Грегори больше не существовало, он превратился в беснующегося монстра, иссушающего Саванну, лишающего ее крови, не проявляющего ни тени заботы о своей нежной спутнице жизни. Она смирилась с неизбежностью смерти, ее беспокоило лишь одно – отцу теперь придется сразиться с Грегори, опытнейшим и сильнейшим из карпатцев.
Карпатка вдруг почувствовала, что он мысленно пытается ей что-то сказать. Это были даже не слова, а образы. Грегори сражался с демоном внутри себя, пытаясь снова стать самим собой. Он думал сейчас только о ней, сожалел о том, что ему пришлось ждать так долго, о том, что он подвергал Саванну опасности.
– Убей меня, cherie.Когда ты сделаешь это, ты испытаешь слабость и апатию. Преодолей это. Я помогу тебе.
Чувство вины нахлынуло на нее. Грегори приговорил себя к пяти годам ада, подарив ей свободу, о которой она так мечтала. За это время он чуть было не сошел с ума – лишь мысли о ней его спасали. Она обрекла его на страдания, а теперь он решил умереть ради нее. Саванна закрыла глаза и расслабилась, стараясь сделать так, чтобы ее тело стало мягким и податливым.
Грегори. Он думал, что его душа потеряна, что он стал проклятым, тем, для кого не существовует грани между добром и злом. Он так долго противостоял тьме, что теперь ощущал лишь растерянность. Страсть и насилие, сила и удовольствие сражались в нем. Это она была виновата в том, что его величие теперь граничило с жестокостью, и именно она должна была положить конец злому року.
Саванна прикоснулась к шее Грегори. Она пыталась забыть о боли, которую он ей причинил, о грубом насилии, которому он подверг ее. Грегори. Темный. Дикий. Не признающий законов. Всегда одинокий. Непобедимый. Внушающий благоговение и страх. Ни один выходец Карпат не чувствовал себя комфортно в его присутствии, несмотря на то что он исцелил очень многих, избавил свою расу от огромного числа преследователей, вершил справедливость над отступниками, с которыми больше никто не совладал бы, заботился о безопасности своего народа.
Но заботился ли кто-нибудь о нем? Был ли благодарен за его жертвы? Пытался ли сблизиться с этим человеком? Саванна чувствовала себя виноватой. Не такой должна была быть судьба великого карпатца. Никогда в жизни Саванна не была еще так решительно настроена. Без всякого сожаления она была готова пожертвовать жизнью ради Грегори. Девушка не могла позволить ему стать вампиром, не могла отдать его бездушному миру. Делай то, что считаешь нужным. Я твоя. Возьми мою жизнь.
– Саванна! – Ей показалось, что силы возвращаются к нему, что он вновь становится человеком. – Ты должна выжить. Убей меня! – Его голос мольбой звучал в ее сознании.
Она ответила ему.
– Почувствуй меня. Почувствуй мое тело… Я принадлежу тебе, а ты мне. Мы – одно целое. Прикоснись ко мне. Я не отпущу тебя. Где бы ты ни был, я буду с тобой. Куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой! Я отдаю за тебя свою жизнь. Нам суждено быть вместе. Признай это.
Грегори продолжал двигаться, но теперь его движения стали нежнее, будто он постепенно приходил в себя. Карпатка гладила его широкую мускулистую спину, двигаясь ему навстречу, уловив ритм его тела, сердца, дыхания.
– Саванна. – Имя прозвучало как мольба. – Спасай свою жизнь!
– Есть только наша жизнь. Без тебя нет меня. – Ослабевая, она начинала проваливаться в странный летаргический сон. – Только мы. – Ее голос становился все тише. – Яне покину тебя и не позволю тьме победить.
Саванна лежала под ним в полудреме. Внезапно, будто почувствовав, что она ускользает, чудовище подняло голову. Его глаза то наливались кровью, то вдруг снова становились серебристыми. Теплая кровь струилась из раны на груди девушки, пристально смотревшей в глаза Грегори в попытке ослабить власть демона. Его тело тряслось, когда он вновь и вновь входил в нее. Он закрыл ранку на ее груди, проведя по ней языком.
– Я нарекаю тебя своей спутницей жизни. – Эти слова пронеслись в сознании Саванны. – Я принадлежу тебе. Я готов отдать за тебя свою жизнь, – хрипел он древние карпатские обеты, которые должны были объединить их навеки. С каждой секундой голос становился все громче, все больше напоминая красивый бархатный голос Грегори. – С этого момента мое сердце, моя душа, мое тело принадлежит тебе. Я всегда буду верен тебе.
Схватив женщину за голову, он прижал ее ртом к ране на своей шее. Карпатка была так слаба, что с трудом могла пить.
