— Она не из тех девушек, которые любят конфеты и цветы, — сказала я.
Он ухмыльнулся.
— Именно так.
Если у мужчины и могли быть мультяшные сердечки в глазах, то Нэш Морган выглядел так, словно его поразил сам Купидон.
— Для меня большая честь, что ты обратился ко мне, — сказала я.
На красивом лице Нэша снова появилось странное смущённое выражение.
Я упёрла руки в бока.
— Что?
Он поморщился.
— Я пытался пойти к Стефу, но Нокс добрался до него первым. Без обид.
— Я не обижаюсь. Я бы тоже предпочла Стефа. Так что ты нашёл для Лины?
Нэш оглянулся через плечо. Я сделала то же самое. В Нокемауте сплетни распространяются быстро. Если нас подслушают посторонние, Лина узнает о своём подарке ещё до того, как Нэш покинет библиотеку.
Он выудил из кармана телефон и открыл фотографии.
— Вот это.
Я взяла у него телефон и увеличила изображение пары очень сексуальных ковбойских сапог.
— Обувь. Отличная работа, шеф. Тебе определённо сегодня перепадёт.
Нэш вздохнул с облегчением.
— Слава богу.
— Итак, что ещё я могу для тебя сделать?
— Я хотел бы забронировать один из конференц-залов для проведения нескольких тренингов в ближайшие пару недель.
— Само собой. Что за тренинги? — спросила я.
— Информирование сотрудников служб экстренного реагирования об аутизме. Мы начнём с моих копов, затем перейдём к пожарным, медицинским и социальным работникам. Я подумал, что в библиотеке будет более дружелюбная обстановка, чем в полицейском участке.
Нэш с осени работал над этой инициативой, не покладая рук. Весь город собрался на его благотворительный вечер барбекю, который собрал достаточно средств, чтобы оснастить каждую машину службы экстренного реагирования наушниками с шумоподавлением и утяжелёнными предметами одежды.
(Ощущение давления, например, от крепкого объятия, может помочь людям с аутизмом успокоиться, поэтому если на человека накинуть утяжелённое одеяло или курточку, это также поможет, — прим. пер)
— Ты молодец, шеф. Я горжусь тобой.
Нэш выглядел довольным и смущённым.
— Спасибо, Слоани.
— Слоан, извини, что прерываю. Но я кое-что нашёл в корзине для возврата книг, — сказал Джамал, присоединяясь к нам.
(В американских библиотеках возврат книг осуществляется не в руки библиотекарю, а в специально отведённые корзины, выглядящие как большие контейнеры с относительно узкими прорезями; то есть, туда можно вложить книгу любой толщины, но при этом нельзя просунуть руку и украсть сданные книги; такие корзины часто стоят снаружи библиотеки, и книги можно сдать даже в нерабочие часы, — прим. пер)
Я застонала.
— Только не говори мне, что это ещё одна белка.
— Нет, не в этот раз, слава Богу. Мой обед остался нетронутым. Там было вот это, — он протянул мне простой белый конверт. — Вероятно, кто-то из пожилых людей принял это за почтовый ящик.
На обороте аккуратными печатными буквами было написано моё имя. Мы встречали много интересного в корзинах для возврата книг. Школьные учебники с вложенными в них домашними заданиями, перчатки, ретейнер, помятая буханка хлеба, которой предполагалось накормить уток в парке, пока малыш Бу Уолкерсон не решил, что прорезь для возврата книг выглядит более голодной.
(Ретейнер — это ортодонтическая шина, которая нужна, чтобы фиксировать зубы в правильном положении после завершения ортодонтического лечения, — прим. пер)
— Спасибо, Джамал, — сказала я, вскрывая конверт большим пальцем. — Эй, ты не мог бы сообщить Белинде и её друзьям, что Сесилии не будет здесь ещё несколько часов? Им не нужно бронировать места, — я кивнула в сторону группы энергичных пожилых читательниц, которые заняли все места в первых двух рядах, разложив на сиденьях всё, что смогли найти в своих огромных сумках.
— Конечно, — сказал он и убежал.
Я развернула бумагу и нахмурилась.
— Любовное письмо? — поддразнил Нэш, заглядывая мне через плечо. Мы оба одновременно напряглись. — Что за чертовщина? — он выхватил письмо у меня из рук.
