Дж. Уорд - Короли Бурбона (ЛП)

Странно... он предполагал, поскольку сам стал другим, что это место, в котором он провел так много часов, должно тоже изменится.

Сигнализация не сработала, пока он следовал в глубь помещения, значит, он использовал правильные коды. Он прошел мимо столовой, конференц-залов, которые выглядели, как гостиная в Истерли, и офисов, которые были такие роскошными, им могли позавидовать лучшие юридические фирмы. Как обычно, шторы на окнах были опущены, чтобы обеспечить полную конфиденциальность, и столы были совершенно чистыми, все документы наглухо заперты в ящиках.

Зона ожидания представляла из себя круглое пространство, в центре ковер с семейным гербом. На видном месте в сторонке стоял американский флаг, флаг содружества Кентукки, и пара баннеров компании «Брэдфорд бурбон», стойка ресепшент для секретаря была королевской, как корона… а это помещение еще не относилось непосредственно к самой власти. Помимо всей этой показухи, здесь же находился застекленный кабинет, в котором пребывала личный секретарь... и наконец, рядом с стеклянным кабинетом «бульдога» была дверь, отмеченная семейным гербом с золотом.

Кабинет отца.

Эдвард взглянул на французские двери, открывающиеся в сад. Благодаря тяжелым портьерам и тройным стеклам, даже писка не было слышно шести или семи сотен человек, собравшихся в саду, также ни один гость случайно не мог забрести и шататься под окнами.

Эдвард двинулся вперед к стеклянному офису и ввел тот же самый код. Блокировка снялась, он рывком открыл дверь вошел внутрь, обошел стол и посмотрел на компьютер. Он не стал зажигать свет и не опустился на стул за столом, пока его ноги были способны поддерживать вес его тела какое-то время.

Компьютер работал, но нужно было ввести пароль, и он ввел свой пароль, словно из сумерок, который придумал сам для себя три года назад, усовершенствуя систему безопасности компании, расширяя сеть.

«В стиле Флинна», — так они тогда сказали. (Э́ррол Ле́сли То́мсон Флинн (англ. Errol Leslie Thomson Flynn; 20 июня 1909, Хобарт, Австралия — 14 октября 1959, Ванкувер, Канада) — голливудский актёр австралийского происхождения, кинозвезда и секс-символ 1930-х и 1940-х годов.)

И что сейчас?

Пока они ехали в Истерли, он задавался вопросом, может его мозг вернется к работе, когда он войдет в компьютер. Он испытывал волнение, поскольку обезболивающие препараты, травмы, могли повредить его серое вещество, а также то, что он бесконечно пил, пил постоянно, когда подметал конюшню, и когда не работал, и сейчас у него была всего лишь одна единственная возможность, чтобы включить свои мозговые клетки и заставить анализировать.

Сначала его кругосветное плавание по файлам с секретными документами было медленным, достаточно скоро, он стал передвигаться все быстрее по информационным тайникам, выискивая, что имеет отношение к подставным счетам, которые допускалось отправлять по электронной почте «Брэдфорд бурбон», но на самом деле, из сети.

Еще одна тень из прошлого.

А что же хорошего в его действиях? Если кто-то решит отследить его вторжение в систему, они выйдут на имя личного секретаря… «бульдога» его отца, несмотря на то, что она сама ничего не знала об этом. Но в этом был свой смысл. Все в компании, увидев это женское имя дадут задний ход и ничего не скажут.

Он рыскал по финансам, исключительно обращая внимание на свежие данные, которые еще не успели «отмыть» бухгалтера, и хотя у него появилось искушение проанализировать увиденное, но на данный момент, ему было более важно, нарыть столько, сколько он мог…

В приемной вспыхнул свет.

Дернув головой, он замер.

Мать твою.

Телефон Лиззи ожил, наконец-то, первый гость решил покинуть вечеринку. И она совсем не обратила внимание на вибрацию, тем более, что два официантов подошли к ней от стола с двадцатилетними подростками, которые были явно несовершеннолетними и совершенно пьяными.

— Нет, — сказала она, вытащив телефон из заднего кармана и принимая звонок, не глядя на экран. — Их родители отсадили их самостоятельно. Если у этих идиотов возникли проблемы с отказом в обслуживании, скажите им, чтобы они обратились к своим родителям. — Она поднесла телефон к уху. — Да?

— Это я.

Лиззи закрыла глаза с облегчением.

— О, мой Бог, Лейн... подожди, мне нужно найти место, где потише.

— Я у противоположной стороны дома, где гаражи. Ты не могла бы прийти, хотя бы на минутку?

— Уже иду.

Закончив телефонный разговор, она поймала взгляд Греты из шатра, давая ей понять, что отойдет на минутку. Женщина кивнула, Лиззи удалялась от вечеринки, пробегая мимо столов с фуршетом, где повара нарезали на ломтики прекрасно обжаренные кусочки агусской говядины.

Парочка официантов привлекли ее внимание, но она не задержалась, понимая, что Грета поможет им.

Войдя в дом через кухню, она наклонила голову, пытаясь сделать вид, что у нее срочное дело и ей необходимо принести очередное блюдо, которое пыталась найти здесь. В дальнем конце была еще одна дверь, ведущая в холл, и выскользнув, она пронеслась мимо висевших курток и пиджаков, выйдя на улицу к гаражам.

Она осмотрелась вокруг, выискивая Porsche Лэйна…

— Сюда, — с боку произнес его голос.

Обернувшись, она отпрянула, увидев его, прислонившемся к грузовику, который выглядел примерно одно с ней возраста. Но потом она ускорила шаг по брусчатке.

— Теперь, ты ездишь на этом, — сказала она, подходя к нему.

Он не шелохнулся, глаза Лейна просканировали ее сверху донизу, словно одно ее присутствие, успокаивало его.

— Я могу обнять тебя?

Она осмотрелась вокруг, особенно взглянув на окна.

— Наверное, лучше не надо.

— Да.

— Так... что ты здесь делаешь? С этим F-150?

— Одолжил у друга. Я пытаюсь держаться в тени. Как вечеринка?

— Твоя жена поглядывает на меня дурным взглядом.

— Бывшая жена, помнишь?

— Ты... ты пойдешь на бранч?

Он отрицательно покачал головой.

— Я занят.

Возникла неловкость, наступила пауза.

— С тобой все в порядке? — прошептала она. — Как Эдвард?

— Я могу остаться с тобой сегодня?

Лиззи перевела на него взгляд и обратно.

— Ты не пойдешь на вечеринку вечером?

— Нет.

— Ну, тогда... да, можешь, — она скрестила руки на груди, стараясь не казаться слишком счастливой, прилив счастья ей казался не совсем уместным, если учесть с чем ему приходилось сталкиваться.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Я тоже, — он перевел взгляд на свой дом. — Позволь мне спросить тебя о кое-чем.

— О чем?