Наконец, никто так и не узнал, что Эдди стрелял в кого-то, защищая меня, такова была чистая победа дяди Джино.
У Эдди и Ли возникли по этому поводу разногласия. Ли сказал Дариусу, что они с Маркусом работают вместе, чтобы позаботиться об Уилкоксе раз и навсегда. Эдди держали в стороне от этой сделки. Эдди мог выступать в роли независимого полицейского, но ему все еще нравилось работать в рамках закона (когда это его устраивало). Отступление в сторону ради операции по зачистке стало тем, что не сделало его счастливым. С привлечением голой благодарности в качестве стимула Ли, я узнала, что Эдди и Ли поболтали, а Дариус играл роль посредника. Они разобрались, но я могла сказать, что это потребовало некоторых усилий.
Вот и все.
Столько драмы, а потом, в один прекрасный день, она закончилась.
***
Это произошло через несколько недель после финальной схватки, когда жизнь вернулась в нормальное русло. Нормальность заключалась в том, что Ли каждую ночь возвращался домой и спал в моей постели, — новая, счастливая нормальность, которая мне очень-очень нравилась.
Ли был хорошим соседом, по утрам приносил мне кофе, не выводил меня из себя слишком часто, и звонил, чтобы сообщить, когда может опоздать.
Конечно, без недостатков не обошлось.
Вытеревшись полотенцем, он бросал его в раковину, и считал слова «пол» и «шкаф» синонимами, но я спокойно преодолевала эти проблемы.
Девушка могла пройти через все это, зная, что ночью (или поздно утром, в зависимости от обстоятельств) парень, которого она любила с пяти лет, ляжет рядом с ней в постель.
Это, а также то, что с переездом Ли, Джуди, его экономка, тоже переехала.
Мы с Элли загорали на солнышке у меня на балконе с пряным ромом с колой, телефоном и таймером для варки яиц, когда услышали:
— Йу-ху-у!
Я села, посмотрела через перила балкона вниз и увидела Тода, стоящего на газоне в конце своего двора.
— Привет, — отозвалась я.
— Смена на драг-шоу в субботу вечером. Ты готова? — крикнул в ответ Тод, прикрывая глаза рукой от солнца, Чаулина сидела у его ног.
— Конечно.
— Стиви будет на рейсе, Элли, ты его заменишь? — завопил Тод.
— Гм-хм, — громко промычала Элли. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в шезлонг.
— Во сколько? — спросила я.
Тод сделал паузу, затем сказал:
— Подруга, ты ничего не забыла?
— О чем ты?
Тод покачал головой.
— Ты теперь живешь с Красавчиком, возможно, тебе захочется спросить его, есть ли у него планы на субботний вечер.
Глаза Элли открылись и уставились на меня.
Дерьмо.
Я действительно не была хороша в отношениях.
— Позвони Ли, — посоветовал Тод, — потом дашь мне знать.
— Ладно, — крикнула я и, устроившись поудобнее, потянулась к телефону и услышала, как коготки Чаулины постукивают по кирпичной дорожке, когда они с Тодом возвращались в дом.
Я нашла номер Ли.
— Я все еще злюсь, что ты не беременна, — пробурчала Элли в шезлонг.
— Ради всего святого, почему?
— У меня не будет племянницы, названной в мою честь.
Я поколебалась, прежде чем нажать кнопку вызова.
— Элли, мне неприятно тебе говорить, но, скорее всего, генетически невозможно, что у меня родится девочка. Не думаю, что пловцы Ли позволят женской хромосоме доминировать.
— Можешь назвать мальчика Али, — попыталась она.
— Я не буду называть мальчика Али. В школе из него выбьют все дерьмо.
— Из Мухаммеда Али не выбивали дерьмо, он сам выбивал дерьмо из всех.
— Мухаммед Али родился с именем Кассиус Клей. Кассиус Клей — крутое имя. Никто не стал бы связываться с Кассиусом Клеем.
— Никто бы не стал связываться и с Мухаммедом Али.
Я не могла обсуждать этот вопрос.
Сдавшись, я нажала кнопку вызова.
Ли ответил после первого гудка.
— Да?
От единственного слова, произнесенного его голосом, по спине побежали мурашки. Я задавалась вопросом, когда это прекратится, и надеялась, что ответ — «никогда».
