Паскаль помолчал с минуту, пытаясь овладеть собой и перестать сердиться.
— Не торопись, никто за тобой не гонится. Это просто приглашение. Ты совершенно свободно можешь его принять или отказаться. Но если то, что происходит, означает, что ты отказываешься, то должна сказать, ты делаешь это с великолепным отсутствием благородства.
Вошла Рози. Она теперь опять курила и сейчас держала в руке сигарету. Аврора жестом показала ей, чтобы она удалилась, но та просто сделала пару шагов назад и фактически осталась в холле.
— Вилли бросил Рози, и это на нее так подействовало… — сказала Аврора. — Она снова закурила.
Паскаль выслушал это сообщение в молчании. Ему было обидно, что Аврора так плохо относится к нему. Он не прекратил вообще разговаривать с ней, потому что тем самым лишь подстегнул бы ее к тому, чтобы она относилась к нему еще хуже.
— У греков бывают мерзкие привычки, — сказал он наконец. — Они живут с козлами.
— Уверена, что многие из них именно этим и занимаются, но мои греки — не пастухи. Они были в транспортном бизнесе, а теперь открыли замечательный бар.
— Замечательный для тебя, может быть, — сказал Паскаль. — Ты всегда чувствуешь себя замечательно там, где есть мужчины.
— Согласен или нет? Восемь часов, одежда неформальная, — закончила разговор Аврора.
— Согласен, — сказал Паскаль, почувствовав себя несчастным.
— Подливаешь масла в огонь, — сказала Рози, когда Аврора положила трубку.
— Что же мне еще делать, как не подливать? А тебе не все равно? Это ведь не твой огонь?
— Вообще-то не все равно. Я ведь живу здесь, — напомнила ей Рози.
Зазвонил телефон. Это была Мелани, и она была ужасно возбуждена.
— Мне ее дали, мне дали роль! Я буду в телесериале, — говорила Мелани. — Я так боялась, что что-нибудь не получится, и даже боялась позвонить раньше. Ну, то есть я уже снялась в третьей пробе, но это будет роль в сериале, и тут всем так нравится!
— Мелли, да это же почти чудо, — воскликнула Аврора. — Я так горжусь тобой, и Рози будет гордиться, дай только ей узнать эту новость.
Рози подлетела к телефону и услышала новость. Они обе слушали Мелли почти целый час: как ей позвонили и пригласили сделать второй дубль, потом — третий; как, наконец, все кончилось таким триумфом; как бешено ревновал ее к успеху Брюс, как он ушел от Кэти и попробовал вернуться к ней, но она его не приняла; о своем отчаянии и своем новом знакомом по имени Ли, который был ассистентом режиссера, который знал массу недорогих ресторанов, куда и возил ее теперь ужинать. Последним пунктом отчета было то, что Мелани сбросила семь с лишним килограммов, в основном потому, что перенервничала и ничего не ела.
— То есть когда я поняла, что у меня есть шанс получить эту роль, я так испугалась — а вдруг что-нибудь произойдет и не получится по-моему. Это было так ужасно! Я так переживала, что чуть не угасла.
Во время разговора Аврора и Рози повеселели настолько, что почти начали пускать пузыри, но ни близость к состоянию готовности пускать пузыри, ни само веселье не продлилось и получаса после того, как позвонила Мелани. Они поболтали об этом триумфе Мелани еще с четверть часа, а потом обе снова въехали в меланхолию.
— Самое плохое в этом то, что Мелани теперь никогда уж не приедет проведать нас, — печально заметила Рози. — Бог знает, как нам это сейчас необходимо.
— Да, но ведь молодость дается человеку только раз, — сказала Аврора.
Рози странно на нее взглянула.
— Ты ведь всегда говорила другое, — напомнила она ей. — Ты говорила, что человек молод, пока может вести себя, как молодой.
— Ну да, правильно. Мне это неплохо удавалось до тех пор, пока Джерри не начал спать с Пэтси. Тут уж у меня просто повисли паруса.
— Ты ведь до сих пор не можешь утверждать, что знаешь, сделал он это или нет, — сказала Рози. — Может быть, все твои страдания напрасны.
— Если он этого не сделал, то где же он? — спросила Аврора. — Что ему мешает приехать сюда и подтвердить, что он невиновен?
— Аврора, ведь он даже не знает, что его в чем-то обвиняют, — сказала Рози, недоумевая, зачем она ввязалась в этот спор и так настойчиво защищает Джерри Брукнера, с которым она едва знакома. Откуда ей было знать — а может быть, он виновен? Это подтверждалось хотя бы тем, что Пэтси больше не входила к ним в дом, когда заезжала подвезти Рози на гимнастику. Теперь она появлялась в самую последнюю минуту, подбирала Рози прямо на тротуаре, летела в Беллэр словно угорелая и почти не разговаривала — все признаки сознания своей вины были налицо. Пару раз Рози так и подмывало спросить Пэтси напрямую, но пока что она этого не сделала.
