Я надеялась, что в моих рассуждениях прослеживается хоть какая-то логика.
Боже!
Я застонала, пряча лицо в ладонях. Я переспала с лучшим другом. Это конец света. Мой мир не просто вчера перевернулся с ног на голову, его засосало в какую-то чёрную беспросветную дыру. Ещё днём мне казалось, не может быть ничего хуже измены Калеба. И вот теперь всё это меркло по сравнению с моим поступком. Я не просто изменила Калебу, я изменила в первую очередь самой себе. И подставила Честа.
Но защищать Честера я не собиралась. Мы столько пережили вместе. Большая часть моей жизни была связана с ним и только с ним. Мои разбитые коленки, детские праздники, слёзы, счастье, семейные поездки, наши шалости. Да, чёрт, мы были с ним, как два старых супруга, которые всё всегда делали вместе: и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии, или как там правильно говорится. А в перерывах ворчали друг на друга
И вот в итоге мы сделали вместе то, чего не должны были делать никогда. Ни под каким предлогом.
И мало того, что он трахнул меня, чуть позднее ведь никто не заставлял меня брать его член в рот. Я это сделала по собственному желанию и разумению. Никто меня не принуждал.
Это было самым кошмарным озарением. Это всё разрушит. Это уже разрушило нас.
Меня так точно. Насчёт чувств Честера я не была готова думать. Прежде надо остыть и разобраться со своими.
Звонок входной двери выдернул меня из коматозного состояния. Вскинув голову, я уставилась на занятые посудой руки. Ведь так и не налила себе кофе. Отставив пустую чашку в сторону, я поплелась открывать дверь.
С каждым шагом колокола в ушах звонили всё громче, а голос совести поучительно внушал мне, что это я во всём сама виновата.
Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я нацепила на лицо безразличное выражение — надо ведь держать марку — и рывком распахнула дверь.
За ней стоял пристыженный Калеб. Его волосы, покрытые мелкой снежной крупой, были в полном беспорядке, голова понуро опущена, руки, спрятанные в карманах куртки, наверняка, были сжаты в кулаки.
Оставалось надеяться, что я сама сейчас не выглядела точно так же.
Он поднял на меня свои прекрасные зелёные глаза, полные раскаяния и немой мольбы простить его. В его взгляде я видела глубокое сожаление и то, что ночь его была бессонной и полной раздумий.
— Привет, — хрипло сказал он, словно даже это простое слово далось ему с неимоверным трудом.
— Привет, — каким-то чужим голосом ответила я.
Калеб оглянулся через плечо, я проследила за его взглядом, но никого не увидела. Если он думал про Честа, то тот уже, скорее всего, скрылся за поворотом.
— Ты уже всё рассказала своему другу? — спросил он. — Лили, прошу, скажи, что это не так.
В немой мольбе он поднял взгляд к низкому серому небу.
— Это так, — буркнула я.
— Чёрт! — Он ударил кулаком по косяку двери. — Ну, почему тебе надо всегда всё рассказывать ему?!
Восклицание было чисто риторическим.
Я пожала плечами.
Калеб тут же начал напрашиваться в дом.
— Можно, я войду? Или ты больше меня на порог не пускаешь? — с подкупающей искренностью в голосе сказал он.
Избегая его взгляда и прикосновений, я шагнула в сторону, освобождая проход.
И вот теперь мы стояли один на один в тёмном холле моего дома. Его родной запах окутал меня, хотелось прижаться и рассказать обо всём. Но о таком не рассказывали, если не хотели всё разрушить окончательно.
Несмотря на то, что я наговорила Честеру, я вовсе не спала с ним ради мести, и Калеба прощать я пока что не собиралась. Он был дорог мне. Даже очень. Но его измена перечеркнула многое.
А теперь, как мне казалось, я своим поступком поставила окончательную жирную точку в наших с ним отношениях.
Калеб, видя, что никакой реакции от меня не исходит, сделал шаг первым. Протянув руку, он коснулся моей прохладной щеки, кончиками пальцев обводя скулу и скользя вниз к линии подбородка.
— Лили, — нежно прошептал он, и сейчас эта нежность была мне ненавистна.
