— Поиграем? Как раньше… Андрюша спит…
Римма подступила медленной походкой. Словно кошка. Уверенно отбросила волосы за спину и грациозно опустилась на колени. Покорно положила свои белые ладони на колени, открывая запястья. Знала, чертовка, что я любил и предпочитал. Знала, что эта ее покорность, хрупкость и незащищенность доводили меня до пика. А тонкие белые запястья сводили с ума…
— Может, арестуете меня, наденете наручники? Я была очень непослушной девочкой, – подняла она руки вверх и преданно посмотрела в глаза. Врала! Не было никакого раскаянья, и я чувствовал это. Лишь игра.
Стоял с широко расставленными ногами и хотел развернуться и уйти. Все это скучно и наигранно. Фальш.
Но продолжал стоять, смотреть, завороженный ее красотой. Римма чувствовала моё напряжение, видела мою решительность бездействия, и эти чертовы нежные ручки потянулись к моей ширинке. Проклятье, это было невыносимо! Невыносимо порочно. Ловко и без заминки она высвободила член из внезапно потесневших штанов. Я чувствовал ее дыхание там, где уже болело от похоти и стояло часовой башней. Знала, зараза, как сделать так, чтобы я не думал. Позабыл обо всем… И тесная влажность ее рта и тонкие пальчики в очередной раз доказывали это. Ворвался глубже, толкаясь в глотку. Скорее почувствовал, чем услышал, что ей нечем дышать. Отстранился и одним движением развернул, ставя на колени. Взял жестко, без ласк.
— Сволочь… – простонала она, пока я вколачивался сзади.
Сильнее сжал ее ягодицы. Хотелось всего и сразу, без прелюдии и игры. Какие, нахер, игры, когда последний раз я нормально трахался, не припомню когда? Римма вскрикнула, выгнулась и откинула голову, и я укусил ее шею, смял сильно отяжелевшую грудь.
Как всегда после долгой засухи, она отдавалась мне дико и порочно. Все происходило дико. Так было, пока я не утолял голод, и только потом могло наступить время ласк. Но сейчас лишь вколачивался в ее тело, с дикой, животной, раздирающей душу страстью. Страстью, которой мне так не хватало. Болезненным острым наслаждением, хрипами, стонами и всепоглощающей темнотой. Темнотой порока. Дерзкой манеры меня злить, а потом покорно вставать на колени.
Да, Римма определенно знала, что мне надо. Ходила по грани, как по лезвию ножа… И только ее холодные глаза выдавали настоящие чувства. Это и стало причиной, почему я все чаще брал ее сзади. Жадно и порочно. Как хозяин.
Закрыл глаза, откинув голову назад, и в цветной радужный калейдоскоп воспоминаний просочилась улыбка. Нежная, озорная. Зелень горящих глаз и слегка приоткрытые пухлые губы…
— Милана… – тихий шепот потонул в стонах стоящей на коленях женщины.
Я не видел больше ничего, только эти губы, глаза, золотые волосы….
Представил, что двигался в ее теле, и это принесло дополнительную остроту. Хотелось находиться только в ней, в ее теле до бесконечности, но кончил, потому что почувствовал ее пик и пришел к финалу вместе с ней.
Из грез вырвал голос жены, и флер развеялся.
— Какая же ты сволочь, Авдеев. Берёшь меня на полу, как животное.
Наши тела трясло, и мы оба осознавали, что это только начало. Такие ночи происходили редко, но неизменно. Римма знала, что мне нужно, и подчинялась, доводя до исступления. Намерено пробуждала во мне зверя. Сначала словно сажала на цепь, отвергая. Придумывая тысячу и одну причину, чтобы не отдаваться мне. И лишь доведя до грани, подчинялась и всю ночь покорно позволяла делать со своим телом все, что захочу. И я не мог разорвать цепь, на которой она держала меня. Рано или поздно она приходила, или я врывался в ее пространство и брал все, что хотел, и куда хотел. А хотел я везде во все дыры.
— Хотя ты и есть животное…. – тихо засмеялась она, зная, какое производила на меня действие вот такая дикая и обнаженная.
— Ты намеренно это делаешь?
