Снаружи ветерок шевелит палатку. Мой острый слух улавливает негромкий разговор леди Руны и лорда Гидеона, рассуждающих о том, что, черт возьми, происходит в шатре. Я слышу мягкие шаги Сабины, скользящие по траве. Из всех запахов, витающих в воздухе, ― свежей земли, сладкого шампанского, ладана ― именно ее запах заставляет мое сердце пылать.
Райан проводит рукой по лицу, медленно выпуская задержанное дыхание. Я вижу, как в его глазах отражаются его мысли. Карманные часы в его жилете отсчитывают секунды. Я чувствую в воздухе напряжение, привкус грушевых пирожных и соленого пота.
― Моя королева или мой трон, такой выбор? ― напряженно спрашивает Райан.
― Да.
Он тихо смеется, хотя в его смехе нет ни капли веселья. Его глаза опускаются на траурный поясок, втоптанный сапогами в грязь. Он долго смотрит на него, размышляя. У меня такое чувство, что в его голове происходит что-то такое, о чем я никогда не захочу узнать.
― Я хотел, чтобы она стала моей женой на всю жизнь.
― Я знаю, ― отвечаю я твердо. ― Я тоже.
Он резко поворачивается и отходит, а когда наконец поднимает голову, его глаза полны решимости.
― Сабина приручила единорога. Она узнала его имя, которое является ключом к использованию его силы. Она меня больше не интересует. Она была нужна мне только для того, что она уже сделала, и, конечно, как красивая, высокородная женщина рядом со мной. Но к вечерне я смогу найти другую такую же.
Его голос поддельно холоден.
Я ни на секунду не допускаю мысли, что Сабина значит для Райана не больше, чем средство управления единорогом. Но, черт возьми, он может убеждать себя в чем угодно. Я знаю, что он любит ее, насколько он способен любить. С другой стороны, не нужно напрягать воображение, чтобы понять, что свои амбиции он любит больше.
― Тамарак? ― говорю я, не разрывая зрительного контакта. ― Ты действительно отпустишь ее?
Мышцы на его челюсти дергаются.
― Твоя кровь ― за Сабину. Она будет освобождена от брачного контракта. Ты будешь уволен со службы в Золотых Стражах. Вдвоем вы сможете перетрахать половину Астаньона, лишь бы наш секрет никогда не раскрылся. Я не буду вам угрожать. Но я не могу поручиться за вашу безопасность. Рашийон все равно будет ее преследовать. Если я передам ее тебе, Вульф, то она будет под твоей охраной. Если с ней что-то случится, это будет на твоей совести.
― О, я намерен защищать ее до самой смерти.
Он глубоко вздыхает.
― Тамарак.
Я киваю, странный, радостный гул наполняет мои вены, как будто это сон. Неужели все происходит на самом деле? Я чувствую себя так, словно выиграл огромную сумму в карточном турнире. Трон для меня ничего не значит, и поэтому отказаться от него так же легко, как подбросить полено в огонь. Сабина ― вот настоящий приз. Мы сможем жить вместе. Наладим быт. Она будет носить мое обручальное кольцо, как я когда-то поклялся ей.
Обещание дано, обещание сдержано.
Пусть боги услышат мою клятву, что я не позволю причинить вред ни одному из ее идеальных волосков.
У меня в груди все сжимается, я не привык к ощущению счастья. Черт возьми, да и вообще к какой-либо крохотной гребаной надежде.
С такими, как я, ничего хорошего не случается.
У меня пересыхает во рту от неверия, когда я расстегиваю кожаный доспех на левом предплечье, а затем закатываю рукав, пока Райан не передумал.
― Позови лекаря, пусть возьмет мою кровь.
Леди Элеонора вскакивает на ноги и хватает со стола иглу.
― Не может быть и речи! Лекарь не может знать правду о происхождении образца крови. Я возьму твою кровь, Вульф Боуборн. Думаешь, я не знаю, как заставить мужчин истекать кровью?
Она вонзает иглу в мое предплечье, не заботясь о том, чтобы найти вену. Я стискиваю зубы от боли, когда она вытаскивает иглу, а вслед за ней вытекает пунцовая кровь. Она держит пузырек под струей, пока он не наполняется, а затем закрывает его пробкой.
