- Ты красивая, - лениво бросил он, отшвырнув рубашку и принимаясь стягивать брюки. Затоптав их под ноги, он быстро избавился от трусиков, повернулся и предстал прямо перед ней, во всей грубой мужской красоте.
Увидев его огромный округлый член, увенчанный разбухшей от желания розовой головкой, Маргарет Ши уже не могла оторваться. Ее ровный живот поднимался в такт частому дыханию, бедра невольно терлись о простыню, а темные глаза глядели мутно и воспаленно.
- Боже мой, если бы ты знал, как я долго этого ждала, - хрипло прошептала она, не в силах отвести взгляд от мощного члена Чака, столбом вздымавшегося прямо перед её глазами. - Если бы ты только знал...
Весь голод неутоленных желаний отразился на её прекрасном лице, Чак был буквально поражен этим. Он вспомнил вдруг, по контрасту, лицо Дженнифер, растянутое в скучающем зевке, и, надо сказать, сравнение ещё больше подогрело его страсть, заставив броситься к голой женщине и издать звук, похожий на рычание зверя.
- Чак, поцелуй меня, пожалуйста... он никогда не целует меня... пожалуйста...
- Заткнись.
- Пожалуйста, Чак, подожди немножко. Поговори со мной.
Чак склонился над ней и принялся изучать её наготу, не пропуская ни одной веснушки на бледной коже, рассматривая темные кольца сосков. Ее тело могло быть изящнее и красивее, но ему сейчас подошло бы любое, лишь бы крутилось и извивалось под ним. Сместившись вниз, он поцеловал её плоский живот, и женщина тут же отозвалась, вздрогнув всем существом. Голова её заметалась по мятой простыне, а руки настойчиво притягивали Чака, пытаясь вырвать у него ещё более сокровенный поцелуй.
Чак собирался продолжить ласки, понимая, что именно это ей нужно, но было уже поздно. Желание готово было взорваться в нем, и он не мог больше думать ни о ком и ни о чем, кроме себя. Вскочив, он раздвинул в сторону её бедра и стал суетливо пристраиваться старым, как мир, способом.
Маргарет Ши открыла глаза и сжалась.
- Нет! Еще рано!
Чак оставил её страстный протест без внимания и с силой вонзил своего трепещущего от нетерпения зверя в сокровенное логово, предназначенное для него самой матушкой-природой. С хриплым стоном женщина изогнулась, и вот уже все её гибкое стройное тело тряслось и раскачивалось под его бешеным натиском. Ее плач перешел в низкий протяжный вой, совершенно потонувший в скрипучей симфонии кроватных пружин. Она задыхалась, извиваясь под ним, пыталась неуклюже брыкаться, натужно корчилась, разрываясь между возбуждением и недоверием.
Чак суетился и дрожал, как нашкодивший щенок. Он понимал, что должен протянуть время, напрячь все силы и не дать плодам своего торжества появиться до срока - но это было невозможно. Он чувствовал свое бессилие перед напором насыщающейся чувственности, и поэтому конец наступил сам по себе, без его позволения. Выплеск его страсти был бурным, стремительным и чересчур поспешным.
Оторвавшись от нее, Чак бессильно рухнул ничком на сбитую постель, до отвращения злой на Маргарет и на себя. Он проклинал столь внезапный конец, да и весь акт, принесший ему одно разочарование. Она была отвратительна. Даже школьницы, с которыми он спал, были в сто раз способнее. Вся эта болтовня, дерганье и вихлянье, и все невпопад - такая тягомотина. Это же надо - потерять два года... два года заигрывать с ней... да, можно было догадаться.
Маргарет Ши тихо плакала. Чак повернулся к ней:
- Что случилось?
- Я думала, ты другой, - глухо сказала она, отвернувшись от него и оставив его взору лишь гладкую спину под черными волосами и матовые ягодицы. - Я думала, ты из тех, кто способен показать, как это должно быть, - она шмыгнула носом, а ты такой же, как он. Совершенно такой же. Вы только пользуетесь нами.
Чак нахмурился, начиная чувствовать вину.
- Послушай, я никогда не говорил, что я как-то там...
- Почему вы не думаете ни о ком, кроме себя? Ну почему мужчина не может дождаться... - она запнулась и вновь заплакала.
Чак ощутил презрение к самому себе и с горечью подумал, что не только он возмущен ею, но и она им. Выругавшись себе под нос, он протянул руку и дотронулся до её плеча.
- Послушай, прости меня, давай немножко отдохнем и ...
Она вырвалась от него и привстала, потянувшись за одеждой.
- Мне надо домой. Мне ещё нужно в магазин и... и... в общем, позвонить дочке.
Чак смотрел, как она путалась в трусиках, а потом шагнула в нижнюю юбку. Он молчал, потому что не знал, что сказать, чтобы поправить случившееся. Ее тяжелые груди с темными сосками упруго качнулись, когда она нагнулась за лифчиком, и он зажмурился и в отчаянии замотал головой. Что за фигня творится с ним в последнее время? Все, за что бы он ни взялся, выходит боком. Дженнифер. Теперь Маргарет. Что все это значит?
