Проворочавшись, кажется, два часа, Марьяна тихонько встала с кровати. Посидела, опершись о спинку кровати. Не удержалась и погладила соски, натягивающие тонкий шелк ночнушки. Груди отяжелели, и покрылись мурашками, когда Марьяна спустила бретельки и погладила их ладонями. Обхватила пальцами, впиваясь длинными ногтями в белую кожу и оставляя красные полумесяцы. Приподняла, взвешивая в ладони приятную тяжесть. Коснулась большими пальцами сосков, которые стали тверже камушков, и собрались в бутоны. Прикрыла глаза, представляя губы Влада на них, его горячий язык, обводящий съеженный ореол. Его горячие ладони, вместо нее придерживающие груди, приподнимая к горячему рту и шершавому языку. Вот он захватывает сосок губами, смыкает их вокруг ореола и делает медленное втягивающее движение.
Услышав свой тихий стон, Марьяна очнулась. Тьфу ты, под сраку лет не хватало заниматься самоудовлетворением, находясь под одной крышей с дочерью и мужчиной!
Марьяна подскочила на месте, когда лежащий рядом телефон завибрировал.
— Алло! Да, Ром! Нет, нет, не сплю! Ну что там? Как? …Диана? Что с ней?! В какой больнице?! Я выезжаю!.. Но… Ясно, поняла, Ром… Ага. Утром обязательно буду. Да знаю я, знаю, что может понадобиться женщине в больнице. Ты там себя береги, Ром. Я тебя ради Дианы прошу. Она себя будет винить, если ты будешь выглядеть как покойник. Все, пока. Спасибо, что звякнул.
Уф. Слава Богу. Одна проблема решена. Диана жива, в больнице, состояние средней тяжести. Себя помнит, в сознании, есть повреждения, но не опасные для жизни. Марьяна сохранила в заметках список того, что надо отвезти Диане утром. Рома прав, лучше ее близких не беспокоить, и сообщить новости завтра, когда ситуация стабилизируется.
Ощущая небывалое облегчение и радость, Марьяна рухнула на кровать. Долго смотрела на потолок, следила за скользящими от фар тенями. Вырисовывала в отражении штор узоры. Считала хрустальные сережки на массивной люстре.
Резко села на кровати. Мысль, ясная и четкая, залетела в голову.
Чокнутый псих может наставить пистолет в спину. Лихой водитель может не справится с управлением. В один момент может наступить конец света. Земля разверзнется, небо расколется, моря и океаны выйдут из берегов и смоют сокрушительными волнами жизни и судьбы, безжалостной волной слизывая с лица земли все проблемы и радости, думы и планы, мечты и грезы. И завтра, естественное и близкое, может не настать. Так какого черта Марьяна тратит драгоценное время на своих тараканов, которые все равно будут голодные, и никогда не наедятся? Будут грызть и изъедать ей мозг все новыми и новыми запретами, проблемами, обсуждениями, размышлениями, и нет конца и края этим самокопаниям. А за подобное расхлябанное отношение Марьяна может получить мощнейшую отдачу — лишиться времени, нервов, сил. Любви.
Марьяна встала с кровати. Подошла к двери и открыла. Хотя ни одна дверь и половица в доме никогда не скрипели, она ступала осторожно, на цыпочках. Будто боясь спугнуть очарование момента, пошатнуть решимость, оттолкнуть приближение неизбежного.
Прошла по коридору и открыла дверь в зал. Закрыла плотно дверь в комнату, и сейчас порадовалась звукоизоляции, над которой тщательно поработала во время ремонта. Да и спальня Алексы находится на другом конце коридора. На цыпочках подошла к дивану и услышала… сдавленное дыхание сквозь зубы и ритмичные звуки. Понятные, возбуждающие, будоражащие.
Марьяна обошла диван и встала перед Владом, глядя на его безупречное тело. Трусы были спущены до бедер, одна нога подогнута, а правой рукой Влад мастурбировал. Обхватив твердый ствол, водил ладонью по нему, откинув голову назад, прикрыв глаза, словно стыдясь своего порыва. Дыхание его перешло в рычание, а бедра стали подаваться вверх.
Марьяна протянула руку и положила поверх его руки. Влад остановился, распахнул глаза и посмотрел прямо на Марьяну.
— Я ждал тебя.
