До того, как он полюбил меня.
Или как это назвать. То же самое и с Феликсом.
Любовь.
Извращенная, безобразная, уродливая любовь. Но это все, на что он способен. Это все, на что я способна.
Он знал это. Я не умела скрывать от него саму себя. Он увидел все мои темные стороны в тот момент, когда впервые увидел. Я, черт возьми, дала ему это. И хотя мне нравилось думать о себе как о более сильной женщине, я отдала ему все, как только переехала сюда. Единственным признаком моего бунта было то, что я пошла к Грегу Харрису, но быстро отказалась от этого.
— Сиенна, не могу поверить, что ты не рассказала мне обо всех привлекательных мужчинах здесь. Я…
Джессика замолчала, когда ее взгляд остановился на мне.
Мне удалось поправить макияж, но прическа была безнадежна. Я вытащила все шпильки и распустила локоны. Щеки все еще были немного раскрасневшимися, губы припухшими, глаза слишком бешенными, но я выглядела хорошо. Не многие люди поняли бы, что меня сейчас хорошо трахнули. А те, кто догадался, не знали бы, что меня трахнул жених и почти шафер.
— Ты выглядишь… — Джессика замолчала, проходя дальше в комнату, ее глаза блестели.
Мне было неловко из-за ее проявления эмоций.
— Я никогда не видела, чтобы ты терялась в словах, — пошутила я.
— Никогда не думала, что увижу свою лучшую подругу невестой, — она поперхнулась на последнем слове.
— Не плачь.
Я могла вынести придурков, пытающихся меня изнасиловать, и бьющих меня по лицу. Могла смириться с тем, что вышеупомянутым придуркам отрубают руки. Могла находиться в центре мирного соглашения между многосемейной мафией. Могла вынести секс с двумя самыми опасными мужчинами, которые трахаются так, будто завтрашний день не наступит.
Но плачущую женщину?
Нет.
Джессика шмыгнула носом, беря себя в руки.
— О, да. Я забыла, что ты киборг без души, — съязвила она.
Я закатила глаза, но подумала, была ли она права насчет отсутствия души.
— Для того, кто ненавидит романтику и любую версию «счастливой жизни», у тебя там настоящий Дисней, — она кивнула головой в сторону окон, где задернуты шторы, скрывая то, что устроила София.
У меня не было жгучего желания отодвинуть занавес и увидеть все. Также не было жгучего желания участвовать в процессе планирования. Джессика и София за обедом обсуждали это событие больше, чем я. Джесс не умолкала о том, как сильно она полюбила Софию. О том, какая та милая. А она кто угодно, но только не милая. Хотя Джессика никогда об этом не узнает. Никогда не узнает правды об этой жизни.
— Поверь, в этом нет ничего диснеевского, — сказала я ей, когда она поправляла прическу перед зеркалом.
Джессика выглядела прекрасно. Она была моей подружкой невесты и оделась в кроваво-красное. Платье без бретелек облегало все ее пышные формы, волосы, собранные на макушке, подчеркивали ее черты.
Ее кофейные глаза встретились с моими в зеркале, прежде чем она повернулась ко мне лицом.
— Хотя ты думаешь, будто не понимаю, но я знала, что у тебя никогда не будет Диснея, Сиенна, — мягко сказала она. — Я знаю, что ты никогда не будешь удовлетворена подобным. Знаю, что есть части тебя, которые ты прячешь от мира. — Она остановилась, преодолев расстояние между нами, чтобы взять мою руку в свою. — Знаю, что ты не собираешься делиться со мной этими вещами, что я, вероятно, не пойму их. И это нормально. Хотя подозреваю, что есть целая куча вещей, которых я не знаю о ваших отношениях с Кристианом, думаю, он все понимает. Я вижу в тебе что-то такое, чего никогда раньше не видела.
Она мягко улыбнулась мне, сжимая руку.
К счастью, раздался стук в дверь, и мне не пришлось отвечать ни на что из этого, и говорить по душам.
— Безопасно входить? — спросил Эйден через дверь.
— Да! — закричала я, когда глаза Джессики выпучились. Она, наконец, приняла чувства Эйдена, осознала свои собственные, но с тех пор он на удивление спокойно относился к ситуации.
Эйден вошел в дверь, и у нас обоих отвисла челюсть от шока. За все годы, что мы знали этого человека, он жил в поношенных футболках и таких же поношенных джинсах «Levis». Он никогда не отступал от этой униформы.
