— Не дуйся, Лин. Это был подарок, за него мерси. Ночью продолжим.
— Это если у меня силы останутся, — кокетничает. — Ты же помнишь, что вечером мы едем в супер-пупер-модный клуб на пляже? Там волшебный вид на закат и лучшие коктейли на острове. Мы с девочками хотим оторваться!
— Отрывайтесь, я не против, — растягиваю губы. — Скажи, у тебя ведь получилось арендовать тот небольшой джип, что я просил?
— Да, его скоро должны пригнать. Ты хочешь ехать на нем? А как же планы набухаться на тридцатник?
— Мне нужно вечером сгонять в аэропорт встретить кое-кого. К нам еще одна девочка прилетает, тоже будет здесь жить.
Пока Лина хлопает глазами, переваривая новость, я достаю из неразобранного чемодана чистые трусы и вальяжно направляюсь в ванную.
— В смысле здесь? Прямо с нами? — звучит за спиной.
Велик соблазн постебаться и ляпнуть что-то вроде «ну да, кровать-то большая — поместимся», но я сдерживаюсь. Лина может рассказать об этой шутке Маше, и та решит, что я до сих пор «озабоченный на всю голову придурок». Кажется, так она называла меня в наше последнее лето. Я смеялся, но было неприятно. Для Махи я всегда хотел быть идеальным.
— Она будет жить на вилле и отдыхать в нашей компании, — оборачиваюсь и говорю тоном, не терпящим возражений и дополнительных вопросов. — Насколько я понял, спальня рядом с нашей свободна?
— Да, но… — Лина нервно переминается, — она вообще кто?
— Сестра моего лучшего друга. Криптомиллионер Макс Дор из Австралии, я тебе о нем рассказывал.
Рассказывал я вскользь и немного и о том, что мы с Максом давно не общаемся, не упоминал — еще тешу себя надеждой, что это временно.
— Она будет одна? — уточняет Лина, все еще часто моргая. — Там кровать небольшая. Я полагала, эта спальня для Кирилла. Ты говорил, он может позже прилететь.
Кирилл Радунков — мой партнер в ресторанном бизнесе. Он сын большого столичного чиновника и нужен мне, чтобы закрывать различные бюрократические вопросы. Мы не дружим близко, но на день рождения я его позвал. И он подтвердил, что будет, но на прошлой неделе неожиданно свинтил в Европу.
— Не волнуйся, детка. Если Кирилл прилетит, он остановится в отеле. Жить, как мы, коммуной, он не захочет. Ему такое по статусу не положено, — поясняю снисходительно. — Подготовь для Маши комнату, окей?
Я уже в ванной и собираюсь закрыть дверь, но слышу за спиной тихое и острожное:
— Маша, значит? У тебя с ней что-то было?
Застываю на пару секунд.
У меня с Машей много чего было. Я ей памперсы в детстве менял, из садика забирал, потом от районных хулиганов защищал и бил по рукам, когда поймал с сигаретой. Я был на похоронах ее отца, мы вместе хоронили ее маму. Она рыдала на мой груди… Я мог бы сказать, что Машка мне как сестра, попытаться успокоить этим Лину… но не люблю врать, в первую очередь себе. Может, я и озабоченный, но не конченный. Ни за что не стал бы совать язык в рот сестре, на сестру у меня бы не встал.
— Последний раз мы виделись, когда ей было шестнадцать. Мы друзья, Лин, не дергайся. Займись лучше делами, — бросаю через плечо.
Включаю воду, встаю под приятные прохладные струи.
— Конечно. Как скажешь. Я все сделаю, — кивает, но не уходит.
Голос звучит глухо, спина неестественно ровная. Она очень недовольна тем, что я позвал Машу без предупреждения, но высказать мне боится. Сдерживается, прячет эмоции, складывает их отдельно. Бесит этим. Я в людях уважаю прямоту, не терплю вот таких — с двойным дном, не доверю им.
— Можно мне поехать с тобой в аэропорт?
Это все что, что она говорит.
— Нет.
Делаю воду холоднее и отворачиваюсь.
Глава 4
Маша
На дне рождения у Кости Баринова я не была ни разу. Он всегда считал меня маленькой и не приглашал. Свои двадцать пять Костя отмечал с размахом. Снял огромный дом с бассейном, заказал диджея и позвал на вечеринку кучу народа. Но не меня.
