- Со мной все будет в порядке, - заверила ее Бриджит. - Как только уложу тебя, тоже лягу. К утру я приду в себя.
Ноэль с сомнением повиновалась, проглотила молоко, потом забралась в постель, положив рядом Пушка.
- Дядя был героем, правда, Бриджит?
Она слегка улыбнулась.
- Да, милая, героем. - С огромным усилием Бриджит заставила себя выпрямиться и пересекла комнату, чтобы поцеловать Ноэль на ночь. - Меня бросает в дрожь от мысли, что могло произойти, если бы лорд Фаррингтон не выбрал как раз эту минуту, чтобы выглянуть в окно.
- Он не выбирал именно эту минуту, чтобы выглянуть в окно, - возразила Ноэль как ни в чем не бывало. - Он наблюдал за нами почти целый час. Поэтому я и взобралась на дерево - я рассчитывала на его помощь. Но ты об этом уже догадалась. - Она пожевала губку. - А вот дальше все произошло неожиданно для меня. Я не собиралась падать в пруд. Это было очень страшно. Должно быть, дядя бежал очень быстро, если за такое короткое время добрался из своей комнаты до двери, а потом через двор до пруда.
- Мне оно не показалось коротким, - ответила Бриджит, чувствуя, как качается комната. - Мне оно показалось вечностью.
- Он даже не устроил мне догоняй за то, что я сделала. И тебе тоже за то, что ты собирала остролист. - Ноэль задумчиво сморщила носик. - А где сейчас дядя?
- Не знаю, Ноэль. Вернулся к себе, полагаю. Хотя, если бы он появился здесь, я бы не стала сообщать ему о том, что ты запланировала его героический поступок. Не думаю, чтобы ему это понравилось.
- Да. Ему это не понравилось, - подтвердил низкий голос. - Поэтому будь уверена, Ноэль, тебя ждет основательный нагоняй за твои проделки - но завтра.
Бриджит, не веря своим глазам, уставилась на дверь, словно ища подтверждения невероятному событию.
Остановившись у самого порога, Эрик разглядывал племянницу с выражением, которое затуманенный лихорадкой мозг Бриджит мог назвать только нежным.
- А на сегодня все разговоры прекращаются, - скомандовал он. - Ложись спать.
- Но, дядя, Бриджит больна, - запротестовала Ноэль. Внимание Эрика переключилось на Бриджит, которая продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами, словно пыталась осознать реальность его присутствия.
- Племянница права. Ты действительно больна, - заявил он.
- Наверное. - Она прикрыла глаза. - Не только больна, но и в бреду. Могу поклясться, что ты стоишь в комнате Ноэль.
Эрик не улыбнулся.
- У тебя жар. Подозреваю, что сильный. Тебе надо лечь в постель.
- Очевидно, так и есть. - Бриджит повернулась и, слегка пошатываясь, направилась к своей комнате. - Очень хорошо. Уже иду, милорд. Уверена, что к рассвету я проснусь и пойму, что все это было сном опти-миски...
Приступ головокружения настиг ее, и пол рванулся ей навстречу.
Глава 7
- Не надо. - Бриджит замотала головой, отмахиваясь от холодного компресса, который упорно прижимался к ее лицу.
- Лежи спокойно и перестань сопротивляться мне, черт побери. - Твердая рука схватила ее за подбородок, и эта ужасная мокрая салфетка возобновила движение по ее лицу.
- Слишком холодная, - пробормотала она.
- Знаю, что холодная. - Его пальцы ослабили хватку. - Но ты вся горишь. Это единственный способ сбить тебе температуру.
С огромным усилием Бриджит чуть приоткрыла глаза.
- Эрик?
- Гм-м? - Он приложил салфетку к ее затылку.
- Я в постели?
- Да.
- У себя в комнате?
- Конечно.
- И ты за мной ухаживаешь?
- Я единственный, кроме тебя, взрослый человек в Фаррингтоне.
Ее глаза снова закрылись.
- Я и правда в раю Как чудесно! Наконец-то я могу наслаждаться своей мечтой. Я ждала этого целую вечность.
- Перестань, - резко приказал он. - Ты не в раю. Ты в Фаррингтоне. И ты не умрешь.
Страстность его тона почти ускользнула от погруженной в полубредовое состояние Бриджит. Она повернула голову и прижалась губами к его руке.
- Знаешь, как долго я тебя люблю? - прошептала она - Целую вечность. Можешь догадаться, сколько ночей я представляла себе, как ты приходишь ко мне? - Последовал едва слышный вздох. - Десятки. Сотни. Но фантазия никогда еще не была такой реальной. Никогда до. И даже после. Ни один сон не мог воссоздать те ощущения, которые я открыла для себя в твоих объятиях. Смутный туман окутывал ее сознание. - Ты помнишь тот день, Эрик? Тот день, когда мы были вместе? Я помню. Каждую поразительную подробность. Ничто.., никогда.., мне. не было так.., чудесно.
