— Это так подсказку выпрашиваешь?
— Олег, пожалуйста, уйди. — Мученически простонала я, растирая открытую грудь, а Татарин жёстко хмыкнул, привлекая этим самым внимание.
— Ты сейчас совершила ошибку, Измайлова. — Объяснил свой жест. Плечи выровнял и будто выше от этого стал. Взгляд потемнел, поджались губы, нахмурился лоб. — Дала слабину, если говорить на понятном тебе языке. Или поманила акулу кровью, если выражаться образно. — Демонстративно облизал губы, щурясь от удовольствия. — И неужели считаешь, что теперь сможешь вырваться? — Шаг сделал и надо мной навис. Вот только не напугал, морально раздавить не смог.
— Я считаю, что тебе давно пора повзрослеть. — Пальцем его в грудь ткнула, а он ещё вперёд подался, случайное прикосновение усиливая.
— Да я же только «за», Наталья Викторовна. Женилка отросла, берите тёпленьким! — Руки раскинул, скалился зло, а я не сдержалась и нервно головой затрясла.
— Не нужно так со мной разговаривать… — Прошептала, чувствуя, что дышать от его близости нечем. — Не нужно так со мной разговаривать! — Сорвалась на откровенный крик, а Татарин шаг сделал. Последний. Приблизился вплотную и палец к губам приложил.
— Вторая ошибка и ещё одно доказательство того, что с этого праздника жизни я уйду не один.
— Как же я от тебя устала… — Уронила я лицо в ладони, а Татарин успокаивать не стал, терпеливо ждал развязки с совершенно отстранённым взглядом.
— Ты ему рассказала? — Проговорил, почувствовав, что успокоилась, и я зажмурилась, пытаясь вырваться из окружения его слов, интонаций, из захвата гипнотических глаз. Слова, будто удар под дых, заставили задохнуться и в некотором непонимании на обидчика уставиться. Татарин однобоко скривил губы и передёрнул плечами. — Я так и думал. — Выдал налегке, а я, точно оказавшись в дурном сне, мечтала поскорее проснуться.
— Это не твоё дело, щенок. Это тебя не касается! — Набросилась, пытаясь встряхнуть, а Татарин будто нехотя мои руки от себя оттолкнул и посмотрел свысока, когда безвольно на небольшой диванчик рухнула.
— Ты не поняла, Наташа. Это не шантаж. — Он категорично головой качнул. — Я просто спросил. — Глубоко вздохнув, Татарин прошёлся по крохотной комнатке, пока снова не остановился, надо мной возвышаясь. — Такие, как он, обмана не прощают, а ты обманула, Измайлова. И сама это прекрасно понимаешь. Не потрошил, говоришь, не заставлял, не спрашивал? — Ленивая ухмылка украсила залёгшие на молодом лице тени. — Я даже могу сказать почему. Потому что плевать на тебя и на то, что у тебя внутри. Душа там или бочка дерьма! Красивая игрушка. Очередная кукла. Возможно, дорогая и даже допускаю, что любимая. Но однажды ты наскучишь, и он найдёт себе другую. Ещё красивее и ещё дороже. Целеустремлённый. Сама так сказала. Только забыла упомянуть, что через любого переступит на пути к своей цели. Или этого ты о нём не знала? — Предположил и тут же от этих слов отмахнулся. — Не-ет, — сдавленно смесь, довольно облизал губы, — с тобой этот номер не пройдёт, ведь людей насквозь видишь. И что? Ни один стоп-сигнал не сработал, когда на его предложение соглашалась? — Татарин надо мной склонился, чтобы глаза на одном уровне оказались, и какое-то время жадно всматривался. — Социальные слои, ступени, статусы… Общий язык общения… Этого недостаточно, чтобы создать семью! — Больно сжал подбородок. — Этого мало! — Прямо в лицо выкрикнул, насквозь прожигая лютой ненавистью. — А как ты спишь с ним, расскажи, а? — Зубы сцепил и склонил голову набок. — Что ты чувствуешь? Или нет, не так… Чувствуешь ли ты что-нибудь?
— Хватит, Татарин, остановись, я прошу тебя. — Прошептала я, запоздало понимая, что своими просьбами сильнее его распаляю.
