Он сидел на ковре у кровати, прислонившись к ней спиной, держа в одной руке кусок золотистого дерева, а в другой нож.
Эта спальня не была рассчитана на его размеры, узкая и длинная, она чем-то напоминала унылую больничную палату. Остальной дом благоухал лимонной полиролью и запахом свежих цветов, был украшен старинными вещами, хрустальными люстрами и тяжелыми бархатными портьерами, но эта комната своей спартанской бедностью скорее походила на монашескую келью.
Кровать с медной спинкой была покрыта стеганым лоскутным одеялом, а в ногах стоял сундук из кипарисового дерева.
Джек подвинулся, устраиваясь поудобнее. В комнате не было другого места, где бы он мог сесть, чтобы заняться любимым делом. Кресло-качалка было слишком маленьким для него, скамейка под окном слишком узкой, поэтому он выбрал место на полу, и чувствовал себя прекрасно. Как мальчуган, когда он прячется от всех, чтобы насладиться своей игрушкой, сокровищем, которое способен оценить только он один.
В его руке блестел нож, орудие разрушения или резец творца, все зависело от того, кто пускал его в ход. Для Джека он был и тем и другим.
Никто никогда не обучал Джека резьбе по дереву, но в тюремной камере это помогало скоротать время. Ножи были запрещены в тюрьме, и поэтому он использовал то, что находил на прогулке: острые камни, щепки и кусочки дерева. Сначала охранники отнимали у него его грубые творения и даже подвергали наказанию. Но со временем перестали обращать на него внимание, и он наполнил камеру поделками той или иной степени трудности. Маленькие дома и замки были словно мистические талисманы, но он не понимал ни их значения, ни своей любви к ним. Иногда ему казалось, что они напоминают ему о детстве, единственных годах, когда его жизнь не была пронизана болью.
Другим его занятием в тюрьме была разработка планов расправы над убийцами дочери, когда он выйдет на волю. Сегодня Джек очень близко подошел к осуществлению своей цели. Ловушка была готова, и приманка поджидала жертву. Теперь ему оставалось только ждать и не терять присутствия духа.
Джек провел большим пальцем по гладкому дереву, представляя себе очертания тела Гас, чувствуя их под своей рукой.
Такое тело, как у нее, - мечта всех мужчин. Нежная кожа и упругая плоть. Воспоминания о ее мягкой податливости и влажной розовой глубине причиняли ему почти физическое страдание. Ему не следовало никогда к ней прикасаться...
Пять лет его ничто не отвлекало от цели и ум был занят одним: найти тех, кто погубил его семью, и расправиться с ними.
И вот теперь его мысли заняты ею одной, женщиной, которая скрыта в этом куске дерева. Сейчас он уже у цели, но способен думать только о Гас.
Он не мог понять эту женщину. Его не удивляло, что она попыталась его убить. В данных обстоятельствах он бы поступил точно так же. Его удивляло, что сегодня вечером она приняла его сторону, выступив против своего жениха и своей семьи.
Джека удивляло, что она заманила его в ловушку, чтобы он там погиб, и вернулась, чтобы вызволить его оттуда. И это случилось дважды. Как ему поступать с женщиной, которая не знает, какой он ей нужен, живой или мертвый?
Любовь с ней будет такой же запретной и самоубийственной, как кража огня у богов. Гас так же одурманивала его, как выпивка, которой он противостоял с таким упорством. Правда, с выпивкой было проще, а вот любить Гас ему запрещала его собственная плоть. Слишком долго он сдерживал себя, и теперь, когда наконец запрет снят и пришло время сладкого освобождения, его тело просто не желало ему подчиняться. Может, это только к лучшему, убеждал он себя, и ему не следует ввязываться в любовную историю, которая помешает его делу. Кто знает, может. Гас была как-то связана с тем, что случилось пять лет назад.
"Я все-таки надеюсь. Гас, что ты к этому непричастна, - сказал он себе. - Я молю Бога, чтобы ты не была виновата.
Иначе мне придется расправиться с тобой так же, как и со всеми остальными".
Джек осторожно водил ножом по дереву, выбирая место, где начать. Женщина в куске дерева сама подскажет ему, как вдохнуть в нее жизнь. Он создаст ее, само начало жизни, из куска дерева, такого же творения природы, как и женщина, которую он любит. Он сделал первый надрез, и ему почудилось, что он слышит вздох освобождаемой души.
Глава 18
Напрягая все силы, Джек попытался взметнуть вверх штангу весом в двести пятьдесят фунтов. Он до скрипа сжал челюсти, и жилы на шее напряглись, казалось, готовые лопнуть.
