Мое сердце сжалось, и как бы сильно я ни хотела услышать остальное из того, что было в этом жалком подобии книги, я потянулась к его футболке и потянула.
— Клэй, остановись.
Он посмотрел на меня сверху вниз.
— Нет.
— Клэй, — шепчу я с угрозой сквозь зубы, стараясь оставаться настолько профессиональной, насколько могу. Я повернулась к толпе.
— Если вы все хотите сделать небольшой перерыв, через десять минут к нам придет Холден Мур, чтобы ответить на дополнительные вопросы, — попыталась я.
Никто не сдвинулся с места.
И меньше всего Клэй.
— Нет, — снова сказал он, спрыгивая со стула и опускаясь на пол передо мной. У меня перехватило дыхание, когда его запах окутал меня, когда он подходил все ближе и ближе, пока мы не оказались грудь к груди.
Или, скорее, от груди к животу.
— Нет, я не остановлюсь. Я не могу остановиться, Джиана. Я больше не могу прятаться или притворяться. Я не могу позволить своей гордости помешать мне быть честным и признать, что я фууу…
Он сделал паузу, неловкая улыбка появилась на его губах, когда он изменил свою формулировку.
— Все испортил.
Я сглотнула, ребра болезненно сжались вокруг моих легких.
— Я причинил тебе боль. Я знаю, что сделал это. И я также знаю, что я не заслуживаю шанса все тебе объяснить, признать свои ошибки и попросить у тебя прощения. — Его брови сошлись на переносице. — Но я все равно собираюсь это сделать. Потому что я люблю тебя, Джиана Джонс.
Комната была переполнена, камеры сверкали, микрофоны были пододвинуты к нам так близко, как только могли, когда Клэй придвинулся ближе, подняв одну руку, чтобы убрать волосы с моего лица.
— Я люблю тебя, — повторил он, на этот раз тише, как будто только хотел, чтобы я услышала. — Мне нравятся твои непристойные книги, и твои странные документальные фильмы, и твоя одержимость апельсиновыми полуфабрикатами.
Я подавилась чем-то средним между смехом и рыданием.
— Мне нравится, как ты одеваешься, и то, как ты светишься, когда говоришь о вселенной, и то, как ты видела сквозь каждую стену, которую я пытался воздвигнуть между собой и остальным миром, и знала, кто я такой, даже когда я этого не знал.
Он покачал головой, облизывая губы, прежде чем продолжить.
— Мне нравится, как ты веришь в меня, и как ты горишь желанием доказать всем, что они ошибаются, когда они оценивают тебя слишком быстро. Мне нравится, что ты бросаешь себе вызов. — Он сделал паузу. — Мне нравится, что ты бросаешь мне вызов.
Я наклонилась к его ладони, нижняя губа задрожала, прежде чем я прикусила ее, чтобы удержать на месте.
— Я люблю в тебе все — большое и маленькое, глупое и серьезное. И мне жаль, что я был идиотом и попытался закончить нашу историю еще до того, как она успела начаться.
Я закрыла глаза, даже не осознавая, что слезы наполнили мои глаза, пока это движение не выпустило их, и два ручейка тихо потекли по моим щекам.
Клэй смахнул каждый из них.
— Я знаю, что мне нужно многое объяснить, и я обещаю, что расскажу тебе все. Но прямо сейчас, мне просто нужно, чтобы ты знала, что я, возможно, был хорош в том, чтобы много притворяться в то время, когда мы были вместе, но я никогда не притворялся в том, что я чувствую к тебе. — Его большой палец скользнул по моей челюсти. — Ты завладела моим сердцем с первого фальшивого поцелуя, Котенок.
Что-то вроде смеха покинуло меня, когда я снова открыла глаза, и Клэй подождал, пока я посмотрю на него, прежде чем он поднял книгу в своих руках.
— Этот малыш нуждается в некоторой доработке, — сказал он, пытаясь улыбнуться, хотя улыбка быстро погасла, когда его глаза посмотрели на меня, в них отразилась та же боль, которую я почувствовала. — Итак, что ты скажешь? Хочешь переписать его вместе?
Еще несколько слез тихо скатились по моим щекам, Клэй вытер их прежде, чем они успели коснуться линии моего подбородка, когда я покачала головой. Мои глаза метались между его глазами, сердце наполнялось надеждой, которую он вернул.