Я потянулась за ним.
— Извините, шеф Цепкие Ручонки. Это моё.
Исчез добродушный, влюблённый мужчина, озабоченный тем, как произвести впечатление на свою женщину с помощью обуви. На его место пришёл полицейский с каменным лицом, который определённо отнёсся к этому слишком серьёзно.
— Тебе кто-то угрожает? — спросил Нэш, перечитывая записку. Она была написана тем же почерком, что и моё имя на конверте.
«Прекрати сейчас же, пока кто-нибудь не пострадал».
— Я уверена, что здесь нет ничего страшного, — настаивала я. — Кто-то, наверное, расстроился из-за штрафов за просроченные книги.
— У тебя в последнее время были разногласия с кем-нибудь? Кроме Люсьена, — спросил Нэш.
Люсьен. Что, если записка от одной из его бывших любовниц?
— Ха. Очень смешно. Ничего необычного. Я уверена, что тут ничего особенного, — настаивала я.
Нэш держал записку так, чтобы я не могла дотянуться.
— Тем не менее, за последние несколько месяцев многие из моих людей попали в беду. Я не собираюсь рисковать. И тебе я тоже не позволю.
— Нэш, это записка. Причём не очень угрожающая. Что ты собираешься делать? Снимешь отпечатки пальцев, а затем проведёшь анализ почерка?
У полиции Нокемаута не было бюджета большого города.
— Я, по крайней мере, собираюсь следовать протоколу, — упрямо сказал он. — Когда корзина приёма книг опустошалась в последний раз?
Я засунула руки в задние карманы джинсов.
— Это должно делаться перед закрытием и в середине утра. Но сегодня мы были заняты декорациями, так что со вчерашнего вечера её не трогали.
— Я проверю наружные камеры, посмотрим, есть ли там хороший ракурс, — сказал Нэш. — А пока подумай о тех, кто мог быть особенно зол на тебя в последнее время.
— Да, шеф, — проворчала я.
— И я хочу знать, получала ли ты ещё какие-нибудь анонимные письма. Дункан Хьюго за решёткой, а Тэйт Дилтон в могиле, но это не значит, что мы должны терять бдительность.
— Ладно. Но можем ли мы, по крайней мере, договориться никому ничего не сообщать? Я не хочу, чтобы Наоми и Лина волновались по пустякам.
— Неа.
— Серьёзно? — Нэш имел привычку рубить правду-матку.
— У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы рассказать им всё самостоятельно. Если ты этого не сделаешь, то расскажу я сам. Лучше, чтобы все были в курсе. Я не хочу, чтобы кто-то рисковал.
— Так. Теперь ты начинаешь выводить меня из себя. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как похитили Лину. Ты переловил всех плохих парней.
— Не всех, — спокойно сказал он.
— Зачем Энтони Хьюго отправляться в Нокемаут, чтобы закончить то, что начал его сын? И зачем сосредотачиваться на мне? Я не имею к этому никакого отношения. В этом нет никакого смысла, — у меня внутри зародилось жуткое ощущение мурашек, пока вокруг нас бодро кипела библиотечная жизнь.
— Пока Энтони Хьюго не окажется за решёткой, мы не можем позволить себе расслабиться.
— Супер. Я сегодня точно буду спать как младенец, — сухо съязвила я.
— Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Будь бдительна. Если тебе что-то покажется странным, я хочу знать об этом.
— Хорошо. Но это работает в обе стороны. Если тебе что-то покажется подозрительным, я хочу знать.
Он некоторое время изучал меня, затем коротко кивнул.
— У кого-то появился тайный поклонник, — объявила Наоми. Она подошла к нам, неся коробку спортивных напитков с огромным красным бантом.
Я выхватила карточку у неё из рук, и мои щёки вспыхнули.
«На потом».
— От кого это? — с любопытством спросил Нэш.
— Карточка не была подписана, — сообщила Наоми.
Моё лицо было таким же горячим, как поверхность Солнца, когда я сунула записку в карман и схватила коробку.
— Вы двое совсем не уважаете моё право на личную жизнь, — пожаловалась я.
— Она красная, как помидор, и ведёт себя уклончиво, — заметил Нэш.
