- Времена меняются... У медленных танцев есть свои достоинства, - протянул Уайет, прижимая руку к ее сердцу. - Как ты себя чувствуешь?
Заглянув ему в глаза, Таллула поняла, что Уайет хочет ее, хочет сейчас, немедленно...
- Я к такому не привыкла, - с трудом выдавила она.
- Знаю.., именно поэтому сегодня вечером я забираю тебя на новый урок.
- Уайет, сегодня я занята. - Нельзя позволять ему планировать ее жизнь.
- Я тебе помогу. В речке есть один крупный экземпляр с твоим именем на спине, - прошептал он ей на ухо, и по ней побежали мурашки. - По виду фунтов шесть чистой ярости... Конечно, если борьба тебе не по душе, если ты хочешь чего-нибудь поспокойнее, я к этому тоже готов... Хотя, когда я рядом с тобой, я за себя не ручаюсь.
Ощущая его всем телом, Таллула с трудом дышала. Вобрав в легкие воздух, она прерывисто выдохнула его, вспоминая освещенные солнцем плечи Уайета, лежащего на ней.
- Лерой соскучился по тебе, - тихо добавил Уайет. - И я тоже.
Джейсон Кеннеди уехал в отпуск, и в День независимости Уайет занял его место в команде Таллулы. Волейбол не был его коньком; ему не хватало проворства, и Таллула накричала на него за непринятую подачу. По дороге домой она объяснила, что вовсе не обязательно гробить мячи, и Уайет обрушился на нее со сдерживаемой несколько дней страстью.
Утром все тело его от головы до пяток ныло, и ему с трудом удалось провести демонстрацию образцов в магазине Майклсона. Плюхнувшись на свое обычное место в кафе, он мрачно проводил взглядом Таллулу, подающую второй кусок пирога Арнольду Риггзу, бывшему ухажеру, мастерски играющему в волейбол.
Вечером, когда солнце золотом искрилось среди листвы, Уайет, отложив удочку, смотрел на стоящую на берегу речки женщину. Таллула непрерывно двигалась, громко топая в его резиновых сапогах. Она закидывала удочку вверх и вниз по течению, путала леску, цепляя ее за кусты, а один раз даже поймала джинсы Уайета. Быстро подбежав к нему, Таллула выхватила из коробки новую блесну. Уайет успел пару раз чмокнуть ее. Рыжеватые волосы Таллулы горели в лучах солнца, стройная фигура четко вырисовывалась на фоне темных прибрежных зарослей. Техника ее оставляла желать лучшего, но все же Уайет решил, что это самое прекрасное зрелище, какое ему доводилось видеть и описать которое было невозможно. Он поднял удочку, защищаясь от стремительно просвистевшей блесны. Зацепив сосновую шишку, Таллула утащила ее в воду.
Уайет вздохнул, морщась от боли в мышцах, вызванной вчерашним волейболом, и от желания обладать Таллулой.
- Уайет! - окликнула его Таллула, положившая удочку на камни и захлюпавшая к нему в огромных сапогах. - С тобой все в порядке?
- Нет, черт возьми, - искренне признался он, чувствуя себя очень хрупким и больным. Он просто места себе не находил от нетерпения - что совершенно немыслимо для человека, привыкшего к спокойной, размеренной жизни.
Таллула остановилась перед ним, поправила очки.
- С тех пор как я наорала на тебя во время игры, ты все время дуешься. Я капитан команды, Уайет. Это моя обязанность - орать на всех.
Уайет снова вздохнул, решив не раскрывать рта до тех пор, пока он не понадобится для других целей.
- Ты правда назвал эту приманку в честь меня?
- Угу.
- Почему?
- Смотри.
Уайет поднял удочку, и красно-черное творение грациозно заскользило по поверхности ручья. Лениво плывшая форель метнулась следом, вспарывая воду. Таллула, часто дыша, стиснула ему руку. Уайет закинул удочку вниз по течению, чтобы прижаться к Таллуле, прикоснуться к одетой в его куртку груди.
- Уайет, не могу объяснить, но в этой наживке есть что-то неприличное... Ты правда думаешь, что здесь плавает крупная рыбина, специально для меня?
- Уверен. Только для тебя, - решительно заявил он, стиснув колени, чтобы унять разливающийся по телу жар.
Выводя вместе с Уайетом Лероя на вечернюю прогулку по Элегансу, Таллула чувствовала, что ни один мужчина не посмеет к ней приблизиться. Уайет проводил ее до дома и носком ботинка помешал ей закрыть дверь.
- Лерой забежал в дом, - медленно выговорил он распухшими от пылких поцелуев губами.
Таллуле нравилось целоваться с ним. Ей нравилось прижиматься к его жесткому, даже мрачному рту. Нравилось проникать языком между губ, играть с ними. Нравилось обвивать руками его плечи, крепко прижимаясь к нему, и смотреть, какие чувства пробуждаются в нем. Уайет действовал слишком медленно, слишком методично; его рукам требовалась целая вечность, чтобы добраться до ее груди, там ущипнув, там погладив.
