Брианна подошла к ручью и, подняв голову, посмотрела на небо, любуясь яркими красками заката.
— Я никогда не думала, что путешествие в такое отдаленное и дикое место, как Орегон, может быть опасным. А ведь Джон собирается увезти туда Джулию.
— Там сейчас довольно спокойно.
В мягких мокасинах он двигался так тихо, что она не заметила, как он подошел к ней, и подпрыгнула от испуга, услышав его голос за своей спиной. Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе лицом. У нее просто кровь застыла в жилах от страха, такими холодными были его глаза. У нее заныло в животе и ей захотелось убежать от него как можно быстрее.
— От кого вы убегаете? — спросил он.
Ей еще больше захотелось убежать от этого мужчины.
— Ни от кого я не убегаю. Я уже говорила вам, что хочу присоединиться к своей сестре — она собирается отправиться с караваном на запад.
— Тогда почему вы начинаете нервничать каждый раз, когда кто-нибудь проезжает мимо нас?
Она опустила голову, так что он не видел ее лица.
— Я не нервничаю. Почему вы спрашиваете меня об этом? Какое вам дело, убегаю я от кого-нибудь или нет?
Потому что, черт возьми, чувствую ответственность за тебя! Вслух же он сказал вот что:
— Если вы в опасности, то и мне угрожает опасность. Следовательно, я имею право знать об этом.
Брианна прятала от него глаза, пока он не взял ее рукой за подбородок и не заставил посмотреть ему прямо в глаза. Она начинала тихо ненавидеть эту его привычку.
— Расскажите мне.
Она продолжала молчать.
— Дьявол тебя подери, женщина! Как я смогу тебе помочь, если ты мне ничего не расскажешь?
— Помочь мне? — спросила она, нахмурившись. — Почему это вам захотелось помочь мне? Я ведь вам противна.
Она противна ему? С каждым днем он все больше и больше восхищался ее мужеством. Несмотря на кажущуюся робость и неуверенность, она сильна, как молодой дуб. Ей не хватало только уверенности в себе.
После того как с ее тела исчезли все синяки и ссадины, а с лица сошла опухоль, она стала еще прекраснее. У нее были красивой формы губы, небесно-голубого цвета глаза и высокие скулы. Тело ее было стройным и гибким. Во всех ее движениях чувствовалась природная грация. Она казалась такой невинной и чистой, что ему хотелось защитить ее от всех опасностей этого мира. Однако он не только стремился защитить эту женщину, он хотел сделать ее своей. И вовсе не потому, что он жалел ее, и не потому, что ему нужна была женщина.
Его взгляд был таким жестким, что она испугалась. Най не отрываясь смотрел на ее губы. Он так крепко держал ее, что она не могла даже пошевелиться, а потом медленно прижал ее к себе. У нее оглушительно забилось сердце и закружилась голова, когда она увидела, что его губы почти вплотную приблизились к ее губам. Она чувствовала, что просто потеряет сознание, если он сейчас поцелует ее. Но он не сделал этого. Он что-то тихо прошептал, и у нее сладко заныло внизу живота.
Он не стал терять время на то, чтобы преодолеть ее сопротивление (эмоциональное и физическое), и медленно просунул язык между ее губами. По ее телу пробежала сильная дрожь. Она почувствовала, что ее тело превращается в мягкую, податливую и бесформенную массу, похожую на речную глину, с которой она часто играла в детстве. Она вся напряглась, пытаясь сопротивляться его нежному нападению.
Най поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, и едва не утратил контроль над собой. Он рассчитывал увидеть в ее глазах страх, но вместо этого в них полыхало пламя.
— Иди, — произнес он прерывистым голосом. — Ну же, иди ложись спать.
Она так дрожала, что не могла даже сдвинуться с места. Най одной рукой обнял ее за талию, а другой взял за руку и так повел к шалашу. Он заставил себя сделать это, вместо того чтобы, повинуясь зову плоти, просто повалить ее на землю. Он сунул ей в руки кота, понимая, что это поможет ей успокоиться, и, повернувшись, быстро пошел в сторону леса.
Брианна зарылась лицом в шелковистую шерсть кота и смотрела, как Най удаляется от нее. Она вдыхала знакомый кошачий запах, слушала тихое мурлыканье, и буря в ее душе постепенно утихала. Потом она быстро улеглась на свое ложе.
Даже закрыв глаза, она продолжала видеть его. Она чувствовала прикосновение его мягких губ, легкое покалывание его усов и его влажный язык, упорно прокладывавший себе путь в ее рот. У него было сладкое дыхание, от него пахло дымом, землей, лошадьми и яблоками. Она заставила себя думать не о нем, а о том, где сейчас может быть Баррет и что он делает. Однако все закончилось тем, что она стала сравнивать то, как целовал ее Баррет, с тем, как поцеловал ее Най. От Баррета постоянно разило виски.
