Северус, потеряв интерес к погоде, обернулся и увидел подальше от окна, почти у двери, силуэт перепуганного Квотриуса и спросил внезапно ласковым, умиротворённым выходкой стихии голосом:
- Что, Квотриус, возлюбленный мой брат, совсем перепугался? А разве в походах своих с малолетства воины не привыкают к грозе и непогоде?
- Я перепугался только за тебя, высовывавшего во время страшного грохота голову из окна. Что же до меня, то да, я подумал, как и каждый чтущий богов гражданин Сибелиума, что именно я прогневил неведомо чем Юпитера, оттого и закалывать будет завтра жрец его агнцев и бычков - одногодок, всех непорочных и без единого изъяна у алтаря, посвящённого Юпитеру, в храме Юноны, главном храме Сибелиума, что за мостом, на месте священном, отдельно от жилищ людских.
А перед походом военачальник со знатными всадниками идёт, по обычаю, к авгуру, принося мёртвого лебедя или гуся дикого для гадания об исходе всего похода в целом и погоды, в частности. И если авгур предсказывает по внутренностям птицы неблагоприятность, исходящую то от коварства варваров, то от непогоды, то из-за внезапной болезни воинов, которые могут испить несвежей воды, но паче всего, от грома Юпитера и ливня, вот, как был сегодня, то полководец не идёт в поход, даже, если пришло тому уже давно время быть сoвершёну.
Военачальник же идёт, ведя за собою легион или больше, как пойдём мы на х`васынскх`, предварительно получив хорошее предсказание от авгура, который живёт при совсем маленьком храме Цереры. Возлюбленный брат мой, проходил ты мимо него не раз, идя в термы и обратно, но не изукрашен храм сей искусной резьбой, лишь по паре колонн стоят по бокам от небольшой двери, да дверь его всегда во время дневное распахнута, дабы могли граждане принести от злаков своих и от тельцов или агнцев своих приношения богине Церере Многоплодной ради приумножения богатств их или свадьбы ради.
Благородный отец наш с достойными двумя всадниками, по одному из каждого легиона - его и пришедшего, уж был сегодня у Премоцилиуса, так зовут авгура, а им положено иметь только одно имя - прозвище, от богини данное, и получил во всех отношениях благоприятное предсказание по внутренностям убитого отцовской рукой на водопое неподалёку в лесу лебедя чистого, куда высокорожденный отец… наш, да позволь мне называть Снепиуса Малефиция Тогениуса так, ушёл сразу после утренней трапезы, да не с рабами, а с избранными всадниками теми.
И рабов всадникам каждому достанется согласно положению его в обществе, больше же всего рабов будет у тебя, брат мой Северус, и ещё - приведёшь ты разыскиваемых тобою варваров, которые окажутся рабами одного из племён гвасинг, и в руках у них будут похожие на твою волшебные палочки, вот только скудоумие их не даёт им пользоваться ими, как не умел и я, но быстро ты обучил меня.
- Радуюсь я, брат мой Квотриус, от рассказа твоего подробного, ибо согрел ты мне им сердце и смягчил душу. Дa и разум мой ублажил. Скажи высокорожденному отцу… своему, дабы не пытал он пленных, но есть у меня чародейское зелье, заставляющее, если выпить его, рассказывать обо всём, что знаешь.
Посему допрашивать будущих рабов, своих ли, чужих буду я сам, а то лишнего наболтают они, а легионеры и забудут спросить про главное для меня.
А теперь, верно, Карра твоя уже пришла под дверь опочивальни твоей, пойди, спроси у неё факел из каморы для рабов или рабынь, пусть принесёт его в кухню и вденет в кольцо.
Тебя же хочу просить об одежде и доспехах ромейских, ибо одеяние многослойное моё слишком грязное, сегодня же побывал я в термах, а после был в лесу, на одной заболоченной полянке с предивными растениями, но туда я, а если захочешь, то и мы с тобой в сопровождении одних лишь рабов как-нибудь можем и отправиться, ежели не против ты такой прогулки.
Я есть не только обычный чародей, но и зельевар, а у вас в ближайшем к городу лесу произрастают травы, цветы и соцветия диковинные, каких во время «моё» уж и не осталось вовсе.
А какие они полезные, да нужные людям! Правда, не все они полезны, есть и те, кои беду человеку приносят, и все их должен знать ты - и полезные, и вредоносные. Но беспокойства не имей о сём - всему, что только знаю, обучу я тебя, мой добрый Квотриус, только после этого исчезну, да и то, если повезёт. А повезти мне, хоть как-нибудь, но должно же. Не может быть такового, что человек из времени иного останется жить навеки о времени, ему чуждом, как никакое
- Эх, что-то я не о том, - заметил Северус.
Только что увидел он, какой тоской подёрнулось лицо возлюбленного. Взглянув же в печальные глаза Квотриуса, совсем растерялся Мастер Зелий.
- Я… Я просто хотел попросить ночную тунику у тебя, а всю эту одежду, грязную, надобно отдать рабыням, чтобы постирали они её сейчас, а к третьим петухам выгладили бы, и я бы надел её чистую, свежую.
И, верно, есть у тебя доспехи, те, в которых ты ходил в свои первые походы на дикарей, когда было тебе семнадцать, и ещё не раздался ты так в плечах, как сейчас. Полагаю, они подошли бы мне почти совсем ладно. А лучшего мне и не надобно.
Квотриус открыл сначала один сундук, с доспехами, отводя глаза, стыдливо прошептал:
- Примеряют их на тело нагое.
- Так что ж ты смутился, будто нагого меня не видел?
… Через час с небольшим у Снейпа были вполне подходящий лорик* , и жемчужного оттенка шёлковая, немного коротковатая, чуть выше тонких коленей ночная туника, подпоясанная мягким лилейно-розовым поясом, так подходившем под цвет и мягкую, прохладную ткань одежды.
- Скажи Карре своей, чтобы передала она моё требование рабыням скроить из такого же шёлка тунику мне по размеру, но не торопись, не время сейчас.
Когда вернёмся из похода, тогда и займусь я одеянием своим.
Ну что ж, бери клубень, да разверни его сперва, и пойдём на кухню варить Веритасерум, брат мой Квотриус, возлюбленный мой.
______________________________________________________
* Лорик - кожаный доспех легионеров из двух половин - передней и задней, скреплённых кожаными, дублёными лямками, были ещё и завязки по бокам. На кожаную основу прикреплялись во множестве бронзовые пластины, отчего доспех казался цельным панцирем. На самом же деле, лорик был к этому времени так усовершенствован, что, в отличие от стальных средневековых панцирных доспехов практически не стеснял движений воинов в битвах.
Глава 21.
Они шли по коридору, как вдруг Северус, внезапно остановившись и развернувшись всем корпусом в сторону брата, спросил его прямо, без обиняков:
- На сколько лет выгляжу я, о прелюбезный брат мой Квотриус? Смотри, не лги мне - сам знаешь ты, что годы украшают мужчину. Я уже мужчиною стал с тобою, посему говори - не будет мне страшно, каковой бы правда ни оказалась. Главное, дабы сие суть правда была, самая верная.
