Он стал кончиками пальцев как бы лениво ласкать кожу под грудью; потом поднял выше джемпер и завладел обоими холмиками. Скользнул по соску легким поцелуем, вобрал набухшую горошину в рот, лизнул горячим языком... Раз, и еще раз, и еще... Отдавшись во власть своих ощущений, она лишь сдавленно постанывала и шептала его имя.
Джек тоже забылся, упоенный ее сладкой, соблазнительной нежностью. Джорджия такая вкусная, возбужденная, щедрая... Где ни прикасаются к ней его руки - везде встречают трепетный отклик. Влажное дыхание ее ласково щекочет ему затылок, а пальцы мечутся по его волосам. Ему уже кажется, что тела их сливаются воедино... Он жадно ласкал рукой один сосок, утоляя ртом жар другого.
Ухо его слышало безумные удары ее сердца. При каждом сдавленном дыхании грудь ее поднималась и опадала, а руки конвульсивно сжимали его голову. Она немо взывает, умоляет его навеки оставаться рядом, длить эти чарующие прикосновения... И пусть так и будет, он тоже желает этого! Когда же и она заставит его забыться от ее страстных ласк? Но она так неопытна... Губы его, на нежной коже ее груди, раздвинулись в улыбке, и прозвучал неожиданный легкий смешок.
- Что.., что ты.., ты.., смеешься?.. - задыхаясь, едва слышно пробормотала она.
- Ничего, ничего... - шептал он у ее сердца. - Просто мне очень хорошо, вот и все, Джо.
- О, Джек.., и мне.., мне тоже.
Уже последним, неимоверным усилием он оторвался от нее на мгновение, услышал ее нечленораздельное восклицание - и тут же обрушился поцелуями на ее живот. Остановился он, лишь встретив препятствие - эти проклятые леггинсы, - и стянул их: пусть не мешают. Она залепетала что-то протестующее, он мгновенно проник языком ей в пупок - и она позабыла почти обо всем. Он оторвал ее бедра от дивана и спустил леггинсы до колен; за ними последовали трусики, и она оказалась в плену у собственной одежды.
Джек скользнул рукой между ее ног и обнаружил влажное, ждущее тепло... Проворные пальцы перешли в стремительное наступление, описывая все уменьшающиеся концентрические окружности, и наконец большой палец прижался к затвердевшему, пылающему узелку страсти. От этого прикосновения она громко вскрикнула, бедра ее, взметнувшиеся вверх, столкнулись с его грудью. Он улыбнулся победно, ликуя: как полно он ее пленил, как безумно она откликнулась! Склонил голову, чтобы вкусить самое сокровенное, - и тут дом содрогнулся от громкого топота молодых ног...
- О Боже, это Ивен! - выдохнула Джорджия, скатываясь с дивана и в панике хватаясь за одежду.
Лицо ее пылает - кого она хочет обмануть? Все тело ее в огне, а сердце бешено колотится, стремясь вырваться из груди... Кровь едва ли не с шипением растекается по сосудам, словно перегретый пар, а в висках стучит лишь одно: она была так близка - так близка! - к тому безграничному наслаждению, о котором большинство женщин только мечтают...
Ивен уже вставляет ключ в замочную скважину... Она решилась взглянуть на Джека: о-о-о, и у нее такой же безумный вид?.. Скорее всего, в десять раз хуже... Так или иначе, если Ивен хоть краем глаза их увидит - быть беде! Входная дверь распахнулась - поздно, все поздно, теперь уж ничего не поделаешь!
- Джорджия! Я до...
Ивен осекся, подтвердив худшие ее опасения: конечно, он все понял - сразу понял, чему именно помешал. Сурово сдвинул брови, переводя взгляд с него на нее, с нее на него...
- Может, мне лучше выйти и вернуться попозже? - Ломающийся голос прозвучал резко и холодно, как завывающий за стенами дома ветер.
- В этом нет необходимости. - Джорджия как можно небрежнее провела по волосам. Руки так и чешутся одернуть джемпер, но нет, она этого не сделает. Пожалуйста, закрой за собой дверь.
Ивен дерзко смотрел ей прямо в глаза, - давно уже не видела она у него на лице такого выражения и прекрасно знала, что оно означает.
- Похоже, лучше оставить дверь открытой, - бросил Ивен. - Вам обоим неплохо поостыть.
Джорджия скрестила руки на груди, отчаянно пытаясь придумать: как скрыть еще не оставившее ее возбуждение от того, что произошло, или не произошло, или почти произошло?
- Не смей так говорить со мной! - велела она не допускающим возражений тоном. - Понятно?
Ивен понурил вдруг голову, и она поняла: он почти жалеет о том, как повел себя, по крайней мере по отношению к ней. Мальчишка с вызовом повернулся к Джеку, но, прежде чем успел выпалить угрозу или оскорбление, она встала между ними и приказала без обиняков:
- Закрой дверь!
