Я бы долго стояла как завороженная, но Соня резко дернула меня за рукав, силой оттащив от витрины.
– Идем отсюда, подруга! С твоим очаровательным принцем ничего не случится, если ты не будешь дарить ему при каждом свидании безделушку стоимостью в три зарплаты!
– Это точно…
– К тому же, если позволишь, хочу заметить, что при его заработке скорее он должен делать тебе подарки, а не наоборот.
– В том-то и проблема, – ответила я. – Это – его заработок, а не мой…
Хотя, что греха таить, Соня была права. В состязании материальных доказательств нашей зарождающейся любви я проигрывала Дэвиду с самого начала наших амурных отношений. Сколько денег он получал в месяц? Находился ли в интервале, превышающем в пятнадцать-двадцать раз базовую зарплату, как некоторые политики обещали французским предпринимателям какое-то время назад? Я лично предпочитала не знать об этом. Из-за моего простого происхождения и довольно скромных жизненных условий, в которых я выросла, я очень хорошо понимала, что уместно и что неуместно делать на свою зарплату. Иначе говоря, приобрести такие часы мне было не по карману, и я это осознавала, но… я не могла запретить себе о них мечтать.
– Кроме того, достоин ли этот тип таких подарков? – продолжила Соня игриво. – Ты-то, разумеется, готова разориться ради него, но кто знает, какое место он занимает в длинном списке твоих любовников? Входит в первую десятку? В первую тройку?
Ну вот, она опять вернулась к своей излюбленной теме! Соня принялась обсуждать записи в моем дневнике. Она придумала ему название «Сто-раз-на-дню», по числу эротических мыслей, которые якобы я ежедневно туда вписывала, – она теперь постоянно к нему обращалась в надежде найти там мои самые тайные откровения.
– Нет, Дэвид – это другое…
– В каком смысле? Он что, приличнее одевается, чем остальные парни? Или трахается с тобой как-то иначе?
– Просто я его люблю.
Я постаралась сказать это твердо, без запинки, чтобы не выглядело по-дурацки или фальшиво, ведь я не вертихвостка какая-нибудь, я точно знаю. Но моя тирада произвела на Соню другое впечатление: на ее лице появилась гримаса, словно она проглотила какую-то гадость и ее сейчас вырвет.
– Ах, прости, я упустила эту деталь… Ты его лю-у-у-у-бишь! Так что? Он может теперь пользовать тебя и в хвост и в гриву, а тебе наплевать? Прости, я не поняла.
– Перестань… Ты же знаешь, я не это имела в виду.
– Скажи-ка, твой миллионер хоть раз довел тебя до оргазма?
В точку. У меня не было желания отвечать на ее вопрос. Я и сама себя об этом никогда не спрашивала. Может быть, потому что и так знала ответ.
Я лишь пожала плечами, добавив к этому загадочную улыбку, рассчитывая заронить в подруге сомнение. Но Соню не проведешь, к тому же она слишком хорошо меня знает. Чтобы избежать продолжения разговора, я решила сменить тему. Светящиеся перед глазами вывески многочисленных ночных клубов предоставили мне такую возможность.
– Кстати, как твои танцы? Скоро ли новый спектакль?
– Уф, что тебе сказать? «В стране кризис» – я теперь везде это слышу. Уверяю, у меня нет желания иметь дело с хореографами, постановщиками или продюсерами, только с банкирами!
– А твоя труппа в Нейли?
– Закрыли. Сейчас все наши бедствуют, даже самые богатенькие еле сводят концы с концами.
– А что же с тобой будет?
– Ладно, выкручусь как-нибудь… – она попыталась меня успокоить, но в ее голосе особой уверенности не прозвучало.
Я слишком хорошо понимала, чем может кончиться для нее это нищенское существование.
– Тебе приходится чаще брать клиентов?
– Хм, – грустно усмехнулась она, блуждая взглядом по разноцветью неоновых огней.
– И намного?
– Да так, двоих в неделю.
Значит, Соня превысила лимит, который обещала себе никогда не нарушать. Как же она это переживет? Поначалу вроде подобные занятия предполагались как случайная подработка, но постепенно стали основным родом деятельности. В каком состоянии она будет после такой скачки?
Я расстроилась. Мне стало ее жалко. Соня, видимо, не собиралась оставлять работу в нашем агентстве. Как часто мы ввязываемся в рискованные, но выгодные аферы под предлогом, что в любой момент сможем выйти из игры, а потом оказывается, что это надолго. Теперь временная подработка стала ее жизнью.
3
Париж, декабрь 2008-го, за восемь месяцев до этого
Как оказалось, я не такая уж скромница по природе своей. Не могу даже вспомнить сейчас, при каких обстоятельствах Соня впервые упомянула в разговоре со мной о Ночных Красавицах. Кажется, в то время она еще не работала в агентстве. Соня пока колебалась. Она наводила справки о том, какого рода услуги предоставляются клиентам, встревоженная слухами и выдумками, отчасти навеянными книжками и фильмами на эту тему, такими, как «Дневная красавица» Бунюэля, «Дни и ночи Чины Блю» Кена Рассела, а также недавней и самой мрачной его картиной «Дорогая учеба», основанной на реальных событиях.
Кто ей рассказал об этом агентстве? Кто ее заметил и пригласил там поработать? Кто сыграл роль посредника? Для меня это осталось загадкой.
– «Ночные Красавицы», «Дневная красавица»… Я с тобой согласна, они довольно примитивны в своих фантазиях, – критически, как обычно, рассуждала Соня. – Хотя, если подумать, их изобретательность никому не нужна.
Мы как раз подходили к солидному зданию, расположенному на одной из улиц квартала Марэ, известного своими увеселительными заведениями. Ничто не указывало на специфический характер предлагаемых агентством услуг, даже скромная вывеска над домофоном. Что именно здесь предлагают: подушки, например, или услуги юных танцовщиц – с первого взгляда понять было невозможно:
Ночные бабочки, 5-й этаж, напротив лифта.
– Мне кажется, это мило, – я попробовала пошутить. – Даже поэтично.
– Ты уверена, что хочешь туда пойти?
– Ну да, всего лишь первое знакомство. Я просто хочу прояснить обстановку.
– Ну ладно… Только давай договоримся: ты потом никогда не будешь упрекать меня в том, что я заставила тебя делать вещи, которые тебе не нравятся.
Я закатила глаза к небу и прибегла к театральным приемам, как нас учили во время тренингов на радио и телевидении на последнем курсе отделения журналистики. Еще каких-то пять-шесть месяцев, и я, с дипломом журналиста в кармане, брошусь на приступ самых известных, самых престижных в стране СМИ. Подобно юному Растиньяку, я буду готова на что угодно, лишь бы прославиться.
– Послушай, все нормально. Мне двадцать два года, и я уже большая девочка.
Кабинка лифта была такой узенькой, что, несмотря на наши небольшие габариты, мы еле втиснулись, и, задержав дыхание, прижавшись спиной к стене, поднялись на нужный этаж. Едва мы перешагнули порог заведения, как попали в атмосферу изысканной роскоши.