— Что? – изящно заломила она бровь. – Перестань, Авдеев, мы оба знаем, что тебе надо! Ты чудовище и трахаться тоже любишь, как чудовище. Ваниль не для такого, как ты… Впрочем, как и блондинки. Все слишком сладко и скучно… И мы оба прекрасно это понимаем. И главное, я знаю, как удовлетворить твои желания. Знаю все твои точки G, если такие имеются. Знаю, как потушить тьму в тебе…
*****
Мечты, фантазии – и совершенно никаких перспектив. Все, абсолютно все происходило в моей голове! Кажется, я устала. Устала ждать.
Впрочем, наверно, и сама до конца не осознавала, чего жду. В первую очередь, хотелось бы понять себя. Понять, чего я хотела от жизни, и как дальше двигаться. В идеале уйти полностью в работу и забыть сплетни и предрассудки. То, что больше всего выводило из равновесия.
— Ну так что, дорогая Милана, как вам моё предложение обсудить нашу совместную работу за приятным времяпровождением?
Растерянно посмотрела на красавца-блондина, не совсем понимая, что он имеет в виду под приятным времяпровождением. Первое, что пришло на ум: послать его к дьяволу, но я вовремя прикусила язык, с которого уже были готовы сорваться некрасивые слова.
— Я об обеде, – насмешливо приподнял он бровь, вгоняя меня в краску.
— Я поняла, – ответила излишне эмоционально.
Не стоило поддаваться на провокации. Вот чему жизнь меня научила, так это сопротивляться и не попадать в ловушку буллинга. Странное дело, но когда еще была подростком, сверстники и одноклассники не раз пытались меня запугать. Приходилось все время защищаться, иначе в зыбком мире было бы просто не выжить.
— Ну, так что, пообедаем?
— Да, – безразлично ответила я, во всяком случае, пыталась выглядеть как можно более безразличной, – почему бы и нет?
— Отлично! – потер он довольно руки и галантно открыл передо мной стеклянную дверь кабинета.
Почему бы и нет? Ну не съест ведь он меня! Пусть только попробует. А вот обсуждать дела на сытый желудок действительно куда приятней.
Александр явно пытался расположить к себе. Его намерения уж точно не должны были ограничиться рабочими отношениями. К гадалке не ходи, он попытается меня соблазнить! Или уже делал это. Важно было сейчас дать понять, что между нами могут быть только рабочие отношения – и больше ничего.
— Милана, я понимаю, что начал совершенно не так…
— Ну, почему же, вы явно забавлялись…
— Нет, не поймите меня неправильно. Просто вы – как огонь. Смотрю, а вы буквально горите. И пламя у вас такое теплое, необжигающее. Хочется коснуться или хотя бы вызвать в вас какую-то неоднозначную реакцию…
— Александр…
— Саша, давай просто Саша…
— Давайте просто не будем нарушать границы дозволенного, – перебила я его.
— А что дозволено? Что на самом деле можно, а что нет? И главный вопрос: кто решает и обозначает эти границы и дозволенность? Общество? Не уверен, что это правильный выбор…
— Общество здесь ни при чем. И мой босс тоже ни при чем. Есть рабочий кодекс, в конце концов…
Александр неожиданно ловко взял меня за руку и резко развернул к себе. Мы стояли в узком коридоре лицом к лицу. Тесное помещение с легким полумраком искажало реальность.
— Милана, я привык получать то, чего хочу! И пусть это звучит очень громко и непорядочно, но сейчас я хочу вас!
Взгляд его буквально пожирал. Касался каждой клеточки моего лица. Медленно сползал по шее и проскальзывал в глубь выреза. Обескураженная, я смотрела во все глаза и пыталась сдержать рвущееся из груди сердце. Хотелось закричать, оттолкнуть, сделать хоть что-то. Но я стояла, околдованная его взглядом и этой необъяснимой для меня страстью, которая исходила из него. Вокруг стало так тихо, что было слышно мое дыхание. И его. Дыхание двух людей, которые очень стараются сделать его незаметным. И этот взгляд, сильный, властный, требовательный, так что подгибались коленки...
Шаг назад. Глубокий вдох и незаметный, но весьма ощутимый щипок в руку. Такой, что сразу отрезвил. Прояснил затуманенный разум.
— Милана, неужели вы думаете, что я вас буду соблазнять в коридорах офиса? – слегка насмешливая улыбка и очень лукавый взгляд.
