Ознакомительная версия.
Несмотря на собственное отчаяние и усталость, она чувствовала, что и Грегор чрезвычайно озабочен. Она решила, что в этом ее вина.
— Прости, оказалось, что сын хозяина знает, кем я была, — пробормотала она ему в затылок. — В ту ночь он был там, в Данди. Тебе нельзя было входить в дом. Я все испортила.
— Тише, ты ничего не испортила. Все кончено, и очень скоро ты будешь в полной безопасности и отправишься в Северо-Шотландское нагорье вместе со всеми заработанными деньгами. — Грегор сжал ее руку, стараясь ободрить и поддержать.
Его слова вызвали у Джесси смешанные чувства, но его теплое прикосновение успокоило ее, и она положила голову ему на спину. Она не хотела отправляться в путь, если это означало попрощаться с ним навсегда. На нее нахлынула грусть, и тоска охватила душу. Оставшуюся часть пути они проехали в полном молчании.
Грегор не проронил ни слова и по окончании пути, когда они вновь вернулись в свое временное жилище. Была ли причиной его задумчивого, отстраненного настроения его краткая и такая странная встреча с господином Уоллесом? Айвор Уоллес, по всей видимости, был даже рад видеть его, и на мгновение ей показалось, что он вот-вот станет просить прощения за то, что случилось в далеком прошлом. Однако Грегор ушел. Но как же его жажда справедливости?
Войдя в комнату, он даже не остановился, чтобы закрыть дверь. Это сделала Джесси. Затем она взяла полотенце и воду и стала обмывать кисти его рук. Он не остановил ее и даже не поморщился, пока она протирала кровоточащие пальцы. Напротив, он вытянулся в кресле. Дрожащими руками она принесла ему бутылку портвейна, но он отказался, помотав головой.
— Прости меня, Грегор. Я виновата. Все рухнуло, потому что Форбс Уоллес узнал меня. Но я знаю кое-что, о чем непременно должна рассказать тебе.
— Все изменилось. — Он взглянул на нее, и выражение его лица смягчилось. — Отдыхай, — нежно добавил он. — Тебе это необходимо. С рассветом ты должна будешь отправиться в путь. Тебе нужно уехать из Файфа — молва о тебе распространится очень быстро. Ты ведь слышала, что сказал Форбс Уоллес. Он сообщит бальи.
Джесси не могла оторвать глаз от Грегора, не в состоянии сказать хоть что-то. От его слов по коже пробежали мурашки. Она покачала головой.
Он поднялся, подошел к своему саквояжу, достал обещанные ей деньги и положил на стол. Едва она открыла рот, чтобы что-то сказать, он поднял руку, остановив ее, а затем указал на кровать.
— Мне нужно обдумать все, что произошло, — пояснил он.
Несмотря на то что он прервал ее на полуслове, Джесси сделала так, как он велел.
Грегор не спал. Она с тоской наблюдала за ним со своей постели. Через некоторое время он поднялся с кресла и подошел к окну, сквозь которое стал вглядываться в глубокую ночную темноту. Было больно видеть его таким, непривычно смиренным, отдавшимся воле обстоятельств, тем более что она чувствовала себя виноватой в том, что ему пришлось разоблачить себя в Белфур-Холл.
В конце концов, она задремала, утомленная злосчастными событиями уходящей ночи. Когда она проснулась, Грегор по-прежнему сидел в кресле. Уже показались первые лучи восходящего солнца. Мучительная боль щемила грудь Джесси.
Она поднялась, подошла к нему и упала на колени возле кресла. Одной рукой взяв его руку, другую положив на колено, она заговорила, стараясь задеть струны его души:
— Грегор, пожалуйста, не думай обо мне дурно. Я знаю, тебе от меня теперь мало пользы, но у тебя все еще есть возможность добиться успеха, следуя своему плану.
Он согрел ее своей улыбкой.
— Все получится, — добавила она, — я уверена в этом.
Он машинально провел ладонью по ее волосам и через мгновение негромко и нежно рассмеялся. Джесси, наконец, почувствовала облегчение и стала гладить ладонью его колено.
— Ты веришь в добро, Джесси. Ты так сильна духом, что сможешь достичь всего, что только предложит тебе судьба. Думаю, именно это привлекло меня в тебе. Вера, надежда и умение радоваться этой непростой жизни.
Но Джесси отнюдь не хотела говорить о себе. Ей казалось, она делалась ближе ему, и она не собиралась сдаваться.
— Ты тоже веришь в определенные добродетели. Например, в справедливость.
Он усмехнулся:
— О нет, я во многом заблуждался, был настоящим дураком.
— Ты ошибаешься. Вчера я выяснила кое-какие подробности, которые могут быть тебе очень полезны.
В глазах Грегора снова промелькнула ирония.
— Еще не все потеряно, — торопливо добавила она, удивляясь тому, что, лишь взглянув на нее, он отводил глаза. — Айвор Уоллес говорил со мной. Он был как в тумане. Он упоминал одно имя, и оно показалось мне знакомым. Грегор, он был без памяти влюблен в твою мать. Вот почему он так ненавидел твоего отца. Это была не просто алчность, причина в его душевных страданиях.
— Да, так и было. — Джесси заметила, что улыбка Грегора была печальной, а глаза блестели влагой. Он взял ее руку и, покрывая поцелуями кончики пальцев, нежно прошептал: — Милая Джесси, Уоллесом руководила жажда мести, а это тоже не самое достойное оправдание.
— Вам не стало легче от осознания того, что он сейчас лишь старик, чье существование полно разочарований и сожалений, человек, живущий воспоминаниями о женщине, на которой должен был жениться, но так и не сделал этого?
Грегор откинул голову на спинку кресла и на мгновение закрыл лицо руками.
— Да, уже это само по себе является неплохим наказанием. Ты права.
Джесси была в смятении.
— Пожалуйста, не сердись на меня.
Он снова целовал ее пальцы.
— Джесси, я нисколько не сержусь на тебя.
Однако ее это не убедило, и она настойчиво продолжала расспрашивать:
— Тогда скажи, что так беспокоит тебя? То, что я все испортила?
— Ты все сделала правильно. — Несколько долгих секунд он смотрел на нее, не отрывая взора. — Прошлой ночью я узнал о себе нечто неприятное. Узнал, что яблоки действительно падают недалеко от яблони. — Он потер ладонью глаза. — Одиннадцать долгих лет я жаждал возмездия. Мне с самого детства говорили, что месть — это плохо, и тем не менее я позволил ей управлять мной. Оказалось, что это у меня в крови.
Их взгляды встретились, но он, казалось, смотрел сквозь нее.
— И твои слова — лишнее тому подтверждение. Как выясняется, я стремился отомстить собственному отцу.
Джесси задумалась и вдруг осознала, о чем он говорил.
— О Грегор! — Теперь она все понимала. Она порывисто прильнула к нему и прижалась щекой к бедру. — Какое это, должно быть, потрясение!
Он гладил ее по голове, и на мгновение она закрыла глаза и наслаждалась глубокой безмолвной связью между ними. Это было поистине время открытий, но они должны были пережить его, чтобы достичь взаимопонимания, которое, несомненно, стоило, чтобы за него бороться.
Ознакомительная версия.