Накануне мы с ним ездили на пляж, он подарил мне подвеску… Я напридумывала себе лишнего и раскатала губу. Помню, как смотрела многочисленные пьяные сториз его друзей и глотала слезы обиды. Мечтала, чтобы он позвонил и сказал приезжать.
Спустя пять лет моя мечта сбылась.
Костя пригласил, и во мне включилась та самая Маха. Я перелетела целый континент и часть Индийского океана, чтобы оказаться рядом с ним в этот день.
Зачем я это сделала — пока не знаю. Он отдыхает на Бали с девушкой и новыми друзьями. Каким боком здесь я — непонятно.
Выйдя из здания аэропорта, растеряно оглядываюсь по сторонам. В голове мутно, шея затекла, тело ноет. Весь полет я продрыхла, скрючившись в неудобной позе. В аптеке меня неправильно поняли и вместо успокоительного дали снотворное. И почему я не глянула вкладыш перед тем как выпить таблетки?
В моих руках стаканчик с кофе. Купила, чтобы взбодриться, но пить его невозможно. Вместо обычного капучино бариста сделал мне приторно сладкий и холодный латте. Сегодня явно не мой день.
После прохладного сиднейского воздух на Бали кажется почти горячим, а еще ярким и цветным. В нем будто акварельные краски распылили. Солнце уже низко, небо играет теплыми оттенками. Глянув вверх, я щурюсь. Принюхиваюсь. Запахи повсюду незнакомые.
Что я здесь делаю? Хватило же ума согласиться. Если бы не снотворное, еще бы в самолете купила обратный билет на ближайший рейс.
Лавируя между снующими во все стороны пассажирами, качу чемодан к экспресс-парковке. Две минуты назад Костя написал, что подъезжает, и попросил выйти.
Сейчас мы увидимся. Господи… Как это будет? Мне уже неловко.
И адски жарко!
Надо срочно снять толстовку, иначе окончательно взмокну. Еще в прохладном здании аэропорта вспотела на нервах.
Давно я так не волновалась.
На локте висит пакет из дьютика, под мышкой зажат плюшевый кенгуру, еще этот стаканчик с мерзкой жижей, который некуда выбросить. Кое-как пристроив все это добро к чемодану, стягиваю кофту и поправляю надетый под нее топ.
И тут прямо над ухом раздается:
— Машка! Да неужели? Маха!
Ребра сдавливает, и я в прямом смысле взлетаю. Костя подбрасывает меня, а я хватаюсь за его плечи и громко пищу. От неожиданности, страха, но больше от радости. Он смеется, осторожно опускает. Едва носки моих кроссовок касаются земли, порывисто сгребает в объятия. Я его тоже обнимаю. Жар несется по венам, голова идет кругом. Нет никакой неловкости — сплошной восторг!
Баринов совсем не изменился. Такой же сильный, подтянутый, пресс на месте. В белой льняной рубашке и свободных бежевых брюках. Пуговицы верхние расстегнуты, на шее цепочка с медальоном. Весь такой пижонистый, пахнет вкусно. А я мятая и лохматая после перелета, и вдобавок ко всему вспотела.
— Ты меня испугал, — тычу пальцем ему в грудь.
Он отстраняется и берет меня за плечи. Заглядывает в глаза, улыбается. Несколько секунд мое сердце не бьется. Не знаю, как я жила столько лет без его улыбки, без этих глаз зеленых… Как смогла?
— Прости, я безумно рад тебя видеть! — он говорит так искренне, что у меня дыхание перехватывает. — Привет, Маха.
— И я, Коть! Я тоже рада! — выдыхаю и улыбаюсь широко. — Привет.
В голове абсолютно ясно, и я больше не сомневаюсь, что поступила правильно, прилетев увидеться с ним.
По-быстрому расцеловавшись в обе щеки, мы торопимся к машине, потому что на экспрессе стоять долго нельзя. Пока Костя укладывает мой чемодан в багажник забавного оранжевого внедорожника, я бегу к ближайшей урне и избавляюсь от кофе. Забравшись в прохладный салон, пристегиваюсь и сбивчиво рассказываю, какую гадость мне сделали в кафешке у зоны прилета.
— Вообще-то весь кофе на Бали обязан быть вкусным! Его же здесь выращивают! — возмущаюсь. — И копи-лювак производят…
— Это ты про какахи зверьков? — уточняет Костя, настраивая в телефоне навигатор. — Кто-то молодец, придумал крутой бизнес на дерьме.
Он все такой же прямой, без заморочек. Обожаю это качество в нем.