Таллуле не приходилось прижиматься ни к Джеку, ни к кому-либо из бывших возлюбленных. Этих надо было только придержать до тех пор, пока их не востребует достойная женщина. Но о том, чтобы придержать Уайета для другой, не могло быть и речи.
Таллуле хотелось полностью завладеть им...
Но ей нельзя отдаться целиком еще одному мужчине и вновь испытать боль отвергнутой женщины - хотя Уайет, кажется, пока не собирается отвергать ее...
Таллула чувствовала, что ее крик на волейбольной площадке чувствительно задел его.
- Ты очень жестко прыгаешь... Теперь, должно быть, у тебя все тело ноет, тихо сказала она, а Уайет легонько надавил на дверь. - Я приведу Лероя...
Уайет не двигался с места.
- Давай, - произнес он голосом, от которого у Таллулы зашевелились волосы на затылке, и вошел в дом.
Таллула могла бы без труда остановить его, но вместо этого сказала:
- Заходи.
Уайет окинул взглядом гостиную, где уже успел устроиться перед камином Лерой. Поросенок крепко спал, временами всхрапывая.
- Он устал, - прошептала Таллула. - Может, позволить ему переночевать здесь? Уайет недовольно фыркнул.
- Это у меня ноют все мышцы, Таллула Джейн, и прошлой ночью я плохо спал.
Мужественные черты Уайета особенно выделялись в этой крошечной гостиной на фоне кружев, кукол и вышитых салфеток. Он стоял, широко расставив ноги, смахивая на ковбоя с Дикого Запада, готового к схватке.
Он взглянул на тренажер и мат перед телевизором.
- У тебя избыток энергии, - мрачно заметил он, словно обвиняя Таллулу в совершении преступления.
Таллула стиснула руки. Уайет выложился до конца ради победы ее команды и после того, как она ему выдала, играл вполне прилично, размеренно, с мрачной решимостью, пугавшей Таллулу. Только теперь она поняла, чего это ему стоило.
- Давай я разотру тебя бальзамом. Как ты думаешь, поможет?
Джек никогда не позволял ухаживать за собой, и Таллула ждала, что Уайет отвергнет ее предложение.
- Буду очень признателен, - вежливо пробормотал тот. - Где? - с надеждой взглянул он в сторону спальни.
- Хочешь, поговорим? - шепнула Таллуле Фоллен, поставив перед Маком Джонсоном тарелочку с его любимым печеньем.
Таллула поежилась, услышав донесшийся с кухни голос Уайета, где они с Нормом, довольные, пекли оладьи, обмениваясь рецептами фруктовых сиропов и медового крема.
Утром Уайет старался держаться бодро, несмотря на то что движения его были несколько скованны. Он нисколько не походил на человека, проспавшего целую ночь на кушетке, - скорее, его можно было принять за мальчишку, только что получившего от Санта-Клауса игрушечный паровоз.
Вытерев со стойки пролитое молоко, Таллула покачала головой. Фоллен усмехнулась.
- Вы очень подходите друг другу. Он - единственный мужчина, осмелившийся сказать тебе, что сегодня утром ты похожа на ворчливую бабку, и предложивший попить фруктового чаю, чтобы улучшить настроение, а то, мол, ты распугаешь всех посетителей. Ты набросилась на него, а стоило ему поцеловать тебя, как ты вознеслась на седьмое небо от счастья.
Таллулу обуял ужас.
У нее в гостях Уайет чувствовал себя как дома. Утром он заглянул к ней в спальню, улыбнувшись, когда Таллула поспешила натянуть одеяло до подбородка.
Он обошел весь дом, потрогал пальцем засохшие розы, изучил развешанные на стенах семейные фотографии. Маленькая комната наполнилась запахами свежевымытого мужского тела. Таллуле бросилась в глаза капелька воды, повисшая на седом волоске на груди...
В одних джинсах, с отросшей за ночь щетиной, Уайет выглядел опасно привлекательным.
- У тебя под раковиной текло, я подтянул, - задумчиво произнес он, раздвигая шторы и выглядывая на улицу.
Затем он повернулся к Таллуле и посмотрел таким взглядом, что у нее пересохло в горле.
- Я тебя люблю, - сказал он. - Несколько лет назад я хотел бы иметь детей от тебя. Я мечтал бы о том, как мы лежим с тобой в кровати, а дети залезают к нам под одеяло, прячась от непогоды. Но сейчас с меня будет достаточно второго куска пирога, - произнес он, словно разговаривая сам с собой. - Или приглашения лечь в эту постель.
Не успела Таллула и глазом моргнуть, как Уайет ушел, захватив с собой Лероя.
Таллула покачала головой...
Джек ненавидел работу по дому, он никогда не залеживался в кровати и не думал о том, чтобы усыновить ребенка...