Скрывшись в тени густых деревьев, Най наблюдал за тем, как она залезала в шалаш, и ругал себя. Так страстно целуя ее, он явно нарывался на неприятности. Ненормальный. Каждую ночь он пытался вытеснить из своей головы воспоминание о ее обнаженном теле. Всякий раз, когда он смотрел на нее, ему так хотелось прикоснуться к ней, что он вдруг понял: неудовлетворенное желание может свести его с ума. Однако такая женщина, как она, никогда не захочет иметь дело с таким мужчиной, как он, даже если она перестанет бояться мужчин и плотских отношений.
Этот единственный поцелуй, убеждал себя Най, он будет хранить в своем сердце. И это все, что ему нужно. Он ожидал, что она испугается, и понимал, что может силой подчинить ее своей воле. Однако он не хотел этого делать. Но страсть, которая вспыхнула в ее глазах, позволяла ему надеяться на то, что все-таки они могли бы быть вместе, если жизнь не разведет их по разным дорогам.
Завтра он поможет ей найти сестру и навсегда уйдет из ее жизни. Все очень просто. Он сделает так, чтобы все было легко и просто. В ее жизни нет места для него, а в его жизни — для нее.
Город Индепенденс, штат Миссури, был выстроен на холме, возвышавшемся над окружавшими его равнинами. Высадившись на берегу реки Миссури в шести милях от города, переселенцы переоборудовали свои повозки так, чтобы их можно было погрузить на пароход и поплыть вверх по реке. Потом они взобрались вверх по крутому склону холма и стали лагерем в предместьях города.
Тысячи переселенцев готовили себе еду на кострах, и поэтому над городом висела пелена дыма. Все стоянки располагались так близко друг к другу, что Брианна не могла понять, где кончается одна и начинается другая. Она просто задыхалась среди этого огромного скопления людей, и ей хотелось снова вернуться в тихие и безлюдные места, по которым пролегал их путь. Она крутила головой, глядя по сторонам, надеясь увидеть Джулию и страшась, что ей попадется на глаза Баррет.
На стоянках царили ужасный шум и суета. Брианна никогда еще не видела такого скопления самых разных людей. Здесь были, в основном, фермеры и ремесленники. Они разбивали свои стойбища по соседству, делились виски, рассказывали друг другу новости, давали полезные советы, касающиеся предстоящего путешествия, обменивались рецептами и мечтами о будущем. Вокруг стоянок паслись стада волов, лошадей, мулов и даже свиней. Все окрестные поля были густо покрыты их экскрементами. По этой причине Брианна решила не спешиваться, а продолжить путь верхом.
Най провел ее через весь этот хаос к ручью, где люди набирали воду для приготовления пищи и поили своих животных. Он спешился и подошел к Брианне. Она была так увлечена разглядыванием всей этой пестрой толпы, что даже не заметила, как близко он стоял возле нее и как долго не убирал руку с ее талии после того, как помог ей спрыгнуть с лошади. Как же хорошо было снова почувствовать под ногами твердую поверхность и дать отдохнуть своей занемевшей от напряжения спине!
Перед тем как они въехали в город, Коламбус предложил ей снова надеть платье. И все-таки она чувствовала себя грязной рядом с женщинами, ожидавшими своей очереди, чтобы набрать из ручья воду, и дружески беседовавшими друг с другом. Казалось, что они получают от этого удовольствие. За последние три года миссис О’Кейзи была единственной женщиной, с которой довелось общаться Брианне. Ей очень хотелось иметь подруг-ровесниц.
Най заметил, куда она смотрит, и сказал:
— Эти женщины могут что-нибудь знать о вашей сестре.
Она посмотрела на его загорелое лицо, ставшее теперь для нее почти родным, а потом снова повернула голову в сторону собравшихся женщин.
— Не бойтесь, они вас не укусят, — сказал он.
— Я не боюсь, однако они могут мне нагрубить.
— Мне кажется, что у вас в жизни были неприятности и посерьезнее.
Он был прав. Глубоко вздохнув и распрямив плечи (она всегда так делала, когда пыталась собраться с духом), она направилась к женщинам.
Подойдя к этой компании, она остановилась и посмотрела на Ная, ища его поддержки. Кивнув, он сделал ей знак, чтобы она подошла к женщинам еще ближе. Она откашлялась, потом стряхнула пыль с платья и опять откашлялась. Она снова по привычке начала вертеть в руке верхнюю пуговицу платья.
