Глава 24
Три недели проходят незаметно. Я уже не дергаюсь при виде черных кроссоверов, просто стараюсь свернуть за угол или войти в ближайший магазин. И за все это время так ни разу не увидела ни Сотникова, ни кого-то из его людей. То, что сам Талер отправится на мои поиски, и вовсе кажется бредом, но на всякий случай я высматриваю и «Майбах».
Соне сделали операцию, подготовка была долгой, теперь она проходит восстановительную терапию, а затем курс реабилитации. Я хотела поехать к ней, но мы решили, что в городе мне лучше не появляться.
Купила еще несколько тестов, и все они показали беременность. Записалась на прием в женскую консультацию, прописки у меня пока нет, когда Сонька вернется, пропишет меня в этой квартире.
Хочется сказать, что жизнь налаживается, но это неправда. Скорее, я застыла в определенном состоянии и действую по инерции. Я знаю, что утром нужно встать, принять душ, высушить волосы и прийти на работу.
Я работаю каждый день, сама попросилась, и Олег даже рад. Он оказался хорошим учителем, и очень быстро я научилась не только готовить доппио, маккиато, раф и айриш.
Я узнала много интересного о происхождении кофейных зерен, правильном их сборе, способах обжарки и помола. Я училась и запоминала, старательно загоняя вглубь памяти вечер, когда Тимур с таким же огнем в глазах рассказывал мне, как делают «ледяное» вино. И почему не каждый сорт винограда для него подходит.
Еще я поняла, что нравлюсь Олегу, и это совсем лишнее. Он ненавязчиво дает это понять, поначалу одними взглядами и улыбками. А в последнее время добавились прикосновения — он старается то придержать за локоть, то приобнять за плечо или талию.
Мне эти легкие прикосновения кажутся тяжелыми и неудобными, я едва сдерживаюсь, чтобы не сбросить его руку. Парень не виноват, что у меня полное отвращение к тактильным контактам. И не думаю, что это скоро пройдет.
Маленький Талер в моем животе пока никак себя не проявляет — у меня нет обычного для беременных токсикоза, мои вкусовые привычки не изменились, внешне все остается прежним. Но я знаю, что он есть, что он сын Тимура, и только это дает мне силы не скатиться в истеричные страдания.
Я дико скучаю по Тиму, и дело вовсе не в сексе. Не знаю, что пишут о гормональных всплесках у беременных — мое тело молчит. Зато внутри я вся рвусь к нему обратно, и когда это закончится, я не знаю. Может, когда родится ребенок, это, наконец, пройдет?
Тимур снится мне каждую ночь. Это очень хорошие сны, он ничего не говорит, просто смотрит на меня тепло и улыбается. Никогда не думала, что увижу улыбку Талера, оказывается, ему очень идет. У него меняется лицо, из глаз исчезает настороженность и подозрительность. Таким я видела его только спящим, но тогда его глаза были закрыты.
Мне нравится улыбающийся Тим, я бы всю ночь на него смотрела, но он постепенно удаляется и исчезает совсем, а я просыпаюсь. От слез у меня мокрые ресницы, щеки и шея, иногда подушка тоже мокрая, если я сплю, уткнувшись в нее носом.
Тим был прав — это болезнь. Вот только он давно излечился, а у меня никак не выходит. Не получается. Как я ни стараюсь, сколько ни говорю себе, что настоящий Тимур Талеров не имеет ничего общего с тем Тимом, которого я себе придумала — бесполезно.
Настоящему Талеру плевать на Доминику, о которой он, по сути, ничего не знает. А на меня, на Нику тем более. Робби ошибается, он не переломанный, он заледеневший. Ему так нравится, так удобнее, поэтому он никому не даст себя разморозить.
Будет прогонять и отталкивать, находить повод, а может и просто так прогонять, без повода. Если бы я могла забыть его, наверное, сразу бы стала счастливее.
— Ника, два фраппе, — слышу голос Олега и выныриваю из своих горьких раздумий.
Надо научиться совсем не думать о Тиме. Потому что это как ходить по подтаявшему льду — стоит чуть отступить от края, лед ломается, и я с головой проваливаюсь в ледяную воду.
Олег подходит сзади и пытается меня обнять, в эти дни он стал особенно настойчив. Разворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза, выставив перед собой ладони.
— Олег, прости, я не лучший объект для ухаживания. Если я правильно понимаю, и ты за мной ухаживаешь. Или?.. — вопросительно приподнимаю бровь.
— Слушай, так откровенно и в лоб… — парень тушуется, но старается этого не показать. — Нет, не «или». Ты все правильно понимаешь. Ты мне нравишься, Вероника, сразу понравилась, как я тебя впервые увидел. Ты такая красивая…
— Олег, я… — пытаюсь объяснить, но он перебивает.
— Беременная. Я знаю, — и глядя в мои круглые от удивления глаза, продолжает: — Извини. Но ты несколько дней подряд таскала тесты на беременность из аптеки, а потом записалась на прием в женскую консультацию. Я не подслушиваю, Ника, у нас просто совсем небольшое помещение. Скажи, — спросил он, помолчав, — отец ребенка… Это от него ты здесь прячешься?
Смысла изворачиваться не вижу, но и объяснять ничего не собираюсь, поэтому нехотя киваю.
— Кто он, Ника?
Отвожу руки, которыми Олег пытается привлечь меня к себе и вздыхаю.
— Лучше тебе этого не знать. А для меня лучшим выходом будет о нем никогда не вспоминать.