— Привет. У нас есть планы на субботний вечер? — спросила я.
— Думал сводить тебя в гриль-бар «Бароло».
— Ура! — воскликнула я.
Дерьмо.
Я сказала это вслух?
Я захлопнула рот.
На линии повисла тишина.
— Ли?
— Красотка, я знаю, тебе не нравится, когда я говорю это, но ты невероятно милая.
От этого по спине тоже побежали мурашки.
Я бы никогда, даже за миллион лет, не призналась в этом Ли.
— Неважно, — сказала я вместо этого. — Тод попросил меня помочь с драг-шоу.
Ли, который был хорош в отношениях, сразу же сказал:
— Скажу Дон, чтобы забронировала столик пораньше.
Хи-хи.
Ли попросит Дон забронировать нам столик на ужин.
В прекрасном, сказочном, романтическом гриль-баре «Бароло».
Мне это понравилось, и меня даже ни капельки не волновало, что это говорит обо мне.
— Звучит неплохо, — сказала я и ничего не могла с собой поделать, мой голос звучал счастливо. Может, потому что я была счастлива.
— Это все? — спросил Ли.
— Да, нет, да, — ответила я, потому что не хотела, чтобы это было все.
Дерьмо.
— Что еще?
Мужество меня покинуло.
— Ничего. Пока.
— Пока.
Прежде чем я услышала тишину на линии, я быстро взяла себя в руки и сказала себе, что даже Рок-цыпочки могут влюбляться.
А затем выпалила:
— Люблю тебя.
Секунда молчания, а затем тихое:
— Я тоже тебя люблю.
Это не только вызвало у меня трепет, но и тепло внизу живота.
Я нажала «отключить», и Элли сказала:
— Меня от вас подташнивает от всей этой сентиментальной чепухи.
Я уставилась на нее.
— Я всего лишь сказала «люблю тебя». Это вряд ли можно назвать сентиментальным.
— Для тебя это сентиментально.
Это было правдой.
— Ли сказал это в ответ? — спросила она, прищурившись на меня.
— Да.
— Для него это тоже сентиментально. Зашкаливающая сентиментальность.
Она не ошиблась.
— Девочки! — услышали мы оклик Китти Сью из дома, к счастью, избавив меня от напряженного разговора.
— Мы здесь! — заорала я.
Китти Сью открыла дверь и высунула голову наружу.
— Идите внутрь. У меня всего минута, и я должна сделать это сейчас.
А потом исчезла.
Мы с Элли переглянулись. Китти Сью использовала свой голос «никаких возражений маме», и с многолетним опытом мы обе знали, что лучше не спорить.
Приезд Китти Сью оказался неожиданностью.
— Ты знаешь, в чем дело? — спросил я Элли.
Она покачала головой.
Мы встали, обернули саронги вокруг талии, схватили телефон, стаканы с напитками и таймер и вошли в дом.
Китти Сью стояла в гостиной.
— Что пьете? — спросила она Элли, когда та спустилась по лестнице.
— Ром с колой, — ответила Элли.
Китти Сью выхватила стакан у нее из рук и осушила его в два глотка.
Мы с Элли таращились на нее, пока она это делала, а затем повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга.
— Что случилось? — спросила я Китти Сью, потому что знала, что что-то не так.
Китти Сью не была трезвенницей, но и особо не налегала на спиртное, тем более на ром. Я видела, как она пьет залпом только один раз, во время вышедшего из-под контроля в канун Рождества марафона по игре в категории, и она не смогла придумать слово на «с» в теме «продукты питания», что было очень неубедительно, и в качестве наказания мы заставили ее залпом выпить пиво.
Хорошие были времена.
— Я не очень хороша в этом, — ответила мне Китти Сью, врываясь в мое путешествие по переулкам памяти.
— В чем? — спросила Элли.
— Быть… делать… не знаю. Девочки, сядьте.
Мы с Элли вновь переглянулись, затем сели.
Вот тогда-то я и заметила маленький деревянный сундучок. На нем были нарисованы сердечки и цветочки, и к нему прилипли какие-то выцветшие блестки, а также несколько старых наклеек. Он лежал на оттоманке между диваном и креслами.
