Джоди слезает с моих колен и подходит к нему, обнимает его за талию и кладет голову ему на грудь, в то время как он цепляется за нее, как за спасательный круг.
***
Мы остаемся с ним, пока медсестра не заглядывает сказать, что родители Сары уже в пути, и я вынужден смотреть, как Джесси и Джоди прощаются с ней.
Комок в моем горле такой охрененно огромный, что я едва могу дышать, когда Джоди склоняется над своей подругой и прижимается губами к ее лбу, шепча ей всевозможные приятные вещи, в то время как Джесси разваливается на части.
Я прошел через кое-какое дерьмо, но это, безусловно, самое мучительное.
Еще через несколько секунд Джоди встает и бросает последний долгий взгляд на Сару, прежде чем повернуться ко мне и шагнуть к двери с высоко поднятой головой.
Ее сила поражает меня, когда она проскальзывает мимо и выходит из палаты.
Я быстро следую за ней, но замолкаю, когда обнаруживаю, что она смотрит на трех парней, терпеливо сидящих в ряд на стульях, на которых мы были не так давно.
Джоди морщит лоб, она раньше не встречала этих ублюдков со страшными задницами. Но что-то подсказывает мне, что, если она поладила с Джесси, ей не составит труда увидеть в каждом из них что-то мягче.
Каждый из них демонстрирует свидетельства жестокости, которой они подверглись прошлой ночью. Опухшие глаза, разбитые губы и ушибы на челюстях, вероятно, наименьшие из травм, которыми они отделались. Но они здесь, и это красноречиво говорит о том, как сильно они заботятся о Джесси.
— Дукас, — говорит Арчер, явно не ожидая найти меня здесь.
— Арчер, Дакс, Джейс, это Джоди. — Подруга Сары, — говорю я в качестве вступления. — Джесси все еще там.
— Рад наконец познакомиться с тобой, Джоди, — говорит Арчер. Его глаза искрятся весельем, но это не отражается на его голосе. Ситуация слишком тяжелая для этого.
— Как дела у нашего мальчика? — спрашивает Дакс.
— Он — Слова Джоди прерываются, когда за нами закрывается дверь и к нам присоединяется мужчина, о котором идет речь.
— Черт возьми, чувак.
Все трое вскакивают со своих мест и в мгновение ока окружают Джесси.
Дакс обнимает его, удерживая в вертикальном положении, в то время как двое других выражают свои соболезнования.
— Ребята, — говорит Джоди, прерывая их разговор. — Нам нужно убраться отсюда, прежде чем—
— Черт возьми, да. — Джесси проводит рукой по лицу, прежде чем расправить плечи. — Ее родители у главных дверей. Нам нужно двигаться.
Ребята кивают, и Джесси направляется в противоположном направлении к входу в палату, который ему, должно быть, показывали, когда это происходило в последний раз.
Менее чем через десять минут мы оказываемся в больничном ресторане.
Мы движемся вслед за ними, но мое беспокойство за мою девочку только растет. Она измотана. Я понимаю, что она хочет поддержать Джесси прямо сейчас, но ей также нужно позаботиться о себе.
— Я должен отвезти тебя домой, детка, — говорю я, останавливая ее, пока остальные направляются за кофе.
— Но… Джесси, — утверждает она.
Джесси подходит к нам — я не осознавал, что он не последовал за Арчером.
— Тебе следует пойти и отдохнуть, Джоди. Я обещаю, что позвоню тебе, как только что-нибудь случится.
— Я не хочу оставлять тебя здесь одного.
— Я не такой. Эти три мудака составят мне компанию. — Он натягивает улыбку в надежде убедить ее.
Она переводит взгляд с нас двоих, разрываясь между тем, что нужно ее телу, и тем, где ее сердце хочет, чтобы она была.
— Я могу доставить тебя обратно сюда за десять минут от дома твоей мамы, — уверяю я ее.
Это занимает у нее несколько секунд, но в конце концов она кивает в знак согласия. И после долгих объятий и тихого разговора с Джесси, он возвращается к своим парням, и я, наконец, могу отвести мою девочку домой.
5
ДЖОДИ
Я ничего не чувствую, когда сажусь в BMW Тоби, и он выезжает из больницы туда, где, я знаю, мама будет с нетерпением ждать меня.