Снова погружаясь в лихорадочный сон, Бриджит не увидела страдальческого выражения на лице мужа, когда он погладил ее горячую как огонь щеку.
- Да, Бриджит, - ответил он хриплым, дрожащим голосом. - Я помню. И ты права, никогда еще мне не было так чудесно.
Он замолчал, глядя, как поднимается и опускается во сне ее грудь, не в силах прогнать разрывающие душу чувства, которые пробудили в нем ее признания, чувства, на который он давно считал себя неспособным Поднявшись, Эрик бесцельно зашагал по комнате, глядя в лицо непостижимой истине Он мог запереться от всех, закрыть двери для мира на долгое время. Но не сумел закрыть свое сердце от этого самоотверженного прекрасного ангела, своей жены.
Бриджит.
Уже больше месяца он избегает ее, думает о ней, желает ее. С самого начала эта борьба была изнурительной. С того дня как он лег с ней в постель, она стала безнадежной Какая насмешка! Он беспокоился о Бриджит, о том, что именно ей не удастся справиться с последствиями их поступка. И что же? Она приняла его условия, стала жить так же, как до того незабываемого дня, когда оказалась в его объятиях. Тогда как он сам каждую минуту, каждую бессонную ночь тосковал по ней. И не только в постели. Он тосковал по ее смеху, думал о ее мужестве, о том, как яростно она бросалась на защиту Ноэль. Ноэль.
Впервые Эрик обнаружил, что способен думать о племяннице без боли, отделить ее от обстоятельств, сопутствовавших ее рождению Это само по себе уже было чудом. И чудесным было преображение Ноэль. Не веря собственным глазам, он наблюдал, как Бриджит превращает Ноэль из неуправляемого, бунтующего ребенка в жизнерадостную, любящую девочку, устраивает ей дом, дает надежду на будущее. И заменяет мать.
Тихо выругавшись, Эрик отвернулся, стиснув зубы при воспоминаниях, пробуждающих угрызения совести. Если кто и виноват в том, что произошло, то это он сам. Вот почему он сделал то, что должен был сделать, выбрал единственно возможный для себя путь.
Не допускать Ноэль в ту пустыню, в которую превратилась его жизнь.
После того, что он вытерпел с Лизой, в нем все умерло, он не способен испытывать какие-то чувства - особенно по отношению к ребенку, которого отказалась признать его сестра.
Отказалась признать? Черт возьми, ей хотелось стереть из памяти даже рождение Ноэль, словно она была каким-то нежеланным подарком, который можно вернуть назад и забыть.
Эрик крепко зажмурился, в тысячный раз спрашивая себя, в чем была его ошибка.
Что произошло с его Лизой, которую он растил с младенчества, щедро одаривая вниманием и любовью? Боже милостивый, что он создал? Эгоистичную женщину, без чувства чести и каких-либо обязательств как по отношению к брату, так и по отношению к собственному ребенку?
В чем бы он ни ошибся, он не мог позволить себе сделать то же с Ноэль, допустить ее к себе. Она заслуживала лучшего, чем дядюшка с пустым сердцем, у которого в душе остались лишь пустота и ненависть к самому себе.
А теперь у нее появилось это лучшее - благодаря Бриджит.
Приглушенный всхлип заставил Эрика повернуть голову к кровати, и он нахмурился, увидев, что его жена разметалась во сне, сбив одеяло. Он подошел и поправил постель, натянув одеяло ей до подбородка.
- Ноэль! - вскрикнула она, сражаясь с тяжестью одеяла. - Я должна ее достать... Она утонет...
- Ноэль в безопасности, Бриджит, - прошептал Эрик, думая, кого он утешает - жену или себя. - И ты тоже.
- Эрик? - Она прошептала его имя, словно находилась где-то очень далеко.
- Я здесь, рядом. Тебе и Ноэль ничто не угрожает. А теперь спи.
Она тотчас же затихла, и ее красивое лицо смягчилось, когда она погрузилась в глубокий, спокойный сон.
Как она может ему доверять, во имя неба?
Или любить.
Воспоминание о признании Бриджит заставило сжаться сердце Эрика.
"Знаешь, как долго я тебя люблю? Целую вечность. Можешь догадаться, сколько ночей я представляла себе, как ты приходишь ко мне? Десятки, сотни... Ни один сон не мог воссоздать те ощущения, которые я испытала в твоих объятиях".
Наверное, эти признания вызваны лихорадкой. В конце концов, вечность просто невозможна: они знают друг друга менее двух месяцев. Значит, остальные ее признания также беспочвенны.
Но не те, которые говорили о ее страсти.
В истинности тех признаний, подумал Эрик, ощущая, как его обдает жаром, он мог поклясться. Никогда в самом смелом полете воображения, а тем более в реальности, он не ощущал такого опустошающего наслаждения, такой яростной, бесподобной бури чувств, и он не мог избавиться от этих воспоминаний, которые преследовали его, превратившись почти в навязчивую идею.
