Ты хватаешь мои запястья, и от твоего прикосновения я чувствую волну энергии, которая прокатывается по всему моему телу. Твоя кожа теплая и мягкая, как атлас, а сила до боли нежна. Задыхаясь, я втягиваю твой запах, который никогда не смогу забыть. Знойный, простой, но такой мужественный.
Мое сердце сжимается, и дробный писк аппаратов превращается в сплошной вой сирены.
– Сэр, отойдите, – сухо приказывает мужчина.
Ты нехотя освобождаешь место для медбрата. Этого места хватает для него, но не для доктора, быстро входящего в палату.
– Мистер Блэк, – обращается женщина, надевающая латексные перчатки. – Пожалуйста, дайте нам немного пространства. Ваша супруга в надежных руках.
Ты отступаешь назад, но твой пристальный взгляд не отрывается от моего лица. Чувствуя его, горячий и пронзительный, я медленно проваливаюсь в желанный сон.
7
Витте
Мистер Блэк выходит из палаты и оглядывается на дверь с небольшим окошком. Он проводит рукой по лицу, а потом сжимает руки в кулаки, словно готовится к нападению. Ногой нетерпеливо и требовательно стучит по полу.
Когда мы только познакомились, он был человеком, постоянно находившемся в движении: расхаживал туда-сюда, качался на стуле, кидал скомканную бумагу в небольшие баскетбольные кольца, которые специально крепил над мусорными корзинами. Постепенно он стал более сдержанным. Некогда вспыльчивый и импульсивный, он превратился в закаленную и несгибаемую сталь.
Единственный раз, когда я увидел, что он почти окончательно сдался, случился в ту самую ночь, когда он решился рассказать мне о Лили. Он безостановочно ходил по личной библиотеке. Туда-сюда. Туда-сюда. Это была либо годовщина ее смерти, либо годовщина важного этапа их отношений, поэтому он не сдержался.
Я был поражен, когда он показал медсестре водительские права жены, подтверждая свое право как ближайшего родственника осуществлять уход за ней. Я и не знал, что он всегда носит ее документы в своем бумажнике. Хотя, оглядываясь назад, я не должен удивляться: он хочет, чтобы она всегда была рядом. Удостоверение оказалось действительным еще на два года, поскольку они переоформили его, когда Лили вышла замуж за мистера Блэка и взяла новую фамилию. Судьбе было угодно, чтобы эта сентиментальная мелочь оказалась полезна.
Он поворачивает голову и смотрит на меня так, словно не ожидал увидеть меня так близко.
– Сэр?
– Она в сознании. – Он отворачивается к окну и долго, совершенно не мигая, смотрит.
Я помню взгляд Лили, когда она заметила мужа: полный неприкрытого ужаса, даже животного страха, который вынудил ее выбежать прямо на полосу встречного движения. И я не могу связать такую реакцию с мужчиной, которого прекрасно знаю.
«Я потерял ее там же, где обрел». Я никогда не забуду эти слова или то, как он метался, словно зверь в клетке. Его страдания были настолько нестерпимы, что вариант последовать за ней был для него искушением, поэтому его воля к жизни с каждым днем все оставляла его, а сам он погружался во тьму. Но теперь сомнения закрадываются мне в душу, опутывая ее густым черным туманом, подтачивая основы доверия.
Я припоминаю, что он ни разу не заикался об организации похорон или поминальной службы. Сочувствуя его утрате, я все ждал, когда же он объявит о церемонии прощания, но он ничего не делал. Пусть гроб остался бы пустым, но ее память не увековечили даже небольшим надгробием.
Мы стоим и ждем. Мрачный обшарпанный коридор переполнен пациентами. Всюду пахнет химическим дезинфицирующим средством, но он не может перебить запах болезни и тления. Где-то неподалеку человек, бьющийся в агонии, выкрикивает самые грязные ругательства.