Одной рукой он крепко держит руль, другая его рука сцеплена с моей. Его молчаливая поддержка сейчас значит для меня все. Я почти уверена, что уже утонула бы, если бы не он.
— Ты голодна? — он спрашивает тихо, чтобы не напугать меня.
— Э-э… — Мое горло снова обжигает, и я сглатываю, надеясь, что это скоро пройдет. Это и боль, которая пронзает мою грудь каждый раз, когда я делаю вдох. — Не совсем, но, если ты хочешь зайти в «Макдоналдс», я, наверное, не отказалась бы от клубничного молочного коктейля.
— Звучит как план, детка.
Он поворачивает налево вместо того, чтобы пойти направо, что привело бы нас домой. Мы проезжаем макавто всего за несколько минут, и я сжимаю в руках свой ледяной молочный коктейль, как будто это может волшебным образом исправить мою жизнь, в то время как пакет с едой для Тоби согревает мои ноги.
Мама появляется у входной двери в ту же секунду, как мы подъезжаем. Я даже не успеваю поднять руку, чтобы попытаться освободиться, пока она не оказывается рядом, делая это за меня и забирая у меня все.
Тоби присоединяется к ней всего через несколько секунд, вытаскивает меня из машины, как будто я сделана из стекла, обнимает за плечи и ведет к дому вслед за мамой.
— Я обставила гостиную так, чтобы тебе было удобно. На твоей кровати новые простыни, и я—
— Мам, — останавливаю я ее, кладя руку на ее предплечье. — Все идеально. Это всего лишь небольшое вдыхание дыма. Я в порядке, — уверяю я ее, игнорируя боль от порезов и ушибов, покрывающих мое тело.
Мне повезло, в отличие от Сары, что мне каким-то образом удалось удержаться подальше от худшего. Единственные ожоги, которые у меня есть, поверхностны и пройдут через несколько дней.
Если каким-то чудом Сара выживет, я боюсь, что ее жизнь будет выглядеть совсем, совсем по-другому.
Возможно, я не хотела слышать подробности ее состояния — фактов слишком много, чтобы переварить их прямо сейчас. Но я точно знаю, что ожоги на ее руках могут изменить жизнь.
Мое сердце болит при мысли о том, что она выжила, но не смогла творить. Сколько я себя помню, все, что она хотела делать, это рисовать, раскрашивать, все, что связано с нанесением красок на страницу или холст. Я не могу представить, что она хотела бы жить без этого.
Я тяжело вздыхаю, и мама заключает меня в свои объятия. Но я не плачу. Я не могу. Кажется, у меня наконец-то закончились слезы.
— Мам, — вздыхаю я, эмоции застревают у меня в горле, когда она ведет меня в гостиную, и я нахожу ее точно такой, какой она была, когда я была маленькой девочкой и ночевала с друзьями.
С Сарой.
Диван завален подушками и запасным пуховым одеялом, мерцают свечи, напитки и закуски накрыты на кофейном столике, и она даже откопала несколько моих любимых олдскульных женских фильмов, которые я любила в детстве.
— Возврат к тому времени, когда все было проще? — Мама предлагает с грустной улыбкой.
— Спасибо тебе, — шепчу я, не в силах произнести больше ни слова.
— Теперь, вы двое, идите и устраивайтесь поудобнее, а я оставлю вас отдыхать. Но я буду только готовить на кухне, так что, если тебе что-нибудь понадобится, просто крикни, хорошо?
— Тебе не нужно, — говорю я, зная, что она собирается пойти и приготовить целую бурю моих любимых лакомств, большинство из которых я, вероятно, не смогу есть в течение нескольких дней из-за состояния моего горла.
— Поверь мне, детка. Я хочу. Стелла и Мария собираются заглянуть позже и отнести это всем остальным, Джесси и его ребятам.
Мои глаза горят, когда я смотрю на нее.
— Это меньшее, что я могу сделать.
— Спасибо тебе, Джоанна. Я уверен, что все это действительно оценят, — с благодарностью говорит Тоби.
Бросив на меня один долгий взгляд, мама выскальзывает из комнаты. Когда я поворачиваюсь обратно к Тоби, он стянул с себя толстовку, оставшись в одной облегающей футболке, которая, черт возьми, почти облегает каждый дюйм его тела, и он стянул одеяло с дивана.