С нескрываемым презрением Ивен положил руку на дверь и со всей силы толкнул ее. Дом задрожал, отозвавшись дрожью во всем теле Джорджии. Наступило молчание. Прервал его Ивен - язвительным вопросом:
- Я не помешал? А то могу...
- Да, помешал, - оборвала его Джорджия, - но мы с Джеком продолжим как-нибудь в другой раз.
Ивен открыл было рот, собираясь огрызнуться, но она снова остановила его:
- Ивен, я никогда ничего от тебя не скрывала. - Голос ее невольно смягчился - в конце концов, она искренне любит этого мальчишку. - И сейчас не собираюсь - это тебя бы оскорбило. Да, мы с Джеком... - она обернулась, но не стала принуждать себя смотреть на него, - мы были заняты друг другом, спокойно проговорила она, опять глядя сыну в глаза. - Но к тебе это не имеет никакого отношения и ни в чем тебя не ущемляет.
Парень сжал губы и свирепо покосился на Джека. "Ревнует, бедняга", подумала Джорджия. Потребовалось больше четырех лет, чтобы им с Ивеном удалось наладить жизнь, мальчик стал постепенно расставаться с прошлым. Впереди у него долгий путь, а она - единственный человек, которому он доверяет. Он неплохо стал учиться, у него даже появились друзья, но к взрослым все еще относится подозрительно. Вернее, к большинству взрослых. С ней у него всегда были хорошие отношения. Именно поэтому он не хочет ни с кем делиться ее обществом, ее привязанностью.
- Мы поговорим об этом позже. - Пусть беспрекословность ее тона пресечет все дальнейшие попытки бунта.
Она ненавидела себя за то, что вот так выпроваживает Ивена, но как еще в этот момент поступить? Она и представить не могла, что окажется в таком положении, тем более вовлечет в него Ивена. За все время их знакомства у нее не было романов. Да и сейчас - положа руку на сердце - есть ли роман?
Ивен сверкнул глазами, но сдержался. В уме ему нельзя отказать. Вероятно, именно это и помогло ему выжить, когда он провел целый год на улице, перед тем как попал в Карлайл. Ей-то, прежде чем выяснять отношения с Ивеном, надо выяснить отношения с Джеком. Она все еще не пришла в себя от неожиданности, стремительности происшедшего между ними, от беспокойства, куда это может привести. Не получив никаких заверений сама, как она может дать их мальчику? Лучше это отложить. А пока...
- Ты обедал на работе?
- Да, - буркнул Ивен. - Но снова проголодался.
- Есть жареное мясо.
- Не беспокойся, я сам.
Громко топая, он направился на кухню, распахнул дверцу холодильника и достал целую гору продуктов. Джек молча следил за ним, отмечая намеренную небрежность манер, скованность движений. Он словно смотрит в зеркало прошлого: таким он сам был двадцать пять лет назад. Остается надежда, что парень похож и в другом - по достоинству оценит в Джорджии все то, что когда-то оценил он сам.
Ивен приготовил себе ужин, налил стакан молока, и постепенно они с Джорджией, повинуясь привычке к постоянному общению, принялись болтать как ни в чем не бывало. Тяжелый эпизод будто канул в небытие. А Джеку оставалось лишь ждать, не допустят ли его в этот непринужденный разговор. Нет, не допускают... Что же ему - обижаться или радоваться?
Пожалуй, он должен быть даже благодарен, что его оставили в покое: все равно он не знал бы, о чем говорить - ни с Ивеном, ни с Джорджией. Никогда прежде не попадал он в подобную переделку - чтобы подросток, ребенок в сущности, заставал его с женщиной в такой ситуации. В одном он был уверен: отныне его отношения с Джорджией станут еще более натянутыми. Хотя какие, собственно, у них отношения? Чему положило конец внезапное появление Ивена? Джек чувствовал полную растерянность. Сидели они, вспоминали прошлое, шутили, и вдруг он попытался овладеть Джорджией...
Никогда в жизни он так не обрушивался на женщину, никогда не терял самоконтроль, а тут полностью забылся после первого же поцелуя. Что случилось, почему он зашел так далеко? И не думал ни о чем подобном, даже мысль, что такое может произойти, не приходила в голову - пока он не поцеловал ее. После этого все вдруг изменилось.
Ивен накрыл трехэтажный бутерброд ломтем ржаного хлеба, высыпал на бумажную тарелку картофельные чипсы, снова повернулся к взрослым и коротко сообщил:
- Я буду у себя. Судя по всему, он счел это достаточным: больше не сказал ни слова и ушел в свою комнату.
Когда за ним закрылась дверь - уже без всякого грохота, вполне спокойно, Джорджия печально вздохнула и принужденно начала:
- Извини, Джек. Я совсем забыла, что Ивен возвращается в половине девятого. Понимаешь, я тебя пригласила.., думала, вечером, когда он придет, посидим втроем за чашкой кофе. А потом... - она помолчала немного, - и представить себе не могла, что мы... - Она осеклась, ее лицо и шею залила краска. "А грудь тоже покраснела?" - подумал вдруг Джек, но поспешно отогнал эти крамольные мысли.