Я обматываю рану брошенным похоронным поясом Райана, затем прячу ее, закатывая рукав и возвращая на место доспех.
Без предупреждения леди Элеонора хватает Райана за руку и наносит удар в то же самое место.
― Ой!
― Так нужно, будто образец был взят у тебя. ― Не теряя времени, она распахивает створку палатки и бросается к лекарю. ― Вот, мастер крови. Образец крови Валверэя.
Прежде чем я ухожу, Райан хватает меня за руку, в его глазах появляется странное выражение, а в голосе ― настоятельная просьба.
― Я серьезно, Вульф. Теперь Сабина под твоей защитой. И ради нее я чертовски надеюсь, что ты справишься.
Небольшая толпа у входа в шатер с интересом оглядывается по сторонам, строя робкие предположения о том, что происходит внутри.
Но леди Элеонора игнорирует залп острых вопросов.
Пожилой лекарь хмурится, глядя на флакон. Он нерешительно говорит:
― Вам… вам не нужно было брать кровь самостоятельно, миледи.
Она усмехается.
― Только дурак жалуется, когда за него делают работу. Не стой здесь, попробуй и скажи, что мой внук достоин трона. А остальные? Заткните свои накрашенные рты. Вы здесь по милости моего внука. Если вы желаете расположения будущего короля, то будете молчать обо всем, что могли услышать в этом шатре.
Несмотря на ее угрозу, толпа продолжает роптать, пока мастер по крови берет каплю на язык.
Однако мое внимание приковано только к Сабине. Ее полные губы приоткрыты, тонкая линия пролегла между бровями, пока она обеспокоено стреляет глазами между мной, Райаном и палаткой.
Но когда взгляд касается меня, ее глаза наполняются любовью.
Я так хочу эту идеальную женщину, что желание расцветает в моей груди, проникая до мозга костей, пока перед моими глазами не остается только она. По моей коже пробегает жар, как в первый раз, когда я почувствовал солнечный свет после нескольких недель заточения в подземелье. Она даже не представляет, насколько глубока моя любовь к ней ― до самого подземного царства и обратно.
― Поздравляю, Верховный лорд Валверэй. ― Голос мастера гудит в моих ушах, как далекий пчелиный улей, слишком далекий, чтобы представлять какую-то угрозу. ― Несмотря на… необычность… тестирования, ваше кровное родство подтверждено. Все требования Права Родства выполнены.
Мне плевать, что Райан станет королем, хотя это я ― Валверэй, чья задница должна сидеть на позолоченном троне в древнем замке фей. Пусть получает свою корону. Сундуки, переполненные монетами. Королевские балы под хрустальными люстрами.
Мое сердце жаждет лишь одной роскоши.
Я протискиваюсь сквозь толпу участников похорон, глядя на Сабину с решимостью охотника, поймавшего свою добычу. Я беру ее руку в свою, ненадолго замирая от пьянящего прикосновения, и понимаю, что мне каждый день придется бороться с собой, чтобы не набрасываться на нее ежеминутно.
Ее брови взлетают вверх в тревоге, когда пульс на запястье учащается под моим большим пальцем. Ее глаза устремляются на толпу, расширенные от страха.
― Вульф?
Пересуды вокруг нас льются как вино, но я отключаюсь от них.
― Бастен. Зови меня Бастен. ― Я прижимаю ее ладонь к груди, чтобы она могла почувствовать, как колотится мое сердце. И тихо бормочу: ― Никогда больше не называй меня Вульфом, независимо от того, следят за нами или нет. С этого момента и до конца наших дней я хочу слышать на твоих губах только свое настоящее имя.
Под влиянием импульса я провожу большим пальцем по ее губам, а затем заменяю его поцелуем.
По телу разливается тепло, и я едва могу контролировать свое желание. Я обхватываю руками ее затылок и запускаю пальцы в волосы, пока ее коса не распускается.
Она ненадолго застывает, испуганно вздыхая. Но я сглатываю ее удивление, накрывая ее рот своим. Она тает в моих руках, целуя меня в ответ мягкими губами, которые ласкают и дразнят. Я кладу одну руку ей на спину, притягивая ее ближе, крепко, чтобы она знала, что это не случайность.
Наши губы сливаются воедино, и поцелуй становится печатью нашей любви.