Марьяна отвела руку Влада от его органа. Затем встала, скинула с себя топик, спустила шортики вместе с трусиками. Насладилась взглядом Влада на себе, голодного, пожирающего. Словно выжигающего на белой коже темное тавро принадлежности ему, только ему. Затем Марьяна оседлала ноги Влада, сжав между бедер его колени. Опустила голову и медленно взяла в рот головку его члена.
Стон невозможно сдержать. Можно приглушить его в предплечье, прикусив кожу и выравнивая дыхание. Но стон подкатывает к горлу, когда Марьяна вновь опускает голову еще ниже, чтобы заглотить еще глубже. А когда она сводит щеки теснее и прижимается языком к натянутой уздечке и делает сосательное движение… За это можно жизнь отдать.
Марьяна ласкала его языком, губами, зубами, посасывая, покусывая, облизывая, уделяя достаточное внимание и налившейся головке, и бугрящимся венами на каменном стволе, слизывала мурашки на яичках. Останавливалась и давала Владу время отдышаться. Он делал глубокие вдохи, пережимая пальцами основание члена, чтобы не спустить раньше времени, а продлить удовольствие. Потом опять ласки, дразнящие, доводящие до безумия. Влад выгибался, подавался бедрами выше, заставляя Марьяну взять член глубже. Пару раз он хватал Марьяну за затылок и не отпускал, делая резкие, на грани грубости, толчки в рот, но она его останавливала, и он вновь приходил в себя. И опять ласки…
Когда приход был близок и под веками заискрило от напряжения, Влад остановил Марьяну. Его надсадное дыхание звучало громко, грудь опускалась и поднималась в попытке восстановить дыхание и более-менее трезвый разум. Затем Влад схватил Марьяну за талию, подтянул ближе к себе, поцеловал в чуть припухшие губы. Не прерывая поцелуя, резко приподнял Марьяну за талию, подбросил вверх бедра и вбился с такой силой, что она вскрикнула, распахнув глаза от перехватившего дыхания и острого наслаждения. Инстинктивно обхватила ствол мышцами, мягко сжала и отпустила, еще раз сжала и отпустила. Но Влад перехватил игру и сам начал в ней двигаться. Опрокинул Марьяну на свою грудь, подобрал под бедра, сжал коленки у себя в подмышках, а ладонями схватился за ягодицы и раскрыл их, расширяя не только влагалище, но и анус. Массируя сжатый вход, Влад начал двигаться в Марьяне, контролируя угол и глубину, легко управляя хрупким телом, полностью лежащим на нем. Марьяна сдавленно стонала с каждым неспешным толчком, опираясь лицом в плечо Влада и покусывая темную кожу. Влад стонал и рычал от ее отклика, двигался быстрее и резче, массируя ягодицы сильнее. Выбивал из Марьяны стоны, доводил до безумия, но останавливался, чтобы и самому прийти в себя. И снова эта скачка, безумная и жаркая, быстрая и ритмичная, переходящая в медленную и дразнящую. И в тот момент, когда Марьяна готова была умолять прекратить пытки, Влад облизал средний палец, и проник им в анус.
Марьяна охнула и с немым удивлением уставилась на Влада. И в его глазах увидела искушение дьявола, который обещает самые изощренные и грязные ласки. Привыкая к ощущению, Марьяна качнула бедрами, давая знак Владу. Он его, конечно, понял, прочитал по затуманенным зеленым глазам и припухшим приоткрытым губам, из которых вылетел тонкий стон, когда он качнул бёдрами, проникая пальцем. Потом еще одна раскачка, и палец проник еще глубже. Потом раскачки без пауз, медленные и дразнящие, как и палец, который двигался в проходе в том же темпе и находился внутри полностью. «Вот бы увидеть эту картину сзади», — промелькнуло в голове Марьяны, и тут же вылетело от более резкого толчка, который перерос в неостановимый шквал. Они становились быстрее и глубже, и палец работал в том же ритме, смешивая ощущения, граничащие между болью и наслаждением, стыдливостью и бесстыдством, желанием все прекратить или продолжать сладкую пытку. Балансируя на грани кайфа, чувствуя, как набухает внутри Влад, опираясь руками о его плечи, каменные и напряженные, Марьяна чувствовала приближение неизбежного, которое поглотило с головой как раз в тот момент, когда Влад отпустил контроль и забился в оргазме, заполняя ее собой.
Они долго лежали, пытаясь прийти в себя, восстанавливая дыхание, спускаясь с небес на диван. Взмокшие, время от времени дергаясь в конвульсиях, не расцепляя объятий, они слились в единое целое.
