— Лидия! — В голосе Эндрю было скорее страдание, чем гнев.
— Что случилось, дорогой? Ты ревнуешь? — Она повернулась к Марку: — Мне так жаль, просто… — она опустила голову и жеманно посмотрела из-под ресниц, — видишь ли, нас в браке было трое. Не то чтобы мой муж вел себя неблагопристойно… — Она фыркнула и отпила из бокала. — Нет, это вряд ли. Он поклонялся ей издалека, готовый кинуться к ней по одному мановению ее руки. Она использовала его как мальчика на побегушках, который ей особенно и не был нужен…
Джеки встала со стула:
— Лидия, я ухожу. Как ты можешь быть такой стервой?!
— Дорогая, как говорится, не убивайте гонца, принесшего дурную весть. Не я предавала лучших друзей. Я лишь та, кто это замечал. Впрочем, я уверена, что и сама видела только малую часть.
Сэм встал следом за Джеки.
— Сэмми? И тебя пугает правда? Вот уж не подумала бы!
Через несколько минут все гости, надев пальто, толпились у двери. Они прощались с Эндрю, обещая позвонить завтра.
— Я прошу прощения, — повторял он, — моя жена выпила лишнего. Мне очень, очень жаль.
Сэм уже на выходе понял, что оставил свой пиджак на стуле. Попросив Джеки подождать, он вернулся в гостиную. Лидия сидела во главе стола, курила очередную сигарету и тихо икала.
— Черт! — бормотала она. — На новом друге можно поставить крест.
Джеки проснулась в восемь утра от телефонного звонка. Ей понадобилось времени больше, чем обычно, чтобы поднять трубку, потому что она спала нагишом, а шторы в комнате не были задернуты. Ей пришлось согнуться пополам и прятаться, как от снайперского огня, сначала за кухонную дверь, потом за стулья. Наконец она опустилась на пол за диваном, потянулась рукой к телефону и стащила его вниз.
Это была Аманда. Только Аманда могла звонить ей в такую рань. Джеки тщетно просила ее не делать этого, ссылаясь на то, что поздний сон — одно из главных преимуществ одинокого, бездетного существования.
— Ну же, Джеки, уже все давно встали! У меня есть для тебя кое-какая работа, — обычно говорила Аманда.
Или:
— Не спеши, интервью раньше десяти не начнется.
Если Джеки не брала трубку, она доставала ее по автоответчику:
— Ку-ку. Я знаю, что ты там. А ну вставай!
— Меня могло не быть дома. Я могла не прийти ночевать прошлым вечером, — однажды попыталась отговориться Джеки.
— Могла, — ответила тогда Аманда, — но от меня просто так не отделаешься. Не поможет ни твое пребывание в любовном гнездышке с тем, кого ты встретила прошлым вечером, ни то, что ты сейчас спишь в своей кровати с маской для релаксации на глазах, что более вероятно. К тому же, встреть ты кого-то стоящего, ты бы мне еще вчера позвонила, чтобы рассказать все подробности.
— Алло! — Джеки попыталась ответить живым, энергичным тоном, как будто она только что закончила укладывать волосы феном.
— О-о Боже! — протянула Аманда. — У тебя голос, как у Ли Марвина в том фильме. Где платье?
— Какое платье?
— Что ты с ним сделала, когда вчера сняла?
— Ничего.
— Пойди посмотри. Я подожду.
По-прежнему согнувшись в три погибели, Джеки пробралась в спальню. Платья нигде не было. Она заглянула в ванную, в корзину для грязного белья… Платья не было. На всякий случай посмотрела в шкафу для посуды. Ничего. Затем бессознательно подняла покрывало. Платье, помятое и скомканное, было засунуто в щель между стеной и кроватью.
— И где ты его нашла? — Голос у Аманды был такой, как будто она рассматривала свои ногти.
— На спинке стула.
— Неправда.
— Хорошо, лежало на кровати.
— Да уж, представляю. Тебе надо успеть сдать его в химчистку до пятницы. Как все прошло?
— Кошмарно!
— О нет! И каблуки не помогли?
— Я не о платье, а об ужине. Лидия разошлась под конец и теперь грозится поведать Десятому каналу свою версию событий.
— Какую версию?
— Ну что придумает поужаснее, то и расскажет.
Аманда молчала. Джеки ждала, закрыв глаза и закусив нижнюю губу.
— Ну, — сказала наконец Аманда, — какими бы ужасающими ни оказались откровения Лидии, каналу мы все еще нужны. Без нас у них программы не получится. Я с ними завтра поговорю. Но сначала нужно разобраться с твоим свиданием. Что ты сейчас делаешь?
