— Почему ты так поступаешь со мной? — ворчу я, кладя подбородок на подушку.
— Почему? — он кладет подбородок мне на плечо, — потому что ты чертовски сексуальна. Потому что ты моя. Потому что мне нравится причинять тебе боль.
Я качаю головой. — Ты не можешь так думать. Я отказываюсь верить, что тебе нравится боль. В этом должно быть что-то еще.
Он ворчит. — Ты начинаешь нести чушь о том, что ты знаешь, что во мне есть что-то хорошее? Ты думаешь, что сможешь спасти меня от моих демонов, Эмма? Превратишь меня в хорошего парня своей волшебной киской?
Ладно, теперь он просто намеренно жесток. Я пытаюсь понять его, пытаюсь найти какое-то подобие надежды, но, возможно, нет ничего, за что можно было бы зацепиться.
— Слезь с меня.
Он смеется и обнимает меня крепче. — Здесь для тебя нет ничего хорошего. Перестань искать это.
Но он лжет. Однажды я увидела в нем хорошее. Я провела неделю с мужчиной, который теперь неузнаваем для того, кто лежит со мной в этой постели. Как будто Спайдер похоронил его глубоко внутри, где я не могу до него дотянуться.
Спайдер снова тянется к моему горлу, и меня охватывает паника, но он не душит меня. Вместо этого он отстегивает поводок от передней части ошейника и отбрасывает его в сторону, так что он свисает со столбика кровати. — Иди спать, женщина, — шепчет он мне на ухо, — отдохни. Тебе понадобится твоя энергия для завтрашнего вечера, когда мы сделаем это снова.
О боже.
Беспомощность хватает меня за лодыжки и тянет еще глубже в свои ледяные глубины. Как я могла когда-либо влюбиться в него? Как я могла когда-либо подумать, что между нами что-то есть? Стыд гложет меня изнутри, печаль разрывает мое сердце.
Текила сказала мне принять ту часть меня, которая нуждалась в нем, которая расцветала из-за опасности в нем. Она сказала мне принять тьму внутри него, но я не могу этого сделать. Я не могу принять его, если все, что у меня есть — это боль и разбитое сердце.
Дело в том, что если я не могу принять его, если я не могу принять это как свою жизнь, тогда что мне остается?
Наверное, это прозвучит странно, но я чувствую себя почти обманутой, преданной. Как будто он заставляет меня поверить, что то, что у нас было, было всего лишь иллюзией. Колония обманула меня, заставив поверить, что мир — это злое место, полное опасностей, от которых только они могут меня защитить, и все же Спайдер не так уж сильно отличается от них. Он пытается убедить меня, что то, что у нас было, было ложью, что человека, в которого я влюбилась, там нет.
Я думаю, это тот момент, когда это произошло. Когда я поняла, что обманывала себя, что пыталась сохранить надежду на то, что мужчина, в которого я влюбилась, все еще внутри него, ожидает спасения.
Этот человек не похоронен. Спайдер убил его. Кэп сказал, что мужчинам в клубе нужно и то, и другое, чтобы выжить, но Спайдеру каким-то образом удается делать это без заземляющего, очеловечивающего влияния мужчины. Зверь внутри поглотил его, Бандит прикончил его и похоронил его тело в пустыне, и я никогда не верну его обратно.
Постепенно я чувствую, что наконец-то расстаюсь с надеждой, которую так долго лелеяла. Надежда на что-то большее, на что-то значимое, за что стоит бороться.
Печальное, тяжелое принятие накатывает на меня, опустошая меня.
Когда я засыпаю в его холодных, темных объятиях, мое сердце разбивается в последний раз. Это разрушается, и я тоже хороню кого-то сегодня вечером. Я хороню невинную, наивную женщину, которая совершила ошибку, влюбившись в монстра.
