Освещение здесь так же прекрасно, как и атмосфера. Видно абсолютно все, и страх окончательно улетучивается.
Гости разбиты по группкам, некоторые девчонки эффектно танцуют, чтобы согреться. Невольно покачиваюсь в такт.
Егор здоровается с каждым, кого встречает на пути, с мужчинами — громкими хлопками, с девушками — беглыми объятиями. Кажется, я выбрала себе лучшего гида.
Меня Егор представляет Элиной, которая работает с Платоном, не пытается обниматься или показательно лапать. Возможно, красноярские парни и правда не надеются на интим, оплатив один ужин. Это вызывает уважение.
И почему я считала, что за Уралом делать нечего? Какое чудовищное упущение!
— Марсель, где Платоша? — спрашивает Егор у очень высокого парня. — Только не говори, что он забил,.
Здесь у всех свои прозвища.
Марсель усмехается и кивает на трек.
— Опа. Элин, Платон гоняет, пойдем-ка посмотрим! — мгновенно ловит кураж Егор.
А у меня вдруг холодок пробегает по спине. Дело же в суровом местном климате?
У трека собралось больше всего народу, приходится даже протискиваться, чтобы подойти ближе. На дне рождения Фёдора столько людей, сколько не бывает на цыганских свадьбах, о которых рассказывала Папуша. Еще рывок, и мы выходим в первый ряд.
Даже сквозь музыку слышен рев движков. Волоски сами собой поднимаются, я ругаю себя за то, как резко задерживаю дыхание, как крепко прилипает к дороге взгляд. Словно клеем приклеили.
В этот момент из-за поворота вылетает знакомая «Сильвия» без бампера. Несется словно на нас! Ошалев от страха, я замираю, в следующую секунду обдает ветром. Окружающие взрываются криками и овациями.
— Да он сейчас взлетит! — поражаюсь я.
Егор сжимает мои плечи и говорит весело:
— Возможно. Всё окей. Это Платоша, ты привыкнешь.
Спросила бы, зачем мне привыкать к Платоше, если бы меня не потряхивало от мгновенно охватившего возбуждения. Я-то думала, мы со Смолиным-старшим по трассе сегодня гнали на полную. Господи, он вообще переключался тогда на вторую передачу?! Ошарашенно моргаю.
Следом едут еще три машины, которые получается рассмотреть куда лучше. Они легко вписываются в довольно крутой поворот и одна за другой скрываются из поля зрения.
— Быстро? — спрашивает Егор с усмешкой.
Качаю головой.
— Я в шоке. Просто в шоке.
Снова показывается машина Смолина-старшего. Платон громко сигналит — Егор поднимает руку приветственно. Народ у обочины взрывается криками и тоже как по команде вскидывает руки.
«Сильвия» пролетает мимо. Фанаты орут и свистят, а я зябко ежусь, пораженная общим единением. Они Смолина явно обожают! Да ладно!
Оглядываюсь, все еще пораженная скоростью, неспособная дышать полной грудью.
— Не переживай, — подбадривает Егор. — Они знают эту трассу наизусть, здесь просто руль нужно поворачивать в ту или иную сторону. Дорогая ровная.
— Жутко.
— Хочешь, отойдем к трибунам?
Качаю головой, и Егор удовлетворенно смеется.
Включается новый трек, и я немного расслабляюсь, но ровно до того момента, пока Смолин-старший опять не проносится мимо. Скорость и риск гипнотизируют, я пытаюсь представить действия Платона за рулем, его напряженный взгляд. Отчего-то так страшно, что он забудет затормозить, переоценит себя и... вылетит?
Кто-то протягивает стакан, и я вздрагиваю. Засмотрелась и забыла обо всем, а это Егор продолжает заботиться.
— Спасибо. Что это?
— Глинтвейн.
Он делает глоток, как бы демонстрируя, что ничего не подсыпано, и я смеюсь. Принимаю стакан.
— Согрейся.
— Прости. Я тебя знаю два дня.
— Все в порядке, я ж помню, что ты из Москвы, — вешает он здоровенный ярлык на столицу.
Я качаю головой. Пью еще.
— Дело не в этом. Но да, я за много тысяч километров от дома. Там у меня папа и старший брат, а тут... я, получается, одна.
— Больше нет. Смолины берут тебя под крыло.
Егор рассказывает немного о присутствующих, о гонщиках, празднике.
