— Это несправедливо! Я не сделал ничего плохого!
Его не слушают.
Ноги директора Харриса волочатся по траве, а полицейские одолевают его и тащат к полицейской машине.
Наши глаза встречаются.
В его глазах я вижу явную ненависть. Он открывает рот и кричит так, что слышит вся толпа.
— Ты не будешь сегодня преподавать, Джеймисон. Ты уволена! Ты слышишь меня? Моим последним действием на посту директора будет твое увольнение!
Полицейские засовывают голову Харриса в машину, и он уезжает.
Репортеры, как один, возвращаются ко мне.
— Мисс Джеймисон, считаете ли вы, что правосудие сегодня восторжествовало?
Глаза моргают. Губы поджаты.
Они смотрят на меня.
Пешки.
Такие же, как я.
Я наклоняюсь над микрофоном.
Звук моего резкого, неровного дыхания наполняет воздух.
Собирается все больше студентов. Все они достали свои мобильные телефоны.
Смотрят. Ждут. Слушают.
Ожидают, что взрослые будут знать лучше.
Делать лучше.
Быть лучше.
Чтобы и они могли стать лучше.
Что было бы, если бы один…всего один учитель в Redwood Prep, не заботясь о том, чтобы потерять работу, репутацию или жизнь, встал на защиту Слоан? Что было бы, если бы они не испугались сильных мира сего и выступили против системы, которая сломала, а затем убила её?
Была бы она со мной?
Я быстро моргаю и настраиваю микрофон. Отклик проносится по толпе, и люди вздрагивают.
Ясно и четко говорю, глядя в камеры:
— Директор Харрис был лишь винтиком в машине, которая забрала жизнь моей лучшей подруги. Но есть и другие. Виновные, которые были вовлечены в «Благодарный проект». — Я поднимаю подбородок и смотрю на вывеску Redwood Prep. — Кем бы вы ни были и что бы вы ни сделали, я вытащу ваши грехи на свет.
ГЛАВА 57
ГРЕЙС
Я заканчиваю освобождать свой стол и складываю все свои вещи в коробку. Мои коллеги смотрят на меня как на заразную, но ничего не говорят.
Они рады, что я ухожу.
Я ухожу, не попрощавшись.
Студенты освобождают дорогу, когда я выхожу. Уверена, что у них есть вопросы, но никто ничего не спрашивает у меня. Как будто я вирус. Заразная.
Redwood Prep наконец-то избавился от яда.
— Мисс Джеймисон! — Одна из моих лучших учениц бежит за мной. — Это правда? Вы действительно уезжаете?
Я киваю.
— Не позволяй этому отвлекать тебя. Продолжай заниматься, хорошо? Ты почти у финишной черты.
Её нижняя губа дрожит, и она отступает назад, чтобы я могла пройти.
Как только добираюсь до машины, мои конечности становятся тяжёлыми, а голова раскалывается.
Адреналин, который я чувствовала, выступая по телевизору и отдавая должное Харрису, исчез, сменившись странной пустотой.
Нет, даже хуже.
Я словно раздета.
Я лишила себя чего-то — какой-то брони, защиты, — когда предстала перед всем миром и разоблачила злодея.
Теперь от жизни, которую я построила здесь, в Redwood Prep, остались одни руины.
Все исчезло.
Студенты.
Воспоминания.
Теперь их будет защищать кто-то другой.
Я сажусь в машину и хватаюсь за руль.
Впереди парковка заполняется шикарными автомобилями, принадлежащими богатым и привилегированным ученикам Redwood Prep.
На мгновение я не двигаюсь с места.
Такое ощущение, что я смотрю в странную, зияющую бездну.
В сумочке зажужжал телефон.
Он звонит уже некоторое время, но я не обращаю на него внимания.
Кто бы это ни был — репортеры, адвокаты Харриса, мама или Зейн, — я не хочу ни с кем разговаривать.
Мои мысли мечутся в голове. Жидкий хаос. Я просто хочу уехать. Перевести дух. Почувствовать себя самой собой.
Машина заводится с грохотом.
Я так рада, что забрала её из мастерской. С таким самочувствием я бы не смогла сесть на автобус.
Вместо того чтобы ехать домой, я выезжаю на открытую дорогу. Каким-то образом оказываюсь в направлении утеса, куда Зейн отвёз меня в ту ночь, когда мы целовались.