Маргарет застегнула лифчик. Чак сполз с кровати и сказал:
- Я отвезу тебя домой.
Маргарет Ши наклонилась за платьем, лежащим в куче тряпья на полу.
- Я бы этого не хотела, - процедила она, поворачиваясь к нему спиной. - Нас могут увидеть вместе.
Чак вдруг заметил у неё на ногах плетеные сандалии. Наверное, она не снимала их все это время, пока он грубо и эгоистично пользовался ею. Он нахмурился, проклиная себя, и потянулся к мятой пачке сигарет.
- Послушай, то, что сейчас было... ну, это не всегда так. На меня что-то нашло, как будто мозги вдруг отказали.
Маргарет поправляла волосы, пытаясь восстановить прическу.
- Ни к чему оправдываться.
- Просто я не хочу, чтобы ты думала, что...
Но черноволосая красотка уже направилась к двери.
- До свидания, Чак.
- Ну, пока, - угрюмо кивнул он.
Она помедлила, борясь с желанием ещё раз взглянуть на его обнаженное тело.
- Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что я... что я вновь повторю свою ошибку.
Чак понял, что она хотела этим сказать, это было написано у неё на лице. Она допустила ошибку и теперь опасалась последствий. Она боялась, что он снова начнет приставать к ней на пляже, как это случалось раньше, и тем самым причинит неудобство. Он мог также намекнуть её вечно занятому супругу, как развлекается его жена, пока он вкалывает на своей нелегкой службе.
Чак выпустил облачко дыма.
- Ты можешь не волноваться на этот счет. Я больше тебя не побеспокою.
Это, кажется, обнадежило её.
- Спасибо.
Она ещё раз кинула быстрый взгляд на его мощное мускулистое тело, и Чаку почудилось, что в её темных глазах промелькнуло разочарование. Дверь открылась, впустив солнечный свет, и она ушла, а Чак остался сидеть, слушая, как стучат её плетеные сандалии по деревянным ступеням.
Разочарование. Она разочаровалась в нем. Что же, черт возьми, с ним творится?
Глава 8
Остаток дня Чак провел, грызя ногти и истязая себя самокопанием, а ближе к вечеру, наконец, выбрался поужинать. Гамбургер показался ему дурацким, пиво было теплое, и даже сигарета никуда не годилась. Встав из-за стола, он направился в телефонную будку и набрал ставший теперь таким знакомым номер Элейн Вольф. К его радости и удивлению он услышал чуть сиплый голос пухленькой вдовушки.
- Элейн? Это Чак.
- О, Чак, как хорошо, что ты позвонил.
Гримаса нетерпения исказила его лицо.
- Где тебя носило весь день, черт возьми? Ну ладно. Дженнифер дома?
Элейн хрипло засмеялась.
- Прости, мой сладкий, но твой внезапный интерес к моей племяннице трудно не счесть забавным. Иной раз все так неожиданно поворачивается, правда?
Чак поморщился.
- Послушай, так дома она или нет?
- Боюсь, что нет, киска моя.
Он весь напрягся.
- Где она?
- Если честно, не имею ни малейшего представления. Когда я уходила, Макс Сильвестр планировал показать ей все лучшие ночные клубы. Похоже, наша юная провинциалочка из Айовы очаровала этого старого развратника. Он буквально настоял на том, что пока он здесь, то должен показать ей Нью-Йорк.
Чака охватило смятение.
- И ты оставила её с ним?
Элейн нетерпеливо вздохнула.
- Отдохни, любовничек. Макс Сильвестр переимел самые сливки на двух континентах. Я уверена, он просто забавляется наивной восторженностью Дженнифер.
- Я надеюсь, ты соображаешь, что делаешь?
Элейн засмеялась.
- Между прочим, я как раз собиралась кое-что делать, когда раздался твой звонок. Тут Карлос рядом со мной, он такие кошмарные вещи вытворяет с моими сись... короче, ты представляешь картинку? Надеюсь, не обидишься, если скажу тебе "чао-какао" и вернусь к любимому занятию?
Чак нахмурился и тяжело вздохнул.
- Конечно, давайте - полный вперед. Передай Дженнифер, что я звонил и завтра позвоню опять. Хорошо?
- Непременно, моя прелесть.
Чак повесил трубку и вышел на улицу. Он поехал обратно к себе, так как не был расположен видеть кого бы то ни было. Макс Сильвестр. Сливки с двух континентов. Дженнифер, она ведь сама невинность, она только безумно хочет всем нравиться, и она так впечатлительна! Неужели Элейн не понимает, что, проводя время в такой легкомысленной компании, девочка играет с огнем? А может Элейн несет чушь насчет интереса Сильвестра к Дженнифер? Есть же у него глаза.
