Мало кто обратил внимание на новую мемориальную доску, появившуюся в арбатском переулке. Однажды утром бодрый человек выгрузил из багажника джипа плиту черного лабрадора и с помощью двух рабочих прикрепил ее к стене возле собственного подъезда. На плите были высечены и оттенены золотом следующие слова: "В этом доме жил и работал Максим Михайлович Горчаков. Охраняется господином Штамповским".
Щекотка Амарелло пошла на пользу Директору художественного комбината "Каменный век", изготовлявшего плиты и надгробия. Директор похудел, к нему вернулась историческая память. Бывший ПТУшник стал живо интересоваться прошлым Москвы и в особенности проживавшим некогда в его квартире писателем Горчаковым.
Просматривая прессу злополучного года, можно обнаружить упоминания о многих знакомых. На страницах, посвященных культуре, часто появлялось обаятельное лицо Барнаульского, Баси Мунро, триумфально гастролировавшего на Бродвее.
Сообщалось между прочим, что режиссер Касьян Тарановский снимает на Свердловской киностудии документальный фильм о быте народностей крайнего Севера, а Ливий Закрепа, потерпевший крушение на рекламной ниве, издал воспоминания бабушки под псевдонимом Штурман Жорж.
В начале декабря, а точнее - именно пятого числа, в криминальной хронике появилась заметка о печальной кончине бывшего директора "Музы" Пальцева. Бедняга покончил жизнь двумя выстрелами в затылок у подножия зачехленного постамента бывшего монумента. Говорили, что Альберт Владленович в последнее время зациклился на поисках клада русских царей в подземных лабиринтах и пытался выяснить местоположения сокровищницы, бродя с поисковым устройством типа "лоза" в окрестностях Храма. И вроде, уже выяснил, но не успел никому сообщить, унеся тайну с собой в могилу.
Забегая вперед, можно сказать, что Роланд не блефовал насчет клада. В канун юбилея столицы группа молодых археологов- энтузиастов, засланная в подземелья московским мэром с целью прояснения исторической ситуации, обнаружила в скрытых завалами ответвлениях лабиринта круглую ротонду с контейнером из нержавейки, заполненным несметными сокровищами. Снова заговорили о потрясающей интуиции мэра и даже о его контактах с инопланетянами. Политологи и парапсихологи свидетельствовали, что открытие такого рода - символичная веха в жизни страны - сигнал к окончательному возрождению.
Примерно в то же время произошла нежданная радость и в деревне Козлищи. Маленький Максик - сын Лиона и Гали, разбил старый калейдоскоп, которым страшно дорожил отец. Высыпавшиеся стекляшки оказались драгоценными камнями. Их не утаило семейство Ласкера, а закупило в Европе для колхозного хозяйства у фирмы ФМС целый овощеперерабатывающий комбинат. В народе вспыхнул фермерский энтузиазм. На зеленых лугах стали пастись резвые скакуны, по берегам озер выросли уютные деревеньки с ясными глазастыми окнами. Из местных сортов антоновки сумели мастера приготовить яблочный сидр под названием "Шато Козлищи", получивший Гран-при на международном аукционе вин. И завертелась на земле Волдайской новая жизнь...
...Ну что же все политика и деньги, деньги и хозяйство? А как обстоят дела с любовью? Что стало с ней после того, как Мастер и Маргарита покинули Землю?
Трудно сказать о москвичах, но в городе Химмельберге, что расположен на самом берегу Средиземного моря, что славится своими колокольными звонами, тенистыми парками, старинной консерваторией и коллекцией бабочек в Орнитологическом музее, произошло некое событие, которое может навести на размышление пытливый ум.
Вечером на площади святой Маргариты, вокруг фонтана, изображавшего нечто крылатое и мифологическое, в виде парящей в небесах женщины, крутились по своему обыкновению любители роликовой езды. Набегавшись вдоль набережной, они сворачивали на площадь, что бы охладиться под струями фонтана, перехватить трубочку мороженого и перед лицом туристов и собратьев по мастерству показать высший класс фигурного пилотажа.
Тоненькая смуглянка с копной взлохаченных смоляных волос - не девушка, но уже и не девочка, ладная, гибкая, одетая в лимонные шорты и бирюзовый топ, долго кружила на одном ролике, изумляя взоры присутствовавших. Потом сорвалась с места, понеслась к морю и со всего лету врезалась в задумчивого юношу, несшего скрипку. Тот проявил, однако, чудеса ловкости, успев подхватить слетевшие очки, драгоценный инструмент и падающую девушку. Но разжать рук уже не мог, поскольку они держались все вместе: он, она и зажатое юными телами четырехструнное чудо Амати. На пальце музыканта, утонувшем в опъяняющих морской свежестью волосах фигуристки, покачивалась дужка очков с минусовыми диоптриями. Неустойчивое равновесие, перерастающее в вечное. На башнях забили колокола, перезвон разливался и ширился, будто река, принимающая в свое мерное течение быстрые ручьи. Поднялась в воздух стайка голубей, пронеслись мимо, гремя роликами крикливые ватаги, а они все стояли не отрывая друг от друга изумленных глаз. Он, обезоруженный отсутствием окуляров, видел ту, для встречи с которой всегда уходил в царство музыки, неистовствовал там, тосковал, а потом нехотя возвращался с драгоценными трофеями - по части композиции в консерватории очкарику не было равных. Она же, эта маленькая женщина, знала о счастье еще больше. Девочка навсегда запомнила, как летел в ночи рядом с самолетом розовый автомобиль, полный тюльпанов, а среди них светилось тайной лицо прекрасной, осыпанной алмазами феи. Автомобильчик промчался мимо, но маленькая и одинокая, девочка поняла своим израненным сердцем все самое главное о настоящей, верной и вечной любви. Она решила, что непременно отыщет ее, поскольку именно для этого и появилась на свет.
Двое стояли на площади среди мирной толпы, среди колокольного звона, фонтанных струй, голубиной возни, среди лета и мира, который теперь принадлежал им.
Они нашли друг друга и не могли наглядеться, они стояли, вспоминая прошлое, узнавая друг друга в грядущем. Стояли невозможно долго, пока догорал в отворенных окнах теплый летний день и огромное солнце, наливаясь рубином, опускалось в вечную колыбель моря.
К О Н Е Ц
