Однако Фахидже, проводив гостя, вернулась в дом и заговорила со мной. Естественно я ни черта не поняла. Тогда старуха принялась размахивать руками, изображая, по-видимому, самолет. Я энергично закивала:
— Да-да, на самолете прилетела из Америки. Я здесь по делам, понимаете?.. Школа? Мне нужна школа… Понимаете меня?
Но Фахидже ничего не понимала. Устав от бесполезной беседы, я тяжело опустилась на стул. Старуха внимательно меня разглядывала, а затем, пожав плечами, принялась накрывать на стол.
Потрясающий желто-оранжевого цвета суп с ароматом сводящим с ума, чем-то напоминал обычный гороховый. Но ела я его, не скрывая восторга. Лепешки, мед, джем яркого красного цвета и творог. Наевшись до отвала, потянуло в сон. Фахидже не стала меня мучить и отправила спать, при этом бормоча что-то себе под нос.
Я предполагала, что не усну на новом месте в незнакомой стране, как это было обычно. Но едва коснулась головой подушки, как мгновенно провалилась в сон.
Вот уж не знаю, почему Фахидже держала меня у себя, но прошло четыре дня, а она так и не указала мне на выход. Вероятно, за этим стояло нечто другое, нежели забота. Скорее всего, так и было. И убедиться в этом мне удалось немного позже…
То, что за мной наблюдали — было яснее ясного. Однако данный факт меня нисколько не пугал. Напротив, я подозревала, что это никто иной, как люди Кавьяра. Не знаю, почему так решила. Просто чувствовала. Особенно после звонка Тео остро ощущалось незримое присутствие и его брата. Даже мысленно боялась произносить его имя…
Спустя еще два дня я, наконец, решилась на небольшую прогулку по деревне. Хотя Фахидже и кричала на меня, я все равно вышла из дома и побрела в сторону возвышающегося над другими домами двухэтажного здания.
И уже оказавшись у входа, внезапно осознала, что за спиной моей кто-то стоит.
Оборачиваться жутко не хотелось. Но прикрыв на секунду глаза, вздохнула и оглянулась.
Никого.
— Бля, паранойя, не иначе, — передернула плечами и поднялась на крыльцо.
Рукой нащупав пистолет, припрятанный за поясом юбки, толкнула дверь и та со скрипом поддалась.
И как только я оказалась в абсолютной темноте, сзади кто-то навалился и мне на голову тряпку накинул. В нос ударил резкий запах мандаринов.
Затем послышались женские причитания. Кажется, это была Фахидже.
— Эй! — проорала я, вырываясь, но сильные руки больно сжали локти, заведя их за спину. — Что за черт? Убери лапы, козел! Фахидже! Помоги! Фахидже!
Но голос женщины затих, как только раздался громкий хлопок двери.
Болезненный удар по затылку. Что-то белое вспыхнуло перед глазами, подкатила тошнота, и я отключилась…
Комментарий к Глава 3. Часть первая Вот, хотя бы крошечная глава ) Чтобы не было сомнений – я закончу эту историю ))
====== Глава 3. Часть вторая ======
Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог.
Ф. М. Достоевский ©
Невыносимый звон в ушах и тьма перед глазами — это первое, что я почувствовала, придя в себя. Затем едва уловимый, но жутко неприятный запах аммиака заставил меня поморщиться. Шевельнулась и в тот же миг тряпка, в которую была укутана, упала, вынуждая зажмуриться.
Когда глаза привыкли к свету, я, наконец, огляделась. Сидела на стуле со связанными за спиной руками. Небольшая комната, скорее, школьный класс, задернутые занавески, сдвинутые в одно место парты и скамьи старого образца. Видимо, здание это давно построили, раз такая древняя мебель сохранилась.
На краю учительского стола прямо напротив меня восседал мужчина и, сцепив пальцы рук, изучал пристальным взглядом. Тигриные глаза неприятного желтого оттенка, скользили по моей фигуре. Почувствовала себя музейным экспонатом… Ну или товаром…
Вновь это скрипучее мерзкое ощущение бессилия и злобы поднялось в душе, невероятнейшим образом напоминая мне о Кавьяре.
Как же так? Два года прошло, а он упорно не покидал мои мысли, словно насмехаясь. И плевать я хотела на все, что говорил Тео. Не верила в преображение Клио. Быть такого не могло, чтобы маньяк-извращенец с неустойчивой психикой вдруг взял и исправился. Смешно прямо.
Внезапно мужик этот с темной щетиной на лице заговорил на турецком. Я уже собиралась в отчаянии послать его куда подальше, но справа зазвучал спокойный женский голос, переводя слова турка на английский язык.
— Зачем ты сюда приехала? Кто тебя послал? — сказала темноволосая красавица, одетая примерно так же, как я. Разве что, немного современнее.
Типичные вопросы. Меня учили правильно на них отвечать.
— О чем вы говорите? — сымитировала непонимание и ужас я, поочередно глядя то на мужика, то на «переводчицу».
— Лучше ответь ему, — от себя посоветовала женщина, с пониманием пялясь на мое перекошенное страхом лицо.
В принципе, играть не пришлось, если только совсем немного, потому что было действительно не по себе от сложившейся ситуации. Быстро прикинув в уме, чем может обернуться моя ложь, глубоко вдохнула, прикрыв глаза, и резко выдохнула.
— Я должна была узнать, кто занимается торговлей девушками в этой местности.
Женщина отвернулась от меня и перевела сказанное турку. Тот поднялся, заскрипев тонкой кожаной курткой, и приблизился. На хрена она ему в такую жару?
Надменная, властная поза его, застывшего надо мной, снова заставила содрогнуться.
Похоже, проблема действительно заключалась во мне…
Вернувшись из Марокко два года назад, я все же записалась на прием к психотерапевту. Иначе не выбралась бы из той ямы отчаяния и разочарования.
По словам мисс Хоукин никакого синдрома заложника у меня не было. Я относилась к типу женщин, которых называли «жертва». То есть сама по себе привлекала внимание мужчин-доминантов. Где-то на уровне подсознания закрепилось поведение женщины, которая несмотря на все дерьмо, выливающееся на нее, будет прощать. Терпения подобным мне людям не занимать и это тоже факт. Таким образом мисс Хоукин убедила меня в невозможности другого поведения. Как бы я не старалась измениться, варианта здесь было только два: первое — встречаться с мужчинами, обладающими твердым характером и тем самым компенсировать недостаток в легкой форме жестокости по отношению к себе.
Второе — это сразу заблокировать внутри всю чувствительность и крайне агрессивно реагировать на импульсивных, грубых представителей противоположного пола. Именно это я и сделала. Но стоило только столкнуться с одним из них, как «жертва» во мне тут же проснулась. А турок сразу почувствовал мою слабость. Нужно было восстанавливать внутреннюю силу и дать отпор похитителю, но предательские слезы наполнили глаза.