— …Сегодня любой желающий может приехать и погонять за наш счет. Фёдору бы такое понравилось.
— Это разве не опасно?
— Участвуют серийные тачки, неделанные, всё в рамках. — Он ловит мой взгляд: — Выходить из дома тоже опасно, мало ли что у соседа в голове, вдруг за кирпич схватится. На соревнованиях все иначе. Там по-взрослому. Я думаю, тебе понравится еще больше.
Участники заезда, обдавая ветром, делают еще один круг под яростные крики болельщиков.
— Я люблю звук, который издают тачки, — признаюсь громко.
Егор улыбается еще самодовольнее, словно похвалили именно его. Сердце замирает, застывает, вибрирует и ждет. Не смотрю на трек, смотрю на Егора, но сама уже кожей жду порыв ветра, ушами — рев движка. Ну где ты? Где?
«Сильвия» пролетает мимо, кажется, еще быстрее, чем раньше, и только после этого я выдыхаю.
— А ты будешь гонять сегодня? — перевожу тему.
— Если составишь компанию.
— Я?! Что? Не-е-ет, — быстро врубаю заднюю. — Я боюсь такое.
— Не доверяешь?
— Будем считать, я просто трусиха.
Народ почему-то начинает отвлекаться, оглядываться. Странно. Ведь гонщики вот-вот пойдут на предпоследний круг, развязка близка. Крики перерастают в ропот, меняют атмосферу, превращая ее из расслабленно-веселой в тревожную.
На парковке останавливаются три машины.
Диджей резко вырубает музыку. Тачки на треке ревут особенно громко, проносясь мимо. К нам подбегает Марсель и еще несколько парней.
Глава 9
— Агаевы. Да ла-адно, — тянет Егор и как-то сразу меняется, превращаясь из доброго весельчака в агрессивного задиру.
С таким бы я кататься ночью не поехала, поэтому делаю шажок назад.
— Этих-то мы и ждали. — Он даже руки потирает машинально, разминает плечи.
Сам-то в курсе, что к драке готовится?
— Я за битой, — коротко сообщает Марсель. Он немного картавит, и старается подбирать слова так, чтобы не произносить звук «р».
Нервно оглядываюсь по сторонам. Было бы проще, если бы ситуацию прояснил Смолин-старший, но он сильно занят, выжимая дурь из «Сильвии». Эти же и не думают разбираться.
— Платон их пригласил! — говорю я громко, мгновенно привлекая внимание, а вокруг собралось уже человек десять.
Какой Платон — уточнять не нужно, народ сразу понимает, о ком речь.
— Вон того, — невежливо показываю пальцем на неадеквата.
Мужик в ответ машет. Качаю головой.
— Он провоцировал Платона на дороге сегодня днем, чуть не устроил ДТП. И Платон сказал: «Хочешь погонять — приезжай на кольцо».
Егор ругается сквозь зубы, аж уши начинают гореть, и я отворачиваюсь. На меня смотрят, тогда представляюсь снова:
— Элина, мы с Платоном вместе работаем. — И добавляю: — А кто это вообще? Я третий день в городе, а тут такие страсти. Прям Монтекки и Капулетти.
Неадекватный опять машет, и кажется, опять именно мне. Поворачиваюсь к нему спиной. Парни усмехаются и одобрительно присвистывают.
— Тимофей Агаев и компания, — поясняет Марсель. — Слышь, Егор, у них весеннее обострение, прибыли за первой медпомощью. Надо оказать.
— Тимофей убил Федора на ралли, — выдает Егор. — Ему здесь не рады, особенно сегодня. Если Платон его пригласил, то я... оказал бы помощь и брату тоже.
Становится не по себе. Гонщики шумно тормозят, паркуются. Им вроде бы и хлопают, но как-то вяло. Все пялятся на гостей, теперь уже очевидно — званых.
Сердце уже не просто колотится, оно выдает сложные перевороты. С одной стороны, домой хочется, с другой, последнее, что я сейчас сделаю, — это вызову такси.
Смолин-старший ловко выпрыгивает из «Сильвии» и направляется к нам.
В белом спортивном костюме, белых модных кроссовках «Найк» прямо по весенней грязи шлеп-шлеп. В черном жилете и без шапки. Посмотрите только, какой модник, — глаз не отвести. По пути он быстро здоровается с желающими, кивает правда без улыбки, а как-то снисходительно, что ли. Рок-звезда.