Стекающий со лба пот обжег ему глаза, и он крепко зажмурился. Он тренировался уже целых два часа, и его мускулы были на пределе. Какой-то из них не выдержит, если он будет упорствовать и дальше!
Его руки словно приросли к штанге, и он не мог сдержать дрожь, охватившую плечи и грудь. Он лежал на спине, пытаясь взять вес в десятый раз. В тюрьме он делал это каждый день.
Джек попытался опустить вниз страшный груз, но руки вдруг ослабли, он не мог удержать штангу, и не было никого рядом, кто бы его подстраховал. Двести пятьдесят фунтов стали могли превратить в пыль даже кирпичную кладку!
Штанга дрогнула и качнулась вперед. Джек взвыл, как раненое животное, пытаясь вернуть ее обратно. Он должен был вернуть штангу в прежнее положение, чтобы затем положить ее на стойку. Упираясь ногами, Джек сделал еще одно, последнее страшное усилие и наконец водворил штангу на место. Со стоном боли он опустил руки. Пот буквально выедал ему глаза.
Стойка со штангой над ним закачалась и провисла.
- Господи, - только и успел выдохнуть он, скатившись с лежака в сторону. Стойка треснула, как тонкая веточка, штанга рухнула на деревянный лежак, переломила его надвое и с грохотом упала на пол. Эхо ударило в стены комнаты, словно захлопнулся сразу десяток железных тюремных дверей... Поднявшись на ноги, Джек молча созерцал последствия катастрофы. Его тренировкам в одиночестве пришел конец. Они стали слишком опасными.
Джек взял полотенце и вытер тело, промокнул лицо и волосы. Его майка и трусы все еще были влажными, но пульс стабилизировался и руки почти перестали дрожать. В день его приезда экономка сказала ему, что в подвале особняка есть гимнастический зал, но только сегодня утром Джек впервые спустился сюда.
Он надеялся, что тренировка поднимет его настроение, которое со вчерашнего вечера находилось на самой низшей точке.
- Идиот, - пробормотал он, оценивая свое состояние.
Много ли найдется на свете людей, которые будут портить себе настроение из-за деревянной куклы? Он так и не закончил вчера свою работу. Он слишком возбудился. Его нож не упускал ни единой выпуклости, ни единой впадины на деревянном теле Гас Джек резал дерево и припоминал каждый нежный изгиб и ложбинку. Своими руками он дал ей жизнь, но не мог получить от нее ничего взамен. Это причиняло боль.
Напряженные мускулы живота сказали ему, что следует продолжить тренировку. Он подошел к соседнему тренажеру, добавил вес к ножному жиму и лег, зная, что его ногам придется потрудиться. Но лучше уж ноги, чем другие, менее тренированные части тела.
Джек решил, что, как только сумеет расслабиться, он начнет обыскивать дом, а также еще разок посмотрит на полотно Мери Годдар, которое вернул Лейку. Поведение Лейка вызывало подозрение, да и с самой картиной было что-то неладно.
Джек имел в виду небольшие вздутия, которые заметил на полотне. Возможно, это было несущественно, но, с другой стороны, он не должен упускать из поля зрения ни малейшей детали.
Джек начал работать ногами, поднимая и опуская тяжелую пирамиду блестящих дисков. Мускулы бедер напрягались от усилия, и с каждым подъемом ему становилось все жарче. Это был верный признак того, что он потерял форму.
Диски с неприятным звоном ударялись друг о друга, и что-то в них привлекло внимание Джека. Не вставая, он быстро осмотрел тренажер и обнаружил причину шума. Один из тросов, на котором держались диски, истончился до предела. Трос мог оборваться в любую секунду, и, если это случится, диски рухнут вниз, как бомбы, а некоторые даже отлетят в сторону. Джек перестал двигать ногами, стараясь придумать, как ему убраться с тренажера, не обрушив на себя груз.
Гантель лежала на полу поблизости.
Он вставил ее под флексоры и слез с тренажера. Теперь Джек мог хорошенько его оглядеть. Он выхватил гантель и быстро отскочил назад, и тут же под тяжестью груза разорвался изношенный трос, поток блестящих дисков ударил как раз в то место, где он раньше лежал. Он бы не смог увернуться.
Даже один-единственный диск мог раскроить ему череп и убить на месте. "Интересно, - подумал Джек, - кто же пользуется этим тренажером постоянно?" Возможно, впрочем, что кто-то знал: им будет пользоваться Джек. Даже поверхностный осмотр показал, что разрыв произошел не из-за усталости металла, а оттого, что трос надрезан.
Джек услышал за спиной шум, похожий на чьи-то шаги, и стремительно обернулся. Фигура в синем мелькнула в дверях, и он догадался, что кто-то наблюдал за ним. Возможно, даже тот, кто подрезал трос.
