А уж ей-то было хорошо известно это чувство.
Человек внезапно засмеялся, издав глубокий грудной звук.
— Хорошо бы еще попытаться не пялиться на тебя, — он засунул руки в карманы брюк и уставился в пол. — Ну вот. Не пялюсь. Совсем не пялюсь. Эй, а ковер-то реально ничего? Ты раньше это замечала?
Марисса слегка улыбнулась и приблизилась на шаг.
— Думаю, мне нравится, как ты на меня смотришь.
Те карие глаза вновь устремились к ее лицу.
— Я просто не привыкла к этому, — объяснила она, поднеся к горлу руку, но сразу же уронив ее.
— Черт, ты просто не можешь быть настоящей, — тихо сказал человек.
— Почему?
— Просто не можешь.
Она слегка рассмеялась. — Но, тем не менее, вот она я.
Он снова откашлялся, одарив ее кривой усмешкой. — А если я попрошу доказать это?
— Как?
— Можно коснуться твоих волос?
Ее первой мыслью было — снова отступить. «Но зачем?», вдруг подумала Марисса. Она не была связана обещаниями ни с одним мужчиной. И если этот человек хотел коснуться ее, так почему бы не позволить ему?
Хотя бы потому, что в каком-то смысле она даже хотела этого.
Марисса немного наклонила голову, и несколько прядей упали ей на грудь. Поначалу она думала держать человека на расстоянии. Но сейчас решила позволить ему приблизиться.
Что он и сделал.
Когда Батч протянул к ней свою огромную ладонь, Марисса затаила дыхание, но он коснулся не тех прядей, что ниспадали спереди, нет, кончики его пальцев дотронулись до волос, укрывающих плечи.
И внезапно ее кожу опалило огнем, словно Батч поднес к ней зажженную спичку. В мгновение ока все ее тело охватил пожар, заставляя гореть, как в лихорадке.
Что это было?
Человек пальцем убрал пряди в сторону, и уже всей ладонью провел по ее плечу. Это была теплая, крепкая, сильная ладонь.
Марисса подняла глаза, встречаясь с ним взглядом.
— Я не могу дышать, — прошептала она.
* * *
Батч едва удержался на ногах. «Иисусе», подумал он. Она хотела его. Ее невинное удивление от его прикосновения было в тысячу раз приятнее, чем самый лучший секс, который у него когда-либо был.
Его тело охватило мгновенное возбуждение, сильнейшая эрекция натянула джинсы, требуя немедленного удовлетворения.
«Но это просто не может быть правдой», сказал себе он. Должно быть, она его разыгрывала. Да никто с ее внешностью и привычкой тусоваться в компании таких парней не мог не знать всех уловок. И не использовать их, в основном в положении лежа.
Он видел, как она прерывисто вздохнула, облизав губы. И Батч заметил кончик ее розового язычка.
Матерь Божья.
Она могла быть только непревзойденной актрисой. Или лучшей шлюхой, которую только можно купить. Но когда она подняла на него взгляд, он пропал. Батч оказался весь в ее руках. Он, как самый последний кретин, был готов купить все, что она ему сейчас предлагала.
Он провел пальцем вверх по ее шее, лаская нежную, как шелк, кожу, казавшуюся столь бледной, что Батч боялся оставить след, едва лишь прикасаясь к ней.
— Ты живешь здесь? — спросил он.
Марисса покачала головой. — Я живу со своим братом.
Батч почувствовал облегчение. — Хорошо.
Он нежно погладил ее по щеке, не в силах оторвать взгляда от ее рта.
Какова она будет на вкус?
Его взгляд заскользил ниже к ее грудям. Казалось, они даже увеличились, еще сильнее натянув лиф ее изящного платья.
Ее голос подрагивал, когда она произнесла, — Ты смотришь на меня так, словно умираешь от жажды.
О, Господи. Она была права. Он весь горел.
— Вот только я думала, что люди не питаются, — удивилась она.
Батча смутили ее слова. Марисса странно изъяснялась, хотя, возможно, потому, что английский не был ее родным языком.
Его пальцы заскользили к ее рту, но Батч остановился, гадая, отстранится ли она, если он коснется ее губ.
«Скорей всего», решил он. Только за тем, чтобы продолжить их игру.
— Твое имя, — сказала она. — Батч?
Он кивнул.
— Так чего ты так жаждешь, Батч? — прошептала она.
Закрыв глаза, он резко отстранился от нее.
— Батч? — спросила она. — Я сделала тебе больно?
«Ну, если неистовую похоть можно расценивать как вид боли, то да», признался он себе.
Роф встал с постели и надел свежую пару кожаных брюк с черной футболкой.
Бет глубоко спала, лежа на своей стороне кровати. Когда он подошел и поцеловал ее, она заворочалась.
— Я пойду наверх, — сказал он, погладив ее по щеке. — Но никуда не ухожу из дома.
Она кивнула, коснувшись его ладони губами, и снова погрузилась в исцеляющий сон, в котором так нуждалась.
Роф надел солнечные очки, запер за собой дверь и стал подниматься по лестнице. С его лица не сходила идиотская, довольная ухмылка, из-за которой — и в этом он был уверен, — братья не дадут ему никакой жизни.
Но какое ему вообще до них дело, черт возьми.
У него скоро будет шеллан. И они вот-вот соединятся. А поэтому братья могли пойти все далеко и надолго.
Он отодвинул картину, открыл проход и шагнул в гостиную…
И не поверил собственным глазам.
Посреди комнаты в платье кремового цвета стояла Марисса, а прямо перед ней коп, нежно прикасающийся к ее лицу и, очевидно, совершенно ошарашенный происходящим. В воздухе витал сладкий аромат секса, окутывая этих двоих, словно кокон.
И тут в комнату с кинжалом в руках влетел Рейдж. По-видимому, брат решил покромсать человека на капусту за то, что он прикоснулся к той, которую Рейдж считал шеллан Рофа.
— Убрал от нее свои руки…
Роф выскочил вперед. — Рейдж, притормози!
Заметив, как Батч и Марисса лихорадочно оглядываются по сторонам, Рейдж поостыл.
Вампир улыбнулся и через всю комнату кинул кинжал Рофу.
— Сделай его, мой повелитель. Он заслуживает смерти за то, что посмел прикоснуться к ней. Но позволь сперва чуток поиграть с ним.
Поймав нож, Роф сказал, — Возвращайся за стол, Голливуд.
— Да ну, перестань. Ты же знаешь, при зрителях куда круче.
Роф ухмыльнулся. — Только для тебя, мой брат. А теперь оставь нас.
Он бросил кинжал обратно Рейджу, и тот, уже выходя из комнаты, засунул его в ножны. — Дьявол, Роф, ты иногда можешь быть таким кайфоломом, ты в курсе? Реально гребаным кайфоломом.
Роф перевел взгляд на Мариссу и копа. Он не мог не одобрить того, как коп пытался закрыть ее своим телом.
Возможно, парень был больше, чем просто достойным соперником.