— А что так?! Мы взрослые люди, запретных тем не существует. — Сглотнул и прищурился, как на подопытную на меня глядя. — Так ответь…Ты считаешь, что он из тех, кто будет подбирать ключи? Разобраться захочет, что с тобой происходит? Может, считаешь, что захочет копаться в твоей голове, вход в которую заказан? — Глаза прикрыл и как-то обречённо покачала головой. — Все его ключи давно расписаны в самых популярных изданиях по психологии. Он ничего не подбирает. Только анализирует и выставляет нужный алгоритм общения. Ты не любимая женщина, Наташа. Ты объект. Соответствующий определённым характеристикам объект. И, дай угадаю: это тебя устраивает, верно? Быть объектом не больно, ведь так?
— Юношеская горячка свойственна не всем, Татарин. За себя говори.
— Неужели настолько в нём уверена? Ведь знаешь от силы… — Меня отпустив, он зубы сцепил, словно болевую вспышку пережидая. — Чёрт, ведь даже навскидку не скажу, сколько вы знакомы! — Выругался, порывисто размахивая руками. — Два дня, три? Неделю? Первый встречный, Наташа! Я бы понял, если бы в этом был какой-то смысл, клянусь, я бы понял! Но только не так! Что в твоей голове переклинило? Ведь наученная уже! Осторожничала, присматривалась, примерялась! И это нормально. Нормально! А сейчас что происходит? Откуда он вообще взялся, этот твой психолог недоделанный? Чем угодил? Удивил, быть может?.. Что он сделал такого, чего не могу сделать я?
— Ничего. — Проглотила я его претензию и не поморщилась от её горечи. — Просто ты не вариант, Олег. Ты — не вариант.
— Вот так просто? Не подхожу по каким-то параметрам? И что я люблю тебя плевать? А что ты любишь? Это как? Замнём по тихому? Так получается?!
— Я никогда не говорила, что люблю.
— А без слов не понятно, думаешь? Зачем слова, если ты вся передо мной? Какие слова вообще нужны?!
— Спасибо за заботу, Олег. Правда, спасибо. Ты сыграл не последнюю роль в моей жизни. Вернул к этой самой жизни, если хочешь. Но мы с Максимом во всём разберёмся без твоей помощи. Отступись. И терпения у нас хватит. И у него, и у меня. Притрёмся, научимся понимать друг друга. Это не за один день происходит.
— Я бы советовал тебе остерегаться терпеливых людей, ведь когда их терпение иссякнет, они порты сжигают, а не корабли и мосты. На что рассчитываешь? Что он окажется терпим к твоим несовершенствам? Ведь картинка, Наташа, а не человек. Ты просто картинка. Такая же, как и он. Без чувств, эмоций. — Выговорил, не успевая вдохнуть. — Без недостатков. — Выделил особым тоном. — А на деле порочная и грязная, потому и молчишь. Хочешь казаться лучше, чем есть на самом деле. Но он не оценит. Когда придёт время раскрыть карты, он попросту не поймёт.
— По себе не суди!
— Что ты о нём знаешь? — Бросил Татарин лениво, на что я взорвалась снова.
— А что я знаю о тебе?! Что ты улыбаешься красиво и умеешь решать деликатные вопросы топорным методом?! Что ты человека с лёгкостью в землю втопчешь только потому, что оказался неугоден?
— А что ты хочешь знать? — Взвился он, мгновенно раскрасневшись от напряжения.
— Не начинай, я прошу тебя! — Отрицательно покачала я головой, но Татарин был не из тех, кто позволяет тему замять. Эмоции унял. Холодно улыбнулся, гладко выбритый подбородок кулаком потёр, подбирая варианты.
— Может, тебя интересует тот факт, что до десяти лет пел в церковном хоре? Или, может, тема, что до пятнадцати в театральном кружке играл? Как? Творческая сторона не катит? Хочешь услышать, что отец колотил меня за малейшую провинность, заставляя быть мужиком, а не размазнёй? Что ты хмуришься? Почему нет? Обычно эти истории здорово вышибают слезу, заставляя окружающих относиться с пониманием к некоторым отклонениям подорванной ещё в детстве психики. Тебя интересует, сколько зарабатываю, спокойно ли сплю по ночам или, как вариант, общаюсь ли с матерью? А, помню! Ты про невесту спрашивала! Так вот: нет у меня невесты. Только фантазия. Разумеется, больная! Красивая фантазия, только не в меру упрямая. Наташа Измайлова зовут. И каждая клеточка в организме пульсирует, когда о ней думаю, когда вижу, слышу её голос. Это!.. ты хочешь знать? Или тебе плевать?!
— Не хочу. Мне плевать. Я замуж выхожу и мне некогда разбираться с твоими фантазиями. — Высказалась и Татарин сорвался. За плечи меня схватил и встряхнул.