О Лили некому больше позаботиться. Нет ни родителей, ни братьев или сестер, даже дальних родственников. Никого. По крайней мере, так она сообщила моему работодателю, когда они были вместе. И правда, за все эти годы никто не назывался членом ее семьи и не интересовался ее судьбой. Вопросы задавали только полицейские, но их волновало только установление личности водителя, скрывшегося с места происшествия. Остальное они узнают от других свидетелей и с записей дорожных камер: жена потеряла всякую связь с реальностью, пытаясь избежать преследования со стороны мужа. И тогда мистеру Блэку начнут задавать совершенно другие вопросы.
По счастливой случайности я заметил изящную сумочку миссис Блэк, отлетевшую под припаркованную машину, поэтому сумел незаметно спрятать ее под куртку. Наверное, будет лучше, если полиция не найдет в ней водительские права, выданные в штате Невада на имя Айви Йорк с фотографией Лили. Возможно, и сама сумочка могла вызвать ненужные вопросы, поскольку являлась подделкой известного бренда. Власти, несомненно, заинтересует тот факт, что жена состоятельного мужчины ходит с подделкой, а не с оригиналом.
Если миссис Блэк поправится, следователи опросят ее. И ответы определят дальнейшую судьбу человека, за которого я бы принял пулю.
Мистер Блэк скрещивает руки на груди.
– Нам нужно разместить необходимое медицинское оборудование в пентхаусе и нанять персонал для круглосуточного ухода.
Это заявление рождает много вопросов в моей голове, но я задаю только один:
– В какие сроки?
– Как только мне удастся убедить врачей, что так будет лучше, и мы разберемся со всеми бумагами. Я хочу, чтобы она была со мной под одной крышей.
Язык тела – мощная вещь, вот и сейчас мое тело говорит, поднимая дыбом волосы на затылке. Маловероятно, что миссис Блэк в ближайшее время выпишут из больницы. Не слишком ли опасно перевозить ее? Мне следует уточнить. Моя подготовка включает в себя решение неотложных медицинских ситуаций и помощь в уходе за пациентами. И все же: я должен послушать работодателя или действовать в интересах здоровья его жены?
Меня смущает, что один-единственный взгляд Лили подорвал основы моего личного доверия к человеку, которого я уже считал почти родным сыном. Я был убежден, что ни один мужчина не любит свою женщину так сильно, как мистер Блэк любил – любит – свою жену. Возможно ли такое, что именно этой любви она и боится?
– Я обо всем позабочусь.
Я начинаю рассылку сообщений по списку контактов, которые могут помочь выполнить просьбу мистера Блэка.
– И поставь двух охранников возле лифа. Никому не входить и не выходить без моего личного разрешения.
Я растерянно смотрю на него. Лили, оказывается, будет не только пациенткой, но и заключенной.
Еще один врач бежит к палате миссис Блэк. Большинство медработников одеты в свободную голубую форму и кроссовки, а этот носит дорогие мокасины и строгие брюки. Седые волосы на висках контрастируют с подчеркнутой молодостью его лица.
Мой работодатель преграждает ему путь, зловеще нависая над ним.
Представившись неврологом Шоном Ингом, мужчина начинает беседовать с мистером Блэком. Я отхожу в сторону, чтобы не мешать. Беседа, впрочем, быстро заканчивается, а потом доктор идет в палату к Лили, с тихим щелчком закрыв за собой дверь.
– Она дезориентирована и находится в параноидальном состоянии, – сообщает мистер Блэк, глядя на дверь палаты. – Компьютерная томография не выявила черепно-мозговую травму, но подобные симптомы вызывают беспокойство.
Мимо нас в палату Лили идет медсестра.
Проходит целая вечность, прежде чем два врача выходят и направляются к нам.
– Мистер Блэк, – с усталой улыбкой произносит доктор Хамид. – Давайте пройдем в кабинет доктора Инга.
– Как она?
– Состояние стабильно. Мы ввели успокоительное, и теперь она отдыхает.
– Не своди с нее глаз, – просит меня мистер Блэк, указывая взглядом на палату жены. Он с озабоченным лицом идет вслед за врачами к лифту.
Я продолжаю смотреть в ту сторону, и тут из соседнего лифта выходят его мать и братья, разминувшись с моим работодателем. Миссис Арманда одета в облегающий белый брючный костюм, ее светлые волосы рассыпаны по плечам.
