— Я?
«Ты, мой дорогой Гнудь. Среди всех озабоченных ты самый озабоченный. О пореве ты думаешь 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Перед твоим внутренним взором постоянно стоят раком, лежат навзничь сочные телки с круглыми жопами, раздвинутыми ляжками и мокрыми вагинами. Твои мысли заняты ими даже когда ты ешь, спишь и сидишь на унитазе. Вот сейчас ты читаешь мой текст, а перед глазами у тебя пухлая задница той девки, дочки профессора. Ты раздвигаешь ей ягодицы и вдавливаешь свой огромный член в ее нетронутое розовое очко. Забавно. В мечтах у тебя он всегда огромный, а очко всегда нетронутое. Ты знаешь, что и то, и другое — вранье. Но фантазия сильнее.»
Гнудь покраснел и попытался выкинуть из головы образ стонущей Эликс, которая насаживала свою роскошную жопу на всю его тридцатисантиметровую длину.
«Из-за этой твоей особенности Майн Рид не просто не видит тебя. Он даже не знает о твоем существовании. Когда ты все сделаешь, он даже не поймет, что случилось.»
— Когда я сделаю — что?
Двери внезапно распахнулись.
Впереди расстилалась покрытая выщербленными плитами площадь с сияющим кристаллом посередине.
«Ты должен трахнуть кристалл.»
* * *
Это было похоже на шизофрению.
Оба мира мутными пятнами плавали перед глазами, дрожали, расплывались и было неясно, где гарем с оргией, а где площадь с кристаллом и идущей впереди Алисой.
Эликс обеими руками судорожно сжимала ее ладошку, и это было единственное, что связывало с реальностью. Остальное было частью виртуальной локации «Восточный дворец». Журчание фонтана. Блики от витражей. Гибкие тени наложниц, их мягкие руки, которые ласкали ее спину, ноги, груди и запускали пальцы в волосы.
Она одновременно брела по площади следом за Алисой.
И стояла раком у фонтана, раздвинув бедра и уткнув нос в расшитые подушки. А анализатор в образе молодого мускулистого султана драл ее сзади, полностью вынимая и целиком загоняя длинный болт в хлюпающую вагину. Вселенная уже давно сжалась до маленькой похотливой точки и опять была готова разродиться в голове Большим Взрывом. И снова, уже в пятый раз, анализатор захрипел, вцепился в пухлую задницу и, не дойдя до кульминации, остановился.
— Кончишь — расслабишься. А расслабишься — сдохнешь, — повторил он.
— Угу.
— Главное, руку Алисы не отпускай. Она твой поводырь. Ты для этого сюда ее и тащила. Отстанешь — придется смотреть, искать. А искать значит структурировать, а…
— Да поняла я!
Пятна реального мира стали принимать форму, объем. Заискрились грани кристалла.
— Ой! А почему он…
— Заткнись! — прорычал анализатор и одним резким движением натянул ее до матки.
Эликс охнула, из глаз брызнули слезы. Кристалл снова расплылся грязной кляксой.
— Она у тебя такая тугая, — бормотал анализатор, размеренно насаживая ее на кукан, — такая тесная… что я сам долго не выдержу. Попробуем по-другому.
— Стоя? Сидя?
— Плевать, в какой позе тебя пялить. Секс — это эскапизм… уход от проблем… попробуем совместить два вида эскапизма. Подберем что-нибудь по теме. Это должно отвлечь.
— Ты это о чем? — подозрительно нахмурилась Эликс, повернув голову.
— Не смотреть! — сверкнул глазами султан и со всей дури ударил ее по ягодице.
— Эй! Потише!
— Не то… не то… — шептал про себя анализатор, мотая головой и продолжая лениво трахать Эликс. — Где же оно?.. А! Вот!.. Жарило солнце, перед глазами плавали красные пятна, дрожал воздух на дне карьера, и в этом дрожании казалось, будто шар приплясывает на месте, как буй на волнах. Он прошел мимо ковша… ну что за белиберда! вот кто прошел? Шар⁈…суеверно поднимая ноги повыше и следя, чтобы не наступить на черные кляксы…
— Анализатор, — осторожно позвала Эликс. — Ты это о чем? Какие пятна? Какой шар? Какие кляксы? Перегрелся?
