— Правда? — прохрипел он.
— Да.
Он уставился на меня, а я на него.
— Ты похож на отца, — сказал я, и мое гребаное сердце треснуло.
Зейн склонил голову.
— Я скучаю по нему. Так чертовски скучаю по ним обоим, — сказал он срывающимся голосом.
Я положил руку ему на затылок и притянул к груди.
— Я тоже чертовски скучаю по нему. По обоим.
Зейн немного помолчал, потом тихо сказал:
— И я скучал по тебе, дядя Ксав… так чертовски сильно.
— Тебе больше никогда не придется скучать по мне, — сказал я и боролся сильнее, чем когда-либо прежде, чтобы не развалиться на части.
— Ты это серьезно? — он схватил меня за футболку, как будто боялся, что я исчезну.
— Клянусь тебе.
— Хорошо, — тихо сказал он.
Мы оставались так целую вечность. И, в конце концов, я смог дышать. Впервые за много лет… Я мог дышать.
— Хочешь как-нибудь приехать на пикник? Остаться на несколько дней? В комплексе, а потом в моем доме?
Зейн отступил назад и вытер глаза футболкой.
— С Палачами?
— Ага.
Я рассмеялся, увидев волнение на его лице.
— Познакомлю тебя с моими дорожными братьями и лучшими друзьями. И Малышом Эшем тоже.
— Малышом Эшем?
— Он тебе понравится, пацан. Примерно твоего возраста. Любит байки.
— Круто, — сказал Зейн и улыбнулся.
— Да… круто.
***
Фиби
Когда мы вернулись домой, уже стемнело. Мы с АК провели вечер с его племянником. Он наверстывал упущенное — рассказывал про школу, события в жизни и многое другое. Я не понимала большей части того, о чем они говорили, но мне было все равно. Это было достаточным благословением, чтобы увидеть его воссоединение с племянником.
Он был… счастлив.
— Сафф останется сегодня с Ли? — спросил АК, закрывая дверь.
— Да, — ответила я и повернулась, чтобы встать у груди АК.
Я провела руками по его жилету, просовывая под него руки и сбрасывая с плеч. Его дыхание изменилось, ноздри раздулись от моего прикосновения.
— Что ты делаешь, Рыжая? — спросил он низким голосом.
Я протянула руки к подолу его футболки и подняла ее открывая подтянутый, мускулистый живот. Его татуировки ярко выделялись на оливковой коже. Я стянула футболку через голову и бросила на пол.
Наклонившись вперед, я осыпала поцелуями его грудь, двигаясь, чтобы лизнуть сосок. АК зашипел и запустил пальцы в мои волосы.
— Рыжая… ты еще не готова.
Я посмотрела ему в глаза.
— Вчера мы с Лилой ходили к врачу. Мне, как говорится, дали полную свободу действий.
Он посмотрел мне в глаза, потом коснулся рукой моей щеки.
— Даже если и так, не уверен, что ты готова там. — Он постучал пальцем по моей голове.
Я закрыла глаза, позволяя тому факту, как сильно он заботился обо мне, укорениться.
Я прижалась лбом к его лбу и заговорила от чистого сердца:
— Ты мне нужен… Не хочу, чтобы прикосновение Мейстера было последним на моем теле. Есть только одно мужское прикосновение, которое я когда-либо снова захочу — данное свободно и с любовью.
Я встретила его темный взгляд.
— Твое.
— Рыжая, — пробормотал АК.
Я отвела его в спальню и закрыла за нами дверь. Расстегнув его джинсы, я стянула их с ног. Я отступила назад, пока АК стоял передо мной, восхитительно обнаженный.
Я стянула с себя куртку, майку и лифчик, затем спустила вниз кожаные штаны. Я не отрывала взгляда от АК, пока снимала трусики.
— Красавица, — сказал АК хриплым голосом, когда я протянула руку.
Он взял ее без колебаний, и я подвела нас к кровати.
Мы легли. Я посмотрела ему в глаза и прижалась губами к его губам, позволила им поклоняться друг другу и позволила своему сердцу идеально совпасть с его.
