Дж. Уорд - Короли Бурбона (ЛП)

Ей показалось, что он назвал ее по имени, а может ей это только показалось, когда она вышла из грузовика.

Это не важно.

Она побежала к входной двери под дождем, когда дворецкий своевременно открыл ее.

— Хозяйка! — воскликнул он. — С вами все в порядке?

Она даже не стала раскрывать зонтик, кинув быстрый взгляд в старинное зеркало у двери, в котором увидела себя уставшей и измотанной, также собственно и чувствовала.

— На самом деле, я не очень хорошо себя чувствую, — произнесла она чистосердечно. — Пожалуйста, предупредите Брэндона Милнера, что я заболела и пойду в постель. Я должна была пойти с ним на прием сегодня вечером.

Дворецкий поклонился.

— Позвать доктора Оалби?

— Нет, не стоит. Я просто устала.

— Я принесу поднос с чаем.

Она почувствовала поднимающуюся тошноту.

— Как мило, спасибо.

Дворецкий направился в крыло особняка, где располагалась кухня, она же подошла к раздвигающимся дверям лифта. К счастью, лифт стоял на первом этаже, и она быстро поднялась на свой этаж. Ей совершенно не хотелось встречаться не с отцом, не с братом.

Выйдя из кабины лифта, она сняла туфли и утопая в мягком ковре прошла по длинному коридору, тихо проскользнув в свою спальню и закрыв за собой дверь.

Несмотря на то, что она прикрыла глаза, все равно продолжала слышать голос Эдварда, звучавший у нее в голове:

«Он сделал это потому, что черт побери отлично знает, что я бы не обратился будь ты самым последним человеком на всей земле, чтобы моя семья не была обязана вам».

Невероятно.

Это казалось смешным. Несмотря на деньги, которые были у ее семьи, учитывая позицию семьи в общественной жизни и авторитет, уважение и лесть... она сейчас чувствовала себя сломленным ребенком.

Если учесть, что весь разговор с Эдвардом Болдвейном, состоял в замкнутом пространстве.

В течение десяти минут.

«Нет, — одернула она себя. — Это совершенно нездоровая одержимость к этому мужчине, которую стоит прекратить немедленно».

В самых потаенных уголках своего сознания, она иногда задавалась вопросом, так ли он одержим борьбой за нее в свете вековой конкуренции их семей, удерживающих его, чтобы сделать шаг. Но видно это было неправдой, результат ее романтических фантазий, которые зарождались из ее чувств.

Единственные прекрасные слова, которые он сказал ей за все время, когда думал, что она проститутка, которую оплатил.

Теперь же реальность четко обозначилась: своими словами он словно повесил билборд с ее изображением, как говорится, на главной площади. Дав ей четко представление, что думал о ней, без возможности неправильно истолковать его слова.

Она могла быть жалкой, но она никогда не была глупой.

Послышался звук удар.

Лиззи завалилась на бок в салоне Yaris, заполненным осколками, ей показалось, будто ее ударили по голове.

Удар был с такой силой, словно Росомаха с Роки, и может быть Арнольд ударили все вместе, как в былые времена.

И в результате она не ощущала ничего, не Лейна, разбившего стекло, не того, что в лицо ей ударяли капли дождя и листвья, не громкий раскат грома…

— Лиззи!

Звук ее имени вывел ее из паутины забвения, и она открыла глаза, пытаясь понять, почему голос таким похожим на Лейна.

— Лейн? — произнесла она, с трудом моргая.

«Почему он заглядывал через дырку в лобовом стекле? Может это сон?»

— …болит? — спросил он. — Мне нужно знать, где у тебя болит, прежде чем я начну вытаскивать из машины.

— Прости меня... твоя машина…

— Лиззи, ты должна сказать мне, где тебе больно!

Когда этот парень чего-то боялся или сильно пережимал к нему возвращался его южный акцент, который сейчас звучал слишком отчетливо. Она нахмурилась. «Больно? Почему ей должно быть…»

И она действительно ощутила боль, как только увидела поваленные ветки дерева на свою машину.

«Хорошо, — мелькнуло у нее в голове, — должно быть это дурной сон, и она сможет разобраться с этим: нужно проверить руки, ноги и глубоко вдохнуть, подвигать головой... все в порядке».

— Я в порядке, — пробормотала она. — Что случилось?

— Я хочу вытащить тебя через лобовое стекло, помоги мне, если сможешь, хорошо?

— Конечно. Я…

Вау. Ох!

Но она была полна решимости помочь ему вытянуть себя из этой машины. Когда он стал вытягивать ее, а молния сверкала так, словно произошло замыкание в розетке, она оттолкнулась ногами, Лейн схватил ее и потянул наружу, вытаскивая все больше и больше.

Дождь хлестал ее по лицу, волосам, моментально намочив одежду. Ветки царапали кожу. Ветер трепал волосы и заставлял зажмуриться.

Но Лейн вытащил ее.

Она оказалась в его объятиях, припав к его груди, чувствуя, как дрожит все его тело.

— О, Боже, — хрипло произнес он. — О, слава Богу, ты жива...

Лиззи схватилась за него, до конца не понимая, почему она стоит на ветках дерева, под которым припарковала свой автомобиль…

Молнии прочерчивали небо и ударяли близко в землю, у нее от раскатов заложило уши.

— Мы должны укрыться в доме, — гаркнул Лейн. — Давай двигаться.

Спотыкаясь и падая на землю, ее голова вернулась к происходившей реальности… когда она увидела эту реальность, ее почти парализовало.

Половина ее прекрасного дерева возле дома упало на ее машину.

Лиззи не врезалась в его Porche.

Раздавшийся скрежет шел от ее маленького седана, когда на него упало всем своим весом огромное дерево.

— Лейн... мой автомобиль…

Единственное, что она смогла произнести, когда он поднял ее на руки и побежал к дому. Как только они очутились на крыльце, она заставила его опустить себя на пол. Подняв свою руку к губам и разглядывая теперь уже с крыльца свою машину, она…

Кровь, рука была в крови...

Она почувствовала внезапную дурноту, и качнулась в сторону, оглядывая себя.

— Лэйн... я ранена?

— Внутрь, быстро, — потребовал он, подталкивая ее к двери.

Как только он запихнул ее в дом и с силой захлопнул, закрыл входную дверь, ее сердце застучало сильнее, как только она окинула взглядом своего спасителя и увидела, что он тоже был весь в крови, мокрый и грязный.

Но какое это имело значение?

Они оба кинулись навстречу друг другу, крепко обнявшись, прижимаясь, что вода струйками потекла на пол с их одежды, отстранились на секунду, а потом опять обнялись еще крепче, делясь теплом тел.

— Я думал, что потерял тебя, — сказал он ей в ухо. — О, Боже, я думал…

— Ты спас меня, ты вытащил меня…