— Он знает, что в чем-то его все же обвинили, — отметила Аврора. — Я встречалась с ним каждое утро, а теперь — нет. Любой тюлень и то догадался бы, что это знак того, что что-то случилось.
— Не знаю, к чему мне продолжать этот разговор, — сказала Рози. — Сделал он это или нет, Вилли он мне не вернет.
— Рози, Вилли ушел куда-нибудь на пару часов, — успокоила ее Аврора. — Может быть, он пошел за выпивкой.
— Нет, он теперь ничего не пьет, кроме тоника или чего-нибудь в этом роде. Если уж ему захочется чего-то покрепче, то это будет только наркотик.
— А тебе в самом деле хочется, чтобы он вернулся, или ты просто злишься, что он сумел вырваться из твоих страстных объятий?
— Каких объятий? — переспросила Рози.
— Ну, я только предположила, что существует возможность объятий, — сказала Аврора.
Рози казалась буквально в воду опущенной.
— Один раз, когда он только вернулся из Алабамы, — сказала она. — Я не называю это половой жизнью. Я вообще это никак не назвала бы.
— Тогда не удивительно, что ты не хочешь вернуть его, — сказала Аврора.
— Да не особенно, — призналась Рози. — Но мне все же хотелось бы хотя бы знать, жив он или мертв.
— Эта новость о Мелли — очень хорошая, — сказала Аврора. — Не будь мы с тобой такими эгоистичными старыми кошелками, мы радовались бы как дети, узнав, что ей выпал такой успех.
— За нее-то я радуюсь, как ребенок, — сказал Рози. — Я вот за себя порадоваться не могу.
— Но хоть здесь кривая полезла вверх, — сказала Аврора. — Я помню годы, когда ни малейшего намека на то, что хоть в чем-то жизнь может пойти в гору, просто не было. Теперь если бы еще Тедди перестал дрожать, а Томми смог выйти из тюрьмы условно, мы почти выкарабкались бы из всех наших неприятностей. И еще было бы полезно нам с тобой найти красивых, изысканных и желанных мужчин, в которых можно было бы влюбиться, — прибавила она. — Это уж точно было бы заметное улучшение нашего теперешнего положения.
— Тео мне понравился, но красивым его я бы не назвала, — призналась Рози. — А как выглядит этот его подлый брат?
— Идентично, то есть он очень похож на Тео. Пока я там напивалась, я размышляла, не близнецы ли они.
Зазвонил телефон. Прозвучало уже несколько звонков. Рука Авроры лежала сантиметрах в тридцати от трубки, но она и пальцем не повела, чтобы снять ее.
— Сними, может быть, ты выиграла круиз в Турцию, — попросила Рози. Ее бесило, когда Аврора демонстрировала нежелание отвечать на звонки. Она сама ни разу за всю жизнь не проигнорировала телефонного звонка. Как это можно — сидеть вот так и не воспользоваться случаем отправиться в круиз в Турцию?
— Сними, пожалуйста! — взмолилась она. — А вдруг это Вилли?
— Если это Вилли, значит, он хочет говорить с тобой и тогда трубку следует снять тебе, — сказала Аврора. — А у меня так сильное подозрение, что это Паскаль.
Рози метнулась к телефону и сняла трубку на седьмом звонке.
— Резиденция Гринуеев, вас слушают, — четко сказала она.
— Я не приеду, — заявил Паскаль, — я не хочу видеть греков. Я жил в Греции, и я знаю, на что они похожи. Посоветуй ей не класть на стол серебро, иначе они сунут ложки в карманы и унесут их с собой.
— Сам и скажи ей это, — предложила Рози, пытаясь всучить трубку Авроре, но та решительно отказывалась брать ее. Когда Рози просто ткнула в нее трубкой, та ее отбила.
— Я слышу, что это он, и говорить с ним не буду, — сказала Аврора. — Он только что оклеветал моих гостей.
— Она не берет трубку. Не приедешь, и не надо, — подвела черту Рози. — Твое решение окончательное?
— Окончательное сегодня, окончательное завтра и окончательное навсегда! — сказал Паскаль, которого так обидело, что Аврора отказалась взять трубку, что он тут же положил свою. Как только он это сделал, Аврора передумала и протянула руку к трубке.
— Он повесил трубку, и я тоже, — сказала Рози.
Эти утренние часы были такими напряженными, что она чуть не плакала. В последнее время, казалось, напряжение осталось единственной составляющей ее жизни — напряжение с Вилли, напряжение с Авророй, напряжение внутри нее самой из-за своей половинчатой политики по отношению к Вилли. В тех редких случаях, когда кто-нибудь из детей заезжал проведать ее, это было сопряжено с какой-нибудь бедой: разбитой машиной, поранившимся правнуком, огромным больничным счетом, сдохшим котом или псом. Ни одна из ее дочерей не появлялась у нее иначе, чем в слезах; сыновья тоже — если только они были уже близки к отчаянию.