— О, я собиралась…
— Прими ванну. Не спеши одеваться. Я сейчас заеду, и мы быстро посмотрим, что тебе надеть.
«Быстро посмотреть, что надеть» было своего рода ритуалом, восходящим еще ко времени первого интервью, которое Джеки брала для «Ла мод». Тогда Аманда взяла на себя все заботы по подборке гардероба для Джеки, «редактирование», как она выразилась. До этого они встречались мельком всего несколько раз. Однако, как Джеки поняла позднее, в мире моды не было ничего личного. Аманда вела себя как знакомый сантехник, предложивший починить протечку в ванной. Поэтому не было нужды церемониться и стесняться, как это обычно делают женщины, советуя друг другу, что надеть.
Среди подруг существует целый свод законов, как вести себя в примерочной. Например, если подруга А примеряет брюки, которые ей совсем не идут, подруга Б ни в коем случае не складывается пополам от смеха, но делает недоуменный взгляд, размышляет пару секунд и затем применяет стратегию «не ты такая, а тебе не идет». Например: «Я думаю, у них неудачный покрой сзади».
В мире Аманды такое вихляние было не только излишним, оно считалось признаком непостоянства стиля и незнания моды. В ее мире существовали только или твердое «да», или категоричное «нет». Для очень редких случаев было припасено особое выражение лица, которое означало: «О-ох, я делаю все, что в моих силах, но пора позаботиться о себе самой».
Первая проверка гардероба Джеки была своего рода шоковой терапией. Не только потому, что Аманда очень быстро раскритиковала всю ее одежду, а в основном из-за того, что последние, довольно удачные, ее приобретения Аманду также не вдохновили.
— Я купила это совсем недавно, — говорила Джеки, надев что-нибудь и становясь у кровати, раскинув руки в стороны, чтобы Аманда получше ее разглядела.
Аманда долго и пристально смотрела на нее, а потом говорила:
— Я знаю, на кого, по твоему мнению, ты похожа, но ты ошибаешься.
Обычно она угадывала (на Джейн Фонду), поэтому с ней приходилось считаться.
Аманда ходила с Джеки за покупками и в последующие годы их знакомства, при этом действовали те же самые правила: не делать бессмысленных покупок, не идти на компромисс, никаких «если». Эти «если» были самой большой проблемой Джеки. Не то чтобы у нее был ужасный вкус. Просто она не могла не покупать бессмысленную одежду, которую ей зачастую некуда было надеть. В результате ее гардероб состоял из нескольких предметов, в которых она выглядела хорошо, и многих вещей, в которых она выглядела бы хорошо, если бы, например, ее пригласили на бал в очень жаркой стране и перед этим она сильно похудела бы. Для этой цели, например, Джеки приобрела просвечивающее оранжевое платье с блестками на размер меньше. У нее имелся огромный кашемировый свитер под горло, подходящий только для отдыха после спортивных занятий на воздухе — в помещении в нем было слишком жарко в любое время года. У нее были туфли, в которых она не могла ходить, юбки, в которых было не сесть (как она сказала, подойдет для вечеринки у нее дома).
Причем это было намного опаснее, чем эпизодические покупки просто ненужных вещей. Острый приступ синдрома «если» случался у Джеки, когда она смотрелась в зеркало примерочной и видела там не себя, а какую-нибудь загорелую красотку, пляшущую у бассейна в Маракеше.
Аманда потратила несколько суббот на искоренение этой пагубной привычки, сопровождая Джеки в походы по возвращению ненужных покупок. Она стояла рядом с Джеки, барабаня пальцами по прилавку, в то время как продавец задавал обычные вопросы:
— Ваш чек, мадам. Прекрасно. Какие у вас претензии?
Тут Аманда шипела на ухо:
— Давай расскажи, что ты купила это, думая, что ты рок-певица Марианна Фейтфул образца шестьдесят седьмого года, но при свете дня, посоветовавшись с подругой, поняла, что в этой тунике ты скорее новообращенная сектантка.
Послышался звонок в дверь. Джеки, которая снова завалилась спать сразу же, как положила трубку, открыла Аманде подъезд через домофон и принялась разглаживать те характерные складки на лице, которые появляются в промежуток времени между пробуждением и вставанием с постели.
Аманда толкнула дверь и остановилась на пороге. На ней была бежевая замшевая юбка с вышивкой и розовый асимметричный топ из набивной ткани в японском стиле. Она говорила по мобильному телефону:
— …и написать на открытке: «Поздравляем! Новость потрясающая! Твоя фотография нужна нам на обложке прямо сейчас», восклицательный знак. Да, это такая палочка с точечкой внизу. И пусть Рашенда мне позвонит, я буду около одиннадцати.