– Пей, топ amour, ради нас обоих. – Она погибнет без его крови, а если это случится, ее жертва окажется напрасной – ведь без любимой жизнь теряла для него всякий смысл.
Он гладил свою спутницу жизни по голове, продолжая двигаться в ней. Необходимо было завершить ритуал, чтобы предотвратить повторение этого кошмара. Ему оставалось лишь наполнить свою душу светом, исходящим от нее. Саванна была сильной, она должна была справиться. Ей удастся вытащить его из тьмы.
– С этого дня я буду заботиться о твоем счастье и благополучии. Ты – моя спутница жизни. Я всегда буду оберегать тебя.
Тело Грегори ликовало. Саванна запрокинула голову назад. Девушка была так бледна, что ее кожа казалась прозрачной. Прижав руку любимой к своим губам, мужчина с нежностью смотрел на осунувшееся лицо.
Когда все закончилось, Грегори ужаснулся, взглянув на хрупкое тело Саванны: все оно было покрыто синяками, ссадинами и укусами. Кровь на внутренней стороне ее бедра напомнила ему о том, что он лишил ее невинности.
Из груди мужчины вырвался стон. Как мог он так жестоко с ней обойтись? Ее самоотверженность помогла ему вернуться к жизни, одолеть живущего в нем демона. Она помогла ему выбраться из тьмы, и это было настоящим чудом. Жаль, что ей пришлось заплатить за это такую цену.
Грегори отнес измученную девушку в ванну. Теплая вода помогла ей расслабиться, и он погрузил ее в глубокий сон, чтобы восполнить силы. Если бы они находились на родине, плодородная почва тотчас же исцелила бы ее, заживила раны. Но здесь, в чужой стране, никто, кроме Грегори, не мог ей помочь. Конечно, он мог заставить ее спать до тех пор, пока не заживут все раны; мог стереть из ее памяти происшедшее, заменив воспоминания о пережитом кошмаре волшебной сказкой. Но он поклялся, что между ним и Саванной никогда не будет секретов и лжи, и не мог допустить того, чтобы между ними поселилось недоверие. Истина заключалась в том, что, солгав ей, он солгал бы самому себе.
Саванна выглядела бледной и беспомощной. Грегори отбросил с ее лба прядь волос. Сердце мужчины болело так, словно его разрывала в клочья чья-то невидимая рука.
Саванна медленно пришла в себя. Сознание вернулось к ней, как только она попыталась пошевелиться. Повышенная чувствительность, способность тонко различать запахи, оттенки вкуса и цвета, страстность натуры, которая позволяла карпатцам так любить, сейчас обернулись против нее, все тело болело. Ни одно обезболивающее не могло заглушить страшной боли. Из груди Саванны вырвался стон. На лоб ей легла рука.
– Тебе нельзя двигаться, ma petite.
– Я должна безоговорочно тебе подчиняться? – спросила она, глядя на Грегори из-под полуопущенных длинных ресниц.
Мужчина ожидал увидеть в ее глазах осуждение, ярость, отвращение, но не увидел ничего, кроме боли и страха, который она пыталась скрыть. Саванна едва сдерживала слезы. Грегори тенью присутствовал в ее сознании, бесполезно было пытаться что-либо скрыть. Она думала о нем, о той борьбе, которую ему пришлось вести на протяжении многих столетий, о шрамах на его душе. Девушку мучило чувство вины и горечи за то, что ему пришлось стать таким из-за нее. Мужчина не осознавал того, что хмурится, пока она, улыбаясь, ни прикоснулась пальцем к его губам. Ее прикосновение встряхнуло его. Взгляд любимой женщины будоражил его, заставлял израненное сердце таять.
– Ты рисковала, Саванна. Я мог убить тебя. В следующий раз слушайся меня.
Она попыталась усмехнуться, но боль в опухших губах не позволила ей этого сделать. Запах крови пробудил воспоминания, которые она отчаянно пыталась заглушить.
– Меня никогда нельзя было назвать послушной. Мне кажется, тебе придется к этому привыкнуть. – Саванна попыталась сесть, но Грегори не позволил.
Ее попытка говорить с сарказмом, возможно, осталась бы незамеченной, если бы они не читали мыслей друг друга. Грегори чувствовал, что Саванна нервничает, уловил отзвуки страха. Через тонкую простыню она чувствовала прикосновение его руки к своей груди и изо всех сил пыталась не обращать внимания на нараставшее напряжение.
Грегори нежно поцеловал ее в лоб.
– Я благодарен тебе. Ты спасла мне жизнь и, что куда важнее, мою душу. – Ты спасла жизнь нам обоим. – Не пытайся утаить от меня свои страхи, та petite. В этом нет нужды.
