— О, да, — отвечает она пресыщенным от ласки голосом, ее губы озаряет светлая улыбка. — Полностью избавилась от этого чувства.
— Ах, какая жалость, — протягиваю я, когда наклоняюсь, чтобы прижаться губами к ее шейке. — У меня было еще много планов.
Она хихикает, и ее нежный смех разливается по моим венам, словно мягкая музыка.
— Ах, ну если так… Я думаю, что все же еще немного злюсь на тебя, и ты не заслужил полного прощения.
— Вот это моя девочка, — произношу я перед тем, как накрыть ее губы своими.
— Оо, наконец, ты впервые со мной с того момента, как приехала. Сейчас мы поговорим спокойно, и ты мне все расскажешь, — говорит Лиза, а я отвожу взгляд от Зака, который плавает в атлантическом океане, и пытаюсь сосредоточиться на словах сестры.
Поворачиваюсь к Лизе и смотрю на нее, она лежит на шезлонге в забавной широкополой шляпе, я улыбаюсь и кротко отвечаю:
— Толком нечего рассказывать.
Он потрясающе красивый. Зак одет в синие бермуды, которые низко сидят у него на бедах. Я не могу удержаться и смотрю на его V–образные мышцы в нижней части живота, которые выглядят просто идеально и напоминает рельефную стиральную доску. У него такой пресс, как будто он постоянно занимается спортом. Закариас идеален… не перекачен, а подтянут и мускулист. Его твердые мышцы груди гладкие и лишены волос.
— Боже, Мойра, успокойся. Ты смотришь на него, практически высунув язык, — Лиза слегка ударяет меня по руке, пытаясь привлечь к себе внимание. — Давай поболтаем. Посмотри на меня.
Я отрываю взгляд от Зака и смотрю на Адама, который играет с детьми на пляже, иногда заходя на мелководье, затем смотрю на Лизу. Она все также лежит на шезлонге и очень внимательно разглядывает меня.
— Это все так быстро закрутилось, сумасшествие какое-то, — думаю, это идеальное слово, чтобы описать наши отношения с Заком. — Я имею в виду, когда я только привезла его в штаты, он противостоял мне во всем. Мы ругались по любому поводу, он ненавидел меня и провоцировал.
— Как? — спрашивает она с интересом.
— Например, он отказывался носить одежду и есть столовыми приборами.
У Лизы расширяются от удивления глаза, и открывается рот, она переводит взгляд на Зака, смотрит на него еще раз и сдавленно говорит:
— Что, полностью голый?!
Я киваю ей.
— Полностью, так он ходил по дому.
— Ох, боже… фантазии становятся реальностью. Голый красавчик ходил по твоему дому, — бормочет она. — Да, ты счастливая сучка, сестренка.
— Я не думаю, что была на тот момент так счастлива, потому что не могла найти с ним общего языка.
— Но я так понимаю, ты нашла, — заключает она хитро. Лиза все знает, потому что когда я пришла утром на кухню за чашкой кофе, она мне сказала: — Я даже не буду спрашивать, как ты провела прошлую ночь, потому что я все слышала через стену. Так что думаю, все было потрясающе.
За секунду мое лицо сменилось десятью оттенками красного. Чуть позже я была в ужасе от того, что дети могли услышать наши крики, но моя сестра, Мисс Невозмутимость, сказала мне спокойно, что ничего страшного не произошло, и дети даже не просыпаются от такого. Затем она хитро улыбнулась и прошептала мне на ухо:
— Я тебе ужасно благодарна, потому что, услышав вас, мы с Адамом тоже отлично порезвились.
О, Господи. Мои сексуальные похождения подстегивают других к сексу. Просто прекрасно.
— Так что же изменилось? — спрашивает сестра, выдергивая меня из размышлений.
— Я просто не смогла отказать ему. Я так хотела его, поэтому подчинилась его воле.
Я не стала вдаваться в подробности, что значит «подчинилась». Потому что не хочу возвращаться в воспоминания и думать о том, как он безэмоционально брал меня. Да, первый раз был потрясающим, но я не хочу больше так. Теперь, когда я узнала, какой он настоящий, мне будет недостаточно простого секса, я хочу и чувств. Я не вернусь назад, ни за что.
— Что ты собираешь делать? — интересуется Лиза, и я ясно понимаю, про что она сейчас говорит. Мы переписывались по мейлу все это время, и бывало, даже разговаривали пару раз в неделю по телефону. Я рассказывала, что наша связь с Заком крепнет, но также не забывала говорить, что он не меняет планов насчет возвращения.
— Зак собирается остаться здесь на год. Я попытаюсь сделать все возможное, чтобы по окончании он изменил свое решение, — говорю я просто.
— И что потом?
— Он вернется домой… в Карайку, — печально отвечаю я.
— А что будешь делать ты?
— Ну, скорее всего, собирать по кусочкам свое разбитое сердце.
— Ох, милая, — говорит Лиза с жалостью, быстро спуская ногу с шезлонга на теплый песок побережья. Взяв меня за руку, она продолжает: — Прости, детка. Может он все-таки решит остаться.
Я пытаюсь быть безразличной и скрыть слезы, поэтому отворачиваюсь в сторону и показываю ей скрещенные пальцы.
— Будем надеяться. Я все верю, что найдется что-то, что пересилит его любовь к джунглям.
Взгляд Лизы смягчается.
— Ты его любишь, Мойра?
— Ты как всегда точна, сестренка. Но моя любовь полностью односторонняя.
Она наклоняется, тянется к сумкам и достает оттуда пару бутылок пива. Протягивает одну мне и говорит приободряющим тоном:
— Рано делать выводы. Год — это большой срок. Чувства — такая штука, сегодня нет, а завтра есть. Все будет хорошо.
— Его тоска и грусть по дому могут стать сильнее, — подмечаю я, стискивая бутылку настолько сильно, что белеют костяшки на пальцах. Затем делаю глоток и подставляю лицо ласковому солнцу Каролины, теплые лучи которого нежно ласкают и проникают в меня, согревая изнутри.
— Нет, я просто смотрю со стороны, и это мое мнение. Я думаю, ты ошибаешься, и у Зака есть чувства к тебе!
Я резко поворачиваю голову и поспешно спрашиваю:
— Что ты имеешь в виду?
Она кивком указывает, что к нам направляется Зак.
Его глаза осматривают мое тело, и на лице играет чувственная улыбка. Взгляд наполнен теплом и желанием, он проводит рукой по влажным волосам. Боже, насколько же он прекрасен.
Зак не отводит от меня взгляда на протяжении всего времени, пока идет до шезлонгов, и Лиза шепчет мне:
— Боже… даже отсюда я вижу, что вам просто необходима отдельная комната прямо сейчас.
Я усмехаюсь. Зак подходит, открывает кулер и достает холодное пиво.
— Хорошо поплавал? — щурясь от солнца, спрашиваю я.
— Да, но было бы куда лучше, если бы ты была там со мной, — говорит он с лукавой улыбкой.