Я шмыгнула носом, схватив книгу и повертев ее в руках, рассматривая ужасную обложку и шрифт.
— Только если мы начнем все сначала, — прошептала я, улыбаясь, когда взглянула на него. — Потому что это самая уродливая вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни.
Зал взорвался смехом, и до этого момента я почти забыла о толпе. Но у меня не было времени даже покраснеть, прежде чем Клэй забрал книгу у меня из рук и уронил ее на землю.
— Договорились, — выдохнул он.
А потом он поцеловал меня.
Его руки заключили меня в яростные объятия, сбивая с ног, пока только пальцы ног не коснулись земли. Я обвила руками его шею точно так же, крепко держась, когда он целовал меня, затаив дыхание, в мигающих огнях дюжины камер.
— Молодец, мальчик! — Я услышала крик Зика, и зал взорвался аплодисментами.
Это вернуло меня к тому моменту, и я покраснела, прервав наш поцелуй и уткнувшись головой в грудь Клэя, когда он улыбнулся и прижал меня к себе.
— Хорошо, хорошо, — сказал он, поднимая другую руку. — Больше никаких вопросов. Вы можете прочитать все об этом в нашей книге. — Затем он посмотрел на меня сверху вниз. — Если мы когда-нибудь перестанем целоваться достаточно долго, чтобы написать ее.
Райли громко присвистнула, когда Клэй подхватил меня на руки, целуя под еще один шквал аплодисментов, прежде чем пронести меня через толпу к двери. Камеры и съемочная группа попытались последовать за нами, но Райли и Зик удержали их, вместе с Шарлоттой, которая повернулась и скрестила руки на груди, как только мы закрыли дверь, ведущую в командный коридор.
— О Боже, — сказала я, вырываясь из рук Клэя. — Шарлотта, мне так жаль. Я…
— Жаль? — спросила она сурово, а затем на ее лице медленно расплылась улыбка. — За что? За то что мы теперь попадем в заголовки?
Я моргнула.
— Я… э-э…
— Все в порядке, — неохотно сказала она, прежде чем повернуться и указать на Клэя. — Но никогда больше не выкидывай это дерьмо. И вы оба должны мне интервью с репортером по моему выбору. Очень длинное.
— Да, мэм, — ответил Клэй.
Шарлотта ухмыльнулась, помахав мне рукой, когда проходила мимо на своих высоких каблуках.
— Идите найдите комнату, вы двое, пока нас всех не стошнило от вас.
Я снова спрятала лицо на груди Клэя, а затем он костяшками пальцев приподнял мой подбородок, обнимая меня, прежде чем повернуться лицом к Зику и Райли.
— Спасибо, что помогли мне вытащить голову из задницы, — сказал он.
Зик обнял Райли одной рукой.
— В любое время, братан.
— Вы двое были в этом замешаны? — спросила я, указывая между ними.
— Да, — ответил Райли. — Хотя, не вини меня в этих фигурках из палочек. Я предложил ему помочь сделать набросок, но он отказался.
— Мои фигурки из палочек — настоящий шедевр, — сказал Клэй, высоко подняв голову. Мы с Райли обменялись взглядами, прежде чем все четверо разразились смехом.
— Я не могу поверить, что ты это сделал, — сказала я, качая головой и глядя на Клэя. Мое сердце забилось быстрее, когда я это сделала, когда поняла, что его руки обнимают меня, и мы вместе.
Вместе.
— Я не могу поверить, что ты даешь мне шанс объяснить, — возразил он.
— Говорить об этом, мы оставим вас наедине, — сказал Зик, и они с Райли помахали пальцами, прежде чем исчезнуть в коридоре, оставив меня и Клэя наедине.
Я повернулась в его руках, пальцы поползли вверх по его груди, прежде чем я сцепила их за шеей.
— Это реально? — спросила я, чувствуя боль в груди при мысли, что я сплю.
Клэй сглотнул, кивнул и притянул меня к себе.
— Мне жаль, что я когда-либо заставлял тебя сомневаться в моих чувствах к тебе. Мне жаль, что я причинил тебе такую боль.
— Я знала, что ты этого не хочешь.
— Я знаю, — сказал он, качая головой. — Что, кстати, безумно. Как ты узнала?
— Потому что я знаю тебя, — просто сказала я, заглядывая ему в глаза. — Потому что я тоже люблю тебя.