— Молчи!… А потом, увязая в рыхлости, потащился наискосок через весь карьер к пляшущему и подмигивающему шару. Весь он был покрыт потом… гы-гы, шар покрытый потом… задыхался от жары…
— Ты меня пугаешь.
— … и в то же самое время морозный озноб пробирал его, он трясся крупной дрожью, как с похмелья, а на зубах скрипела пресная меловая пыль. И он уже больше не пытался думать. Он только твердил про себя с отчаянием, как молитву: «Я животное, ты же видишь — я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать…» Обалдеть, какие мы беспомощные. Гады мешают думать. У самого-то головы на плечах нет. Все виноваты кроме я.
— Так! Либо ты немедленно рассказываешь, чего несешь, либо… Ай!
Эликс вдруг показалось, что и без того толстый султанский причиндал раздался у нее внутри еще как минимум раза в два.
— Заткнись, дура, если жить хочешь! — прошипел на ухо анализатор и увеличил темп. — И прекрати жопой подмахивать. С темпа сбиваешь. Но если ты на самом деле такой… всемогущий, всезнающий, всепонимающий, то разберись! Загляни в мою душу, я знаю — там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал!.. Врешь, урод. Душу ты в первую очередь продал, когда согласился жить по чужим правилам…
Его голос набрал силу. Теперь он вбивал слова в такт фрикциям, как член в манду.
— Вытяни… из меня… сам… чего же… я… хочу… ведь… не может же… быть… чтобы… я… хотел… плохого!.. Будь… оно… все… проклято… ведь… я… не могу… придумать… ничего… кроме… детских… этих… его… слов… — анализатор набрал в рот воздуха и во весь голос заорал: — СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ. ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!'
Эликс в ужасе почувствовала, что его начинает трясти, все сильнее и сильнее. Он зарычал, содрогаясь и вдавливая себя внутрь нее как можно глубже. Горячая волна родилась, выросла и накрыла ее с головой, сметая остатки мыслей. «Нет!» — хотела закричать она, но наружу вырвался только хриплый стон. Ноги подкосились, Эликс рухнула на землю и не сразу поняла, что нет больше дворца, фонтана, подушек и наложниц. Нет сзади султана. А есть только реальность, выщербленные плиты и держащая ее за руку Алиса. Которая оборачивается и устало говорит:
— Кажется, пришли.
И Эликс только сейчас замечает впереди сверкающий гранями кристалл.
Маленький, не больше двух метров в высоту.
Она не успевает удивиться.
Совсем рядом с кристаллом торчит мелкий плюгавый мужичонка и таращит на нее рыбьи глаза.
За его спиной встают черные тени.
Алиса вздрагивает как от удара и падает на колени.
* * *
«Обман зрения. На самом деле его размер всегда одинаковый. Смотришь ты с расстояния в километр или вблизи находишься. Он просто не меняет свой масштаб, пока ты к нему подходишь. В отличие от всего остального.»
Гнудь почувствовал, как съезжает крыша, и мотнул головой, стараясь не смотреть на кристалл. До него оставалось метров двадцать. Окруженный плотным маревом, он будто висел в воздухе и едва заметно дрожал.
— Ладно. Сделаю вид, что понял. А вот чего я не понял так это, как я буду его трахать.
«Подойдешь, узнаешь. Обернись.»
— Зачем?
«Слишком далеко. Всё вижу только твоими глазами. Должен оценить обстановку».
Гнудь почесал голову.
«Ну? Долго буду ждать? Покажи панораму площади. Я не хочу, чтобы вам помешали.»
— Боюсь, теперь моя очередь говорить «Тебе это не понравится», — сказал он, поворачиваясь.
Два десятка школьников стояли совсем рядом, сгрудившись в молчаливую плотную группу. Выцветшая школьная форма висела на них лохмотьями. Мальчики в синем, девочки в коричневом.
«Ублюдок. Ты все-таки их выпустил. Дурака кусок».
— Думал, вы раньше заметите.
«Твое счастье, что я ослеп на сотню глаз.»
Маленькая девчушка с бантиками в косичках шагнула вперед.
— Он тут? Он нас слышит?
Гнудь кивнул.
Школьники заговорили все разом.
— Пусть выйдет, покажется!
— Урод!
— Так это правда? Насчет миллиона лет⁈