Я двинулась по его груди, застонав, когда его грубые руки опустились мне на спину. Его мягкий язык проник в мой рот, и я почувствовала его вкус. Я чувствовала его руки на своей коже, чувствовала, как его жар сливается с моим. Я все это чувствовала. Позволила себе почувствовать все это, не отгораживаясь ни на секунду.
Оторвавшись от его рта, я поцеловала его шею, грудь, торс и двинулась вниз к мускулистой букве V, которая вела к его мужскому достоинству. АК застонал, переставляя ноги в предвкушении. Взяв его за руку, я посмотрела в его глаза и увидела, что они остекленели и ошеломлены, когда он смотрел прямо на меня.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
Его глаза вспыхнули, когда я взяла его член в рот, медленно и нежно.
— Да, Рыжая, — прошипел он и самым мягким прикосновением провел руками по моим волосам.
Я застонала, когда его вкус взорвался на моем языке. Мои глаза закрылись, и я наслаждалась ощущением его рядом со мной.
— Иди сюда, — сказал АК.
Я поползла по его телу, сбитая с толку.
— Я тоже хочу попробовать тебя на вкус.
Он направил мои бедра к себе, пока мои ноги не оказались на его лице, а мой живот не прижался к его. Я откинула голову назад, когда его рот оказался у меня между ног. Его язык исследовал меня, а я погладила его длину рукой. Желая снова ощутить его вкус, я наклонилась и взяла его обратно в рот. Я лизала его и сосала до тех пор, пока не смогла больше выносить его язык у себя внутри. Моя щека прижалась к его бедру, а он удерживал меня на месте и лизал, пока я не распалась на миллион кусочков, медленно приходя в себя.
АК поднял меня и положил на простыни. Он не произнес ни слова, положив руки по обе стороны моей головы и двигаясь между моих ног. Я провела руками по его волосам, фиксируя его темный взгляд, когда он вошел в меня. Он был нежен, как перышко, когда наполнял меня, осторожно, красиво… так, что я не чувствовала боли.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да, — ответила я.
Я проводила ладонями по его рукам, пока он раскачивался вперед-назад. Его теплое дыхание призрачно касалось моего лица, тепло его тела защищало меня, и слезы навернулись на глаза при виде благоговейного выражения его лица. Если бы я не слышала этих слов из его уст, то поняла бы, что он любит меня, по тому, как он смотрел мне в глаза. По легкости и мягкости его движений, по тому, как он прижимал меня к себе. Как будто я была драгоценна. Как будто я каким-то образом сделала его целостным.
Он кончил, и я вслед за ним.
— Я люблю тебя.
Мне нужно было, чтобы он услышал это столько раз, сколько мне хотелось сказать.
— Я тоже тебя люблю, Рыжая.
Я улыбнулась и высказала то, что было у меня на душе.
— До этого я не знала, что дом — это биение сердца. Или двух, в моем случае. Биение идеально совпадающее с моим собственным. Твое и Сапфиры, очищающая колыбельная для моих грехов.
— Рыжая…
— Покаяние — это форма печали, АК. Благодать — это форма радости. Мы проливали слезы за каждый посеянный нами грех. Теперь нам пора улыбнуться. Улыбнуться и следовать за светом. Принять дарованную нам благодать. Вместе.
— Да, — сказал АК, и я поняла, что не смогу любить его больше, чем в тот момент.
И мы занялись любовью. Спустя минуты он снова взял меня, вычеркнув любого мужчину из моего прошлого. Исцеляя шрамы и заключая его сердце в мое.
Когда наше дыхание стало затрудненным, и мы последовали за ослепительными огнями нашего удовольствия, я позволила слезам вырваться наружу. Целебные слезы радости, смывающие весь стыд и вину, оставшиеся в наших сердцах. И когда АК положил голову мне на плечо, я крепко прижала его к себе, поклявшись никогда его не отпускать.
— Я бесконечно благодарна тебе за день, когда ты привязал меня к тому дереву.
АК поднял голову и улыбнулся милой, смущенной улыбкой.
— Это был первый акт благодати, который мне когда-либо был дан. И когда я смотрела в твои глаза, я видела себя. Мое отражение смотрело на меня… моя израненная душа.
— Да, — прохрипел он.
Я знала, что он говорит мне, что тоже это чувствовал.
