собственным предприятием днем и гонял на мотоцикле по вечерам, оказался девственником!
В этих обстоятельствах становилась понятна его просьба прислать самую опытную женщину, которая больше всех остальных могла проявить свое сочувствие и понимание. Это было трогательно и очень мило.
Мне пришлось изрядно поработать. Мы экспериментировали с различными позициями и ритмами, и постепенно Гленн понял, чтоб больше всего ему нравится классический минет. Я достаточно хорошо могу его делать даже с презервативом и, к сожалению, имею некоторый опыт в длительном оральном сексе. Гленн держался целую вечность. Я то и дело бросала подозрительные взгляды на электронные часы в спальне, когда у меня появлялась возможность поднять голову, и испытывала ни с чем не сравнимое изумление. И очень большую усталость.
Когда мы приблизились к сорок восьмой минуте, и я решила через две минуты отказаться от своей затеи и попытаться добиться успеха одними руками, он наконец кончил. Учитывая то, как он был мил со мной после секса, как обнимал и развлекал разговорами и потом добавил двадцать долларов сверх запрошенной суммы, я была готова забыть о том, какого труда мне стоило его удовлетворить.
В следующую пятницу он снова позвонил и попросил меня приехать. Я обрадовалась появлению нового постоянного клиента в начале осеннего семестра. Я надеялась, что на этот раз у нас все получится гораздо быстрее.
В прошлый раз все было для него впервой. Кто знает, какую роль сыграла нервозность в его неспособности эякулировать? Я надеялась, что теперь у нас все пройдет быстрее и легче.
Увы. Мне пришлось перейти на массаж руками просто из-за того, что я очень устала физически. Удивительно, Гленн был одним из самых приятных и одновременно самых сложных клиентов, с которыми мне приходилось работать.
Мыс Персиком договорились, что в интересах дела мне стоит встречаться с Гленном не чаще чем через неделю.
Осень этого года была какой-то тусклой для агентства. Я все больше внимания и сил уделяла свой профессиональной жизни, работая с материалом, необходимым для моих текущих лекций и тех, которые у меня могут быть. Все выходные слились у меня в одно целое.
Некоторые клиенты из тех времен, однако, сохранились у меня в памяти. Я помню одного жителя Наханта, который хотел заниматься сексом на тренажерах и смотреть на себя в зеркало в процессе. Были студенты с Коммонуэлс-авеню, которые хотели узнать, что такое любовь втроем. Они были неприятно удивлены тем, что должны платить по двойному тарифу.
- Каждый клиент оплачивает свой час, - заявила Персик голосом, не терпящим препирательств.
Ее правило было достаточно логичным: с двумя клиентами работать приходилось больше, чем с одним.
Мне также довелось испытать несколько неприятных моментов. Один клиент на Северном побережье мог заниматься сексом только на том диване, где умерла его жена. К счастью, он сказал об этом только после того, как мы закончили, но тем не менее это не меняло самого факта. В разговоре с другим клиентом я узнала, что он поддерживал близкие отношения с моим бывшим научным руководителем. Несмотря на то, что он не меньше меня хотел сохранить нашу встречу в тайне, мне было неспокойно.
По правде говоря, я чувствовала, что где-то внутри меня тикают часы, отсчитывая оставшееся в моем распоряжении время. Я уже не так часто засиживалась допоздна, и полуночные развлечения не доставляли мне такого удовольствия, как раньше. По утрам я вставала заранее, чтобы приготовить себе эспрессо, вместо кокаиновой «дорожки», а по вечерам, когда не нужно было ехать к клиентам, я засыпала, не дожидаясь одиннадцатичасовых новостей.
Это ощущение не было продиктовано разумом и держалось исключительно на эмоциях. Я чувствовала, как работа со всей ее непредсказуемостью и нервным напряжением медленно наваливается мне на плечи, повисая на них как старое изношенное пальто, отслужившее свой век и ждущее отправки в дальний шкаф.
Персик пригласила меня к себе на карнавал, посвященный Дню всех святых. Я давно у нее не была, поскольку, набравшись мужества, призналась себе в том, что больше не могу бодрствовать и пить до пяти утра и проявлять признаки умственной и физической активности на следующий день. Это понимание далось мне нелегко и стоило нескольких тяжелых вечеров и дней. Главное - я это осознала. К тому времени я успела забыть, на что похожи всенощные бдения у Персика.
Ее огромная квартира, реализованная мечта архитектора, была наполнена смеющимися, разговаривающими и пьющими людьми. Я пришла в костюме Мортиции Адамс. Сначала я хотела стать Женщиной-Кошкой, но мои лишние полтора килограмма помешали мне воплотить эту идею, и пришлось удовольствоваться Мортицией.
Около трети гостей были мне знакомы. Я бродила по квартире, разговаривала с людьми, пила и ела. В результате я оказалась на крыше, окруженной мерцающими огоньками, с человеком, который на мраморном столе разделял белый кокаиновый порошок на «дорожки».
Внезапно все происходящее показалось мне очень старым. Ни плохим, ни грустным, а просто старым. Может быть, это я состарилась?
Сидя на этом столе, я знала, что не хочу бодрствовать до восхода солнца, приводить с собой домой какого-нибудь мужчину, чтобы утром вынужденно ходить на цыпочках, давая ему возможность поспать до полудня. Я не хотела мучиться от головной боли поутру, пить «экседрин» и убеждать себя в том, что недомогание является необходимым атрибутом хорошо проведенного времени.
Хорошим времяпрепровождением мне казалась порция диетического орехового мороженного, мой любимый диван, компания кота и телевизор, показывающий что-нибудь из произведений по мотивам Агаты Кристи или Колина Декстера.
Персик не заметила, как я ушла. Даже если она видела, что я покидаю ее дом раньше обычного, у нее не было никаких оснований считать мой уход началом конца наших отношений.
Я сама тогда об этом еще не знала.
Я уже была близка к решению закончить свою карьеру девочки по вызову, когда это случилось. Сначала все выглядело как обычно, но постепенно события переросли в настоящую катастрофу. Все началось с простого вызова.
В тот вечер было холодно, это я хорошо помню. Когда я вспоминала о нем, а я делала это часто после того, как все закончилось, то меня сразу же охватывало ощущение холодного пронизывающего ветра.
Еще я помню снег, который летал и лежал повсюду, делая процесс вождения и паркования машины источником постоянного раздражения. Было очень холодно.
Поэтому я не особенно обрадовалась, когда Персик позвонила мне с известием, что у меня есть клиент в Кембридже.
В самом Кембридже невозможно спокойно припарковаться независимо от времени суток, тем
