ох… Какие же они сейчас разпухшие! Как и губы, которые просто горят. Болят. Покалывают от всего, что было вчера!
Но… Стоит только вспомнить, что Давид со мной вытворял… Особенно с этими складочками…
Как сразу же хочется провалиться куда-нибудь подальше. Ну, или хотя бы накрыться одеялом с головой!
Почему он, кстати до сих пор здесь?
Разве ему не нужно по делам? Каким-нибудь. Важным. Очень важным делам! С самого утра! Хотя… Похоже, не такое уж за окном и раннее утро! Скорее, уже полдень, судя по тому, как сильно солнце бьет по векам!
– Ты урчишь.
Бархатный голос будоражит.
Бьет по всем оголенным нервам.
И я сжимаюсь в комочек. Лучше бы вообще сжаться так, чтобы исчезнуть!
– Перестань, Саида. Раскройся.
Сдерживаю порыв помотать головой. Начинаю вместо этого протяжно дышать. Может, поймет все-таки, что я сплю? И наконец уйдет? Оставит меня наедине с мыслями о вчерашнем грехопадении? Ну, чтобы хоть как-нибудь с этим хотя бы примириться…
– Саида.
Но нет. Этого хитрого зверя не проведжешь!
Одеяло буквально слетает с меня. В одну секунду.
– Не надо. Пожалуйста, – шепчу, чувствуя, как меня рывком опрокинули на спину. Мощное тело Давида уже нависло надо мной. Придавливает своей силой. Чувствую каждую его налитую мышцу. А его пальцы… Они скользят по моим ресницам. Как бы заставляя меня раскрыть глаза!
– Давид!
Ну, как он не понимает? Мне до безумия стыдно за вчерашнее! А он…
– Красный тебе к лицу.
Его дыхание уже опаляет мои губы.
И они вздрагивают. Распахиваются. Уже чувствуют того, кто терзал их поцелуями! И… Что… Готовы это продолжить?
– Только в одежде. А на коже… Саида!
Его рука скользит по моей щеке. Ласково. Нежно. Медленно.
Чувствую, как он поправляет сбившиеся на лицо пряди.
– Нам не за что стыдиться. Мы муж и жена. Все , что было вчера… Естественно и прекрасно!
Оххххх….
Я таки раскрываю глаза.
И тут же сталкиваюсь с его горящим взглядом. Только теперь на дне совершенно черных глаз не золотистые всполохи. Там огни. Почти звезды!
И тут же вжимаюсь в подушку.
Хватаю его, которая совсем рядом. Накрываю лицо.
Ужас. Как мне теперь смотреть ему в глаза? Как вообще появиться на людях? После такого?
Наглые руки вытаскивают меня из моего хрупкого убежища.
Мельком проносится мысль о том, что я совсем неприлично выгляжу!
Не причесана. Волосы после вчерашнего совсем сбились и перепутались. Без душа, и…
Ох.
А он так близко! Его лицо совсем рядом!
И… Как и прежде, жадно пожирает меня глазами…
Вот такую… Немытую. Непричесанную! Да вообще непонятно на что похожую!
– Саида.
Голос Давида звучит слишком глухо.
Кадык резко дергается, когда он шумно сглатывает.
По- прежнему пронзает меня взглядом. Теперь уже тяжелым. Напряженным.
Вижу, как напрягаются стальные мышцы на его груди. Вены вздуваются на шее и руках…
– Ты самая прекрасная женщина на свете. Для меня. И ночью была еще прекраснее!
Ага. С запрокинутой головой. С закатившимися глазами. Разметавшимися волосами и… Изгибающаяся. Бьющаяся в той дикой, безумной агонии! Я же, кажется, что-то и кричала… И…
Ох…
И не только кричала, понимаю, замечая глубокие царапину на его шее. Это ведь отметки моих ногтей!
Нет, ну почему выражение «провалиться сквозь землю» только фигуральное? Я бы с удовольствием сейчас бы провалилась! Навсегда!
– Нет ничего прекраснее того, что происходило ночью между нами.
Давид поправляет упавшую на лицо прядь волос. Снова не дает мне хоть так от него закрыться.