Но Эйден… В костюме. Черный с ярко-красным галстуком. Несмотря на колкости Кристиана об Эйдене, его, похоже, не волновало, что на свадьбе со мной рядом будет мой красивый друг.
Даже если он был для меня слишком типичным американским красавчиком, он очень даже симпатичный. И Джессика, безусловно, тоже оценила это.
Эйден, конечно, чувствовал большее. Он словно был готов поклоняться ей.
Парень прочистил горло и встряхнулся. Физически встряхнулся, когда его глаза обратились ко мне. Они слегка расширились.
— Сиенна, — выдохнул он. — Ты выглядишь великолепно.
— Говорила же, — Джессика защебетала, слишком громко. — Ой, я забыла ее букет. Надо забрать. И проверить струнный квартет.
Джессика почти выбежала из комнаты, при этом обходя Эйдена стороной.
— Струнный квартет? — окликнула ее, но она уже давно убежала. Мой взгляд упал на букет, лежащий в изножье кровати.
Глаза Эйдена тоже были сосредоточены на нем.
— Не хочешь объяснить, что происходит? — спросила я.
— Нет, сегодня твой день, — покачал он головой. — К тому же, нам понадобится целая бутылка водки для этого разговора, и я не хочу, чтобы ты шла к алтарю с бухим лицом.
Я улыбнулась. Кристиан определенно передумал бы насчет присутствия Эйдена, если бы узнал, что мы напились вдвоем перед церемонией.
Эйден не улыбнулся, его лицо стало удивительно серьезным.
— Послушай, Сиенна, возможно, я не посвящен в подобные вещи, но даже я слышал о Кристиане Романо, его связях с семьей Каталано. У него есть… репутация.
Блядь.
Я так и думала. Эйден был защитником, альфа-самцом, и он наслышан о Кристиане. Проблема была в том, что, каким бы плохим Эйден ни считал Кристиана, тот был еще хуже.
Гораздо, гораздо хуже. Вот почему я любила его.
— Я знаю о его репутации и выхожу за него замуж, помнишь? — Я старалась, чтобы мой голос звучал легко, но твердо.
Он нахмурился.
— Я помню, Сиенна. И помню, что ты была помолвлена с другим менее шести месяцев назад, — Эйден потер рукой подбородок, как это делают расстроенные, обеспокоенные мужчины. — Я знаю тебя. Ты не из тех, кто бросается замуж за мужчину, который годится тебе в отцы.
Я скрестила руки на груди.
— Он не годится мне в отцы.
— Очень даже, — возразил он твердым голосом. — Не только это, он опасен, Сиенна.
Я вздохнула. Вот тут-то обычно и появлялась предсказуемая речь альфа-самца.
— Знаю, — уступила я, прежде чем он смог начать эту речь. — Знаю, что он опасен, Эйден. И мне это нравится.
Его глаза слегка расширились.
— Знаю, что ты этого не понимаешь, надеюсь, что ты никогда этого не поймешь, но я никогда не захочу хорошего парня. Я бы подохла рядом с таким. Он бы медленно высасывал из меня жизнь. Кристиан идеально мне подходит.
Я подняла руку, когда Эйден открыл рот, чтобы возразить.
— Я ценю хороших и порядочных мужчин в своей жизни. — Я развела руки, сцепив ладони перед собой. — Я ценю тебя. И хочу, чтобы ты жил безопасной и счастливой жизнью. Надеюсь, с моей лучшей подругой, если вы двое сможете открыть глаза. — Я попыталась улыбнуться, но выражение лица Эйдена было мрачным.
— Ты из тех мужчин, чей первый инстинкт — защитить женщину от большого злого волка. Но мне не нужна защита, у меня есть свои зубы. Я могу сама о себе позаботиться. — Я втянула в себя воздух. — И чтобы обезопасить, мне нужно, чтобы ты отступил. Никаких разговоров о Кристиане. От этого зависит твоя безопасность.
Эйден уставился на меня. Я ненавидела то, как он смотрел. Как будто он не узнавал меня.
Я проглотила горечь, которая пришла с этим взглядом.
— Обещаешь, Эйден? Чтобы нормально жить? Чтобы подавать нам напитки, смеяться и притворяться, что ты ничего не знаешь о том, кто такой Кристиан?
