Впрочем, скажу сразу, книга мне понравилась, пересказывать же ее всю особого смысла не вижу, ибо есть она сегодня, почитай, в каждой уважающей себя библиотеке. Издание, с которым мы ознакомились у гостеприимной царицы, отличалось, правда, от других, поскольку выпущено было в Дварфской магической гильдии и немалое содержало в конце количество работ Рудериса по магической теории, за которые, как скромно автор и упомянул, возведен он был не так давно в мастерское нашей гильдии достоинство.
Жизнь наша во дворце протекала, как я уже говорил, в неге и холе, каждый имел отдельные покои, мне же, сверх того, поставила гостеприимная хозяйка в услужение двух девиц, с улыбкой намекнув, чтобы я от особой скромности излишне не страдал. Ибо таков был обычай ее родины, дабы гостящий в доме муж был одарен невольницами, и никто подумать не мог, что от избытка похоти может он, сохрани его Добрые Боги, на честь хозяйских дочерей позариться или на добродетель самой хозяйки.
Так же считалось в Огненных Землях, что привлекательность девицы тем выше, чем она моложе, посему служанкам моим не исполнилось еще и одиннадцати. Особого страха по поводу предстоящего они, впрочем, не испытывали, будучи посвящены в обстоятельства всего от них потребного самой царицей, а наоборот — несколько изнывали от любопытства.
Несмотря на такую их заинтересованность, я первые две ночи воздерживался, отдыхая от недавних трудов своих по насаждению истинной веры путем лишения девства. Ограничивались эти ночи исключительно всевозможными поцелуями, оглаживаниями и прочими ласками. На третью же ночь, когда девицам стало вовсе невтерпеж, я немного пожевал травы и любопытсво обеих удовлетворил полностью. Ну, а после того, развлекались мы втроем еженощно.
По окончанию прочтения Рудерисовых трудов, тепло простились мы с августейшей хозяйкой нашей и порешили направить стопы свои в Огненные Земли. Уж больно хотелось мне посетить тамошнюю гильдию магов. К тому же царица, узнав о намерении моем дала нам немало рекомендательных писем, а посему вправе были мы рассчитывать на тамошнее гостеприимство.
Крикун, правда, несколько ворчал, что путь наш домой изрядно таким образом удлиняется, Глазки же приняла мою сторону, сказав, что вот, покуда путешествие наше проистекает весьма удачно. С рекомендательными же письмами, и вовсе, отпадет у нас всяческая нужда прятаться, а при подобном ко мне со стороны магов уважении сможем еще и немало заработать.
— Что там за страна, нам неведомо, — завершила свою речь наш отважный капитан и мастер плутовства. — А, быть может, при таких связях, сумеем мы в Огненных Землях обосноваться и зажить обеспеченной, уважаемой всеми жизнью.
На том мы и порешили, отправившись в путь ближайшим невольничьим караваном.
Караванный путь от царства, где столь удачно потрудился я на нелегкой ниве проповедничества, до Порта Разлучника, от которого идти надобно морем, был удобен, оснащен многочисленными тавернами и не дорог. Порт же получил свое название от того, что немало из него отправлялось в Огненные Земли груженых невольниками судов. И многие местные жители простились на здешних берегах со своей родиной.
Денру наличие в этих краях невольничества весьма огорчало. Не раз и не два говорила она, что вот, де, даже наше убогое королевство, по сравнению с местными землями, кажется ей райской обителью и оплотом свободолюбия. Я же, со свойственным мне разумением, ответствовал, что не нам, гостям, обсуждать обычаи хозяев. И, что королевство наше, всеж-таки, не слишком захудалое ибо раскинулось весьма широко, огромные территории занимая, будучи подданным своим защитой от языческих орд и неся свет истинной веры.
Касательно же невольничества заметил я еще, что всякое явление имеет в сути своей несколько сторон. Не обязательно ведь вовсе быть жестоким господином. Наоборот, сколь приятно быть добрым: людей, над коими судьба поставила тебя властелином, в науках, искусствах и ремеслах просвещая. Ведя путем умеренности, добродетели и благомыслия юнцов, нежа и лелея юных дев и отроковиц.
— Ах, Бес! — нахмурилась Глазки. — Ты на все смотришь с точки зрения господина. Подумай же, каково быть рабом, то есть, полностью лишенным свободы!
На это заметил я, что, во-первых: быть рабом не собираюсь. Во-вторых же: попросил как можно реже употреблять мое старое плутовское прозвище ибо едем мы в страну магов и пребываю я именно в своем магическом качестве.
Где-то же через неделю пути стали мы свидетелем события, вновь самое живейшее негодование против рабства у моей рыжеволосой спутницы вызвавшее.
Случилась так, что некая крестьянская семья, близ самого торгового пути обитавшая, не смогла, по скудости урожая, с налогами расплатиться. И вот, явилось несколько царских писцов и еще немалое число стражников с палками и бичами. Тут же вознамерились они забрать в рабство всех хозяйских детей, дабы продажей их недоимки в казну возместить.
Вопли и стенания злосчастных сельских жителей, столь тронули сердце моей маленькой нежной Трины, что на глазах у той появились слезы. Крикун нахмурился, Денра же посуровела лицом своим.
— Верные мои друзья! — сказала она после некоторого раздумья. — Давайте же проявим человеколюбие! Заплатим, во имя всех Добрых Богов, долг этих несчастных, сколько бы он не составлял, ибо не годится нам спокойно смотреть на то, как обрекаются на неволю невинные дети!
Крикун тут же сестру поддержал, а заплаканные глазки моей любимой Трины взглянули на меня с такой надеждой, что сердце мое не выдержало.
— Что ж давайте, — согласился я. — Вот, среди детишек этой семьи, вижу я милую девочку. Ей пожалуй уже тринадцать и расстаться с девством для нее не проблема. Мы же спасем ее и братьев от гораздо худшего зла. А от меня, к тому же, будет ей золотой в подарок.
— Бес… Прости, Рассвет… — только и смогла вымолвить благодарная за такое мое участие Денра.
О, если бы видели вы слезы радости и восхищения, на лицах несчастных крестьян, когда обратился я к ним со своим предложением! Как упали они к моим ногам и как, вознося мне хвалы, норовили поцеловать полу моего плаща. Во истину, тысячу тысяч раз заблуждаются те, кто говорит, что бескорыстно творимое добро никогда не дождется благодарности!
Быстрые Глазки, тем временем, обратилась к писцам с предложением тут же покрыть недоимки и, конечно же, получила согласие. Сделать это оказалось тем проще, что вся сумма долга составила никак не более семи медных монет.
Я же удалился под кровлю скудного крестьянского жилища, где заплаканное юное создание отдалось мне со всей трепетной стыдливостью никем еще не оскверненной невинности. И в каких только словах не выражала своего ко мне почтения эта плачущая девица, старательно обвивая бедра мои, своими совсем еще детскими худенькими ножками, покуда я возлежал поверх нее. И какой же радостью осветилось лицо ее, когда условия нашего договора оказались, наконец, выполнены.