Когда понимаю, куда еду, то вздрагиваю и виновато оглядываюсь по сторонам, словно кто-то собирается выскочить из кустов и обвинить меня в том, что я нашла утешение в тот запретный момент.
Но там никого нет.
Я тихонько смеюсь про себя.
— Ты просто смешна, Грейс.
Покачав головой, жму на тормоза, чтобы повернуть направо и поехать домой.
Мои каблуки прокачивают тормоза до самой земли, но ничего не происходит. Отсутствие сопротивления педали застает меня врасплох, и сначала я думаю, не привиделось ли мне это ощущение.
Странно.
Мои тормоза так не ощущаются.
Мир за пределами машины расплывается, поскольку автомобиль продолжает двигаться, ускоряясь на чистой динамике.
Снова жму на тормоза, уверенная, что в первый раз я совершила какую-то ошибку и что на этот раз машина затормозит, как и должна была.
Но этого не происходит.
Появляется первая струйка паники. Она словно яд капает мне на лицо.
Мои глаза расширяются, и я хватаюсь за руль, яростно нажимая на педаль тормоза. Скрип металлических шестеренок заполняет мои уши. Он сливается с воем ветра снаружи, бьющегося в окно.
Меня охватывает паника.
Запускается система «бой или бегство».
Должна ли я выпрыгнуть из машины?
Один быстрый взгляд на спидометр говорит мне, что это было бы невероятной глупостью.
Я ни за что не смогу выжить.
Впереди я вижу другую машину, которая едет в мою сторону.
Я безумно сигналю и размахиваю руками.
— Помогите!
Они продолжают ехать, вероятно, недоумевая, почему какая-то сумасшедшая шумит на дороге.
Моё сердце бьётся о рёбра, подбираясь к горлу.
Что мне делать? Что мне делать?
В памяти всплывает лицо Зейна.
Я достаю сумочку, и машину резко заносит.
Крича во всю мощь легких, я отвожу машину назад, чтобы она летела прямо, и копаюсь в сумочке, пока не достаю телефон.
На панели уведомлений — тонна пропущенных звонков.
Дрожащими пальцами я пролистываю их и набираю номер Зейна.
Он берёт трубку на первом же гудке.
— Тигрёнок, где…
— Зейн! — Я кричу громче, чем когда-либо. — Зейн, у меня не работают тормоза! Я не могу управлять машиной, и в любую минуту она может разбиться. — Последние слова едва можно разобрать. Что-то в том, как я произношу вслух свое затруднительное положение, заставляет меня расплакаться, как ребёнка. — Зейн!
— Дорогая, послушай меня. — У него перехватывает дыхание. Он что, бежит? — Мне нужно, чтобы ты сохраняла спокойствие и ответила на два вопроса, хорошо?
— Нет, я не могу…
— Хорошо?
Он говорит более твёрдо.
Я пыхчу.
— Да.
— На дороге есть машины?
— Нет.
Нервно облизываю губы.
— Где ты находишься?
— Недалеко от скал. Там, где мы…
Он замолкает, как будто его не покидает ощущение значимости сказанного.
Машина ревёт.
— Зейн!
— У тебя стояночные тормоза работают?
— Я не знаю.
Я начинаю тянуться к нему.
— Не дергай пока. — Рычит он. — Или ты можешь улететь в сторону.
Мир за окном расплывается.
Паника накатывает.
— Может, выключить зажигание?
Я уже нащупываю ключи, как вдруг слышу его крик:
— Нет! Ты потеряешь усилитель и рулевое управление и можешь заблокировать рулевую колонку.
— Я должна что-то сделать!
— Просто сделай глубокий вдох.
Я вдыхаю, хотя меньше всего мне хочется дышать, когда мой мир выходит из-под контроля и вполне возможно, что я умру, если не получу контроль над этой машиной.
— Теперь мне нужно, чтобы ты переключилась на пониженную передачу и очень осторожно нажала на стояночный тормоз, чтобы снизить скорость. — Он инструктирует меня спокойным голосом. — Ты делаешь это, тигрёнок?
— Да.
Я точно следую его указаниям.
Спидометр начинает сбавлять обороты.
— Если вокруг никого нет, ты можешь вилять туда-сюда по дороге. Но. Будь. Осторожнее. И следи за тем, чтобы не выехать на встречную полосу.