Я отшатнулась. Его рука безвольно повисла.
Калеб сжал переносицу между пальцами от усталой ярости.
— Это он, да? Он настроил тебя против меня?
Если и была в его голосе злость на Честера, то он довольно удачно скрывал её.
Ещё в самом начале наших отношений Калеб как-то пытался влиять на мою тесную связь с Честером, предупреждал насчёт него, выказывал своё недовольство нашей дружбой, но я тогда чётко провела линию: никаких требований на тему — прекратить общение с Честом. И, несколько раз наткнувшись на мою монолитную стену в этом вопросе, Калеб перестал биться об неё головой, приняв моего друга, как неотъемлемую частью моей жизни.
Они не могли сблизиться и подружиться. Слишком разными были, а в чём-то даже слишком пугающе похожими. Обычно от подобных размышлений я отмахивалась, копать в этом направлении совсем не хотелось.
И вот сейчас я не могла не думать, а что если Калеб не ошибался и вовсе не зря предупреждал меня. Ну, уж нет, тогда мне стоило отбросить все замечательные годы нашего общения и нашей близости с Честером, которая по стечению обстоятельств сейчас перешла на такой уровень, куда мы не планировали её заводить.
Я тяжело вздохнула и, показывая, чтобы он следовал за мной в гостиную, выдохнула.
— Никто меня не настраивал против тебя. Это сделал ты сам своим поступком.
Если Калеб думал, что за ночь я остыну — он глубокого ошибался. Воспоминания о переплетённых в страстном объятии телах — его и Даяны — ни капли не померкли. Даже не напортачь я так конкретно с Честером, всё равно бы не снизошла до прощения. Или Калеб меня плохо знал, или был слишком уверен в себе, прилетев так скоро выяснять отношения с покаянным видом. Я вовсе не принадлежала к той категории девушек, которые тают от банального прости и легко смиряются с тоннами лапши на своих ушах.
Подойдя к дивану, я опустилась на него, указывая Калебу, что он тоже может сесть.
Но он встал передо мной в полутора метрах, заложив пальцы за петли джинс.
— Не надо стоять над душой, — недовольно протянула я. — Садись.
Он подчинился, садясь рядом, но я переместилась, как можно дальше от него.
Любая его попытка коснуться меня, нервировала.
Мы сидели и смотрели друг на друга.
— Ну, — поощрила я его. — Начинай.
— Что начинать? — спросил он, по привычке ероша свои спутанные волосы.
— Оправдываться, — пожала я плечами. — Ты же за этим сюда пришёл.
— Чёрт. Наверное. Не знаю. — Он устало потёр воспалённые глаза. Уставившись на журнальный столик, произнёс. — Мы можем сделать вид, что ничего не произошло? Я уже тысячу раз пожалел о своём поступке.
Я внимала его незамысловатым словам. Наверное, не я первая на этой планете слышала их от своего парня или экс парня, тут уж, как угодно.
— Нет, Калеб, прости, но… нет. Я не могу.
Наверное, я могла бы подождать какое-то время и попытаться понять его, но не сейчас, не после того, что случилось между мной и Честером.
— Честно говоря, я думала, ты мне позвонишь, прежде чем приехать, — добавила я.
— Я хотел, но подумал, что так у меня будет больше шансов не остаться проигнорированным, — попытался пошутить он. — На самом деле, вчера… я сразу отправил… хм… Даяну домой. Я долго думал, как быть дальше, что сказать, чтобы ты простила меня.
— А не надо совершать опрометчивых поступков, за которые потом вынужден просить прощения. Да, и не всё на свете можно простить, — не удержалась я и проехалась по больному.
Всё-таки вчера мне было очень тяжко перенести этот удар в спину от него, ведь я своими глазами увидела проступок Калеба.
Он вскинул голову и, наконец, посмотрел на меня. Его глаза умоляли.
— Мне было трудно дождаться утра, хотел приехать прямо ночью.
Боже мой, — подумала я. — Мне повезло, что он оказался более терпеливым. Не думаю, что его бы вдохновило моё ночное состояние и положение. Предположительно или под Честером, или на Честере, или с членом Честера во рту.
