- Не просто Доминой. А практикующей Госпожой. Что я не могу принять. Сатерлин полагается об этом писать. Ей не полагается в этом жить.
- Нора пишет не об убийствах, босс. Она не убивает людей, как в книгах, так и в реальной жизни, она просто…
- Избивает их, как в книгах, так и в реальной жизни, - закончил за нее Зак.
- Но им это нравится. Это меньшее зло, нежели убийство и насилие, вы не находите?
- Мэри, ты не возражаешь, что у твоего мужа до встречи с тобой были другие любовницы?
- Конечно, нет. Я и сама не без прошлого.
- А теперь, ответь, стала бы ты возражать, узнав, что они платили ему за секс?
Она рассмеялась сказанному.
- Понимаю, о чем вы говорите. Но все же…
- Я могу это принять, в качестве частной практики между согласными взрослыми людьми. Но делать это с незнакомцами за деньги?
Выдохнув, Мэри закатила глаза.
- Босс, вы, действительно, считаете, что из-за своей личной жизни Сатерлин не заслуживает публикации? Это несколько сурово, вы так не считаете? Дело действительно только в книге?
Истон посмотрел на свою ассистентку.
- Пожалуйста, не передавай этого никому…
- Господи, Зак, я не Жан-Поль. Вы можете сказать мне, что угодно.
- Нора и я… Это выходило за рамки работы.
Мэри кивнула.
- Ясное дело. С начала сотрудничества с Сатерлин, ваше настроение значительно улучшилось. Поэтому вы так злитесь?
- Она солгала мне. Вот, через что я не могу переступить. Она была мне небезразлична. Впервые, со времени нашего с Грейс расставания, я смутно представил себя счастливым. По крайней мере, не несчастным.
- Может, с вами Нора представляла то же самое. Может, поэтому она боялась вам рассказать. Или, может, хотела, чтобы вы видели в ней писательницу, а не, не знаю, персонаж.
Истон вздохнул. Он понимал правдивость этой точки зрения. Только пока он не хотел ее признавать.
- Ответьте мне на один вопрос, босс. Какой, по вашему мнению, главный вид искусства?
- Литература, - без колебаний ответил Зак. - Художникам и скульпторам требуются определенные ресурсы и техники. Танцорам музыка. Музыкантам инструменты. Литературе не требуется ничего, кроме голоса, чтобы изречь слова или песок, чтобы на нем писать.
Пройдя к стоящему в его кабинете книжному шкафу, Мэри достала три, опубликованные Главным Издательским Домом книги, положила их перед Истоном лицевой стороной вниз, и указала на УТК-штрих коды каждой из них.
- Даже главный вид искусства подлежит продаже, Зак. А вы, являясь гениальным редактором, способствуете увеличению его стоимости.
Истон встретил взгляд Мэри.
- Ты считаешь меня ханжой?
- Ханже…ватым. У бедного, Боннера разбилось сердце, когда вы сообщили ему об отзыве контракта Сатерлин.
- Я знаю. Он походил на мальчика, у которого только что умер щенок. Но он сдержал свое обещание.
- Жан-Поль доверяет вам. Если вы говорите, что книгу не нужно выпускать, он ее не выпустит. А вы, правда, считаете, что книгу не нужно выпускать?
Истон уставился на свою ассистентку. В свои двадцать восемь, она была намного мудрее него. Мэри была права. По крайней мере, Нора заслуживала шанс объясниться.
- Тебе полагается прибавка.
- За что? За то, что принесла вам кофе?
- И устроила мне нагоняй. И за то, что придешь ко мне в воскресенье, и поможешь прибраться в квартире.
- Это Пасхальное Воскресенье… Мы оба состоим в одной религиозной общине… Тогда почему бы и нет. К тому же, вы лучший босс, который у меня когда-либо был.
- А ты, вне всякого сомнения, лучшая ассистентка, которая у меня когда-либо была. Вот.
Сунув руку в свой портфель, Истон вытащил последнее из присланного Томасом.
- Может, они тебе понравятся? Последний подарок Финли. Кажется, сережки.
Открыв коробочку, Мэри прыснула со смеху.
- Что? - спросил Зак.
- Милые зажимы для сосков, босс.
Он вспыхнул.
- Зажимы для сосков? Мне следовало догадаться.
- В принципе, они выглядят, как сережки-клипсы, - успокоила она.
- Но ты сразу распознала их назначение.
Истон вопросительно приподнял бровь. Мэри с деланной невинностью обратила взор к небу.
- Не знаю. Возможно, я все-таки, разделяю подобные убеждения.
Поднявшись, она направилась к двери.
- Думаешь, мне стоит позвонить Норе? – спросил Зак, заставив ее развернуться.
- Думаю, вам стоит об этом подумать, - ответила Мэри и вышла из его кабинета.
Взяв трубку, Истон набрал домашний номер Сатерлин, но никто не ответил. Попробовал на мобильный, но тут же попал на голосовую почту. Отправил письмо со словами – "Позвони мне, пожалуйста", но получил автоматическую рассылку со словами,
- "Получателю сего: Идите на хрен. Я занята".
Вздохнув, Зак повесил трубку. Даже в канун Пасхи - день, который ничего не значил для него, но насколько он знал, являлся важнейшим праздником для католиков, Нора, судя по всему, с головой ушла во вторую работу.
Истон пытался ей позвонить. Просто этому не суждено было сбыться. Подумав о том, чтобы набрать Грейс, он снова поднял трубку, посмотрел на нее, и положил обратно.
***
"Он вздохнул, понимая, что попался. Уильяма забавляла мысль, что, несмотря на свой безоговорочный контроль над каждым аспектом ее жизни, Каролина, по-прежнему, верила, что могла отслеживать его выбор книг для чтения. Ее кроткое, женское неодобрение пресекало любой, проявляемый им акт доминирования.
- Чтобы мне в этих отношениях сохранить статус Верхнего партнера, прими следующий упреждающий удар - я позволяю тебе раскритиковать мою книгу, - сказал Уильям Каролине, как только та расположилась у его ног.
- Снова Камю? Он такой унылый и меланхоличный, - попрекнула она, - ты находишь благородным толкать тяжелый камень на гору в течение всей жизни?
- Это благородно, поскольку Сизиф делает больше, чем ничего. Он знает, что его усилия тщетны, и что мир есть абсурд, но продолжает, отказываясь подчиниться бесполезности. Это и мудро, и благородно.
- Это депрессивно. Камю был атеистом, правильно? - не унималась Каролина, положив подбородок ему на колено.
- Да, он был атеистом.
- Значит, Сизиф ничего в себе не несет. Без Бога жизнь лишена основного значения. Толкать камень на гору не благороднее, чем оставить его внизу, и просто покончить с собой.
Уильям улыбнулся, зарывшись пальцами в ее волосы.
- Мой маленький Кьеркегор… даже если бы это доказало, что небесный трон пуст, и наверху нет ничего, кроме холодного, прозрачного вакуума, сегодняшней ночью я бы все равно занялся с тобой любовью с тем же неистовством, что и прошлой. Разве это не лучший ответ целибату?
