«Интересно, что бы сказал Джефф, увидев этот рисунок?» – подумала Женевьева. Женщину перевернули, заставив наклониться вперед, и мужчина вошел в нее сзади. Голова женщины была повернута в сторону. И снова было совершенно понятно, что ей все очень нравится – и поза, в которую ее поставили, и то, что с ней делает мужчина. Обхватив руками ее грудь, он ласкал соски, все глубже и глубже проникая в ее лоно. И снова Рики проявил незаурядное мастерство. Ему удалось вдохнуть жизнь в свой рисунок. Женевьеве казалось, что она слышит, как скрипит кровать, как протестующе взвизгивают пружины матраца, как стучат о пол каблуки. Слышит дыхание обоих партнеров, которое с наступлением кульминации становится тяжелым и прерывистым.
Женевьева вынуждена была признать, что если эти рисунки были сделаны специально для того, чтобы возбуждать сексуальное желание, то художнику удалось справиться с поставленной задачей. Ей никогда не нравились картинки подобного рода, однако ни одна из тех, что ей довелось видеть, не была выполнена так мастерски, как эскизы Рики. Женевьева не покупала женских эротических журналов, но некоторые экземпляры попадали ей в руки – те, которые приобретали ее подруги. Большинство из этих печатных изданий, с фотографиями моделей (в тщательно продуманных, эффектных позах), интимные места которых были предусмотрительно прикрыты, казались ей до ужаса целомудренными. Те же журналы, в которых были снимки обнаженных, но с безвольно повисшими пенисами мужчин, совершенно не возбуждали в ней сексуального желания. Женевьева знала, что все это объясняется цензурой, однако, по ее мнению, это лишало эротические журналы какой-либо привлекательности.
– Ему это наверняка понравится, правда? – голос Рики вывел ее из задумчивости.
Она удивленно посмотрела на него.
– Джеймсу Синклеру, – уточнил художник. – Твоему новому клиенту.
– Господи, как же, однако, быстро распространяются слухи!
– Он бы купил мои рисунки, – наклонившись к ней, сказал Рики. – Он их любит.
– Если ты действительно в этом уверен, передай ему несколько копий, – сказала Женевьева.
Рики засмеялся.
– Как ты себе это представляешь? Разве меня пустят к нему в дом или в офис? Да его охранники – это форменные гестаповцы, они не разрешат мне даже порог переступить. Синклер должен сам ко мне прийти. А он не сможет этого сделать, потому что не знает, куда нужно явиться и что я хочу ему предложить.
– Напиши ему письмо, – посоветовала Женевьева. – Размести рисунки на своем веб-сайте.
– Значит, ты не будешь мне помогать? – спросил Рики, скорчив недовольную гримасу.
– Конечно, нет, – ответила она. – Мистер Синклер – мой потенциальный клиент. Неужели ты думаешь, что во время деловых переговоров я буду предлагать ему приобрести эти непристойные картинки?
– Не называй мои рисунки непристойными картинками! Это эротика. Улавливаешь разницу?
– Можешь называть свои рисунки как угодно, но мой ответ – «нет». Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в то, что я могла бы согласиться на такое.
– Я не прошу тебя выступать в роли продавца, – сказал Рики. – Просто в разговоре как бы невзначай упомяни о них. Синклер – известный бабник, да к тому же еще и любит всякие сексуальные извращения. Я слышал эту историю…
– Случайно не ту, в которой замешана дочь политика? – перебила его Женевьева. – Мне ее уже рассказывали.
– Послушай, – произнес Рики, – Синклер, похоже, именно тот парень, которого могут заинтересовать мои рисунки. Неужели же тебе не удастся найти удобный момент и сказать ему о том, что есть один человек, который может предложить ему необычные картины? Больше тебе ничего говорить не нужно. Он все поймет.
– То есть ты хочешь, чтобы я выступила в роли твоего коммерческого агента? – спросила Женевьева, покачав головой. – Рики Крофт, пришло время повзрослеть.
– Мне нужны деньги.
– В таком случае веди себя как профессионал. Не нарушай сроков сдачи проектов, и ты сможешь заработать целое состояние.
– Да я просто умру от скуки, – сказал Рики, поднявшись. – Нет уж, спасибо.
– Ты же знаешь, что можно сочетать творчество и работу на заказ.
– Это несовместимые вещи, – ответил он. – Особенно когда речь идет о рекламе.
Рики ушел, оставив Женевьеву доедать рулет в полном одиночестве и дав ей возможность снова погрузиться в раздумья. Джеймс Синклер, похоже, имел репутацию человека, который любит вносить разнообразие в свою сексуальную жизнь. Из того, что он сказал ей, можно сделать вывод: Синклеру хочется чего-то большего, чем просто разок-другой покувыркаться в постели. Однако стоит ли верить всему, что о нем говорят? Женевьеве почему-то казалось, что ее визит в дом номер сорок три по Хармонд-стрит станет первым шагом на пути к выяснению истины.
Встав из-за стола, она поняла, что рисунки Рики возбудили ее гораздо сильнее, чем она думала. Всю дорогу до офиса она никак не могла успокоиться, и это причиняло ей явный дискомфорт.
На вид этот дом совершенно ничем не отличался от других домов. Перед ним был сад, довольно милый и ухоженный. На окнах – занавески с цветочным орнаментом. Женевьева постучала в темно-красную дверь. Ей открыла пожилая дама.
– Я мисс Джоунс, – сказала Женевьева, следуя данным ей инструкциям. – Мне нужно забрать… э… кое-что.
– Идите прямо, дорогуша, – кивнув, ответила пожилая леди. – Джорджи в мастерской.
«Интересно, Джорджи тоже пожилая дама?» – подумала Женевьева.
Войдя в дом, она оказалась в комнате, интерьер которой говорил о том, что тут могут продавать какие угодно вещи, но только не кружевные панталоны с оборками.
Везде была кожа. В воздухе витал резкий характерный запах. На полу лежали сложенные в кучу шкуры. У стены стояли сапожки на неимоверно высоких каблуках. На крючках висели кнуты и различная сбруя. На безликих манекенах были надеты образцы предлагаемой продукции: длинные перчатки, широкие ремни и бюстгальтеры, отделанные таким количеством металлических украшений, что они напоминали кольчуги. Рабочий стол был буквально завален недошитыми изделиями. Женевьева удивленно озиралась по сторонам.
Джорджи оказалась веселой энергичной блондинкой. На вид ей было лет девятнадцать, не больше. Одета она была в простую белую футболку и брюки в стиле «милитари».
– У меня тут полнейший беспорядок, – сказала она и улыбнулась. – Моя подруга говорит, что совершенно не понимает, как я нахожу то, что мне нужно. Я уже упаковала ваши вещи в коробку.
Женевьева внимательно осмотрела стоявший возле нее манекен. На нем был надет сшитый из блестящей черной кожи женский спортивный костюм, обтягивающий фигуру. Голову манекена покрывал плотный колпак, в котором были проделаны отверстия для носа и рта. Многочисленные хромированные застежки-молнии, расположение которых было тщательно продумано, опоясывали бедра, грудь, талию и руки. Молния была вшита даже между ягодицами. На ногах у манекена были ботильоны на высоких каблуках и со шнуровкой.
