В конце концов она не выдержала — ей было просто необходимо с кем-нибудь поделиться. Вот только с Мадлен или с Полом? Это решилось само собой: Пол пришел с почты и застал ее в слезах.
— Остается только одно, — сказал он, узнав, в чем дело. — Я должен устроиться на работу.
— А твой роман?
— Придется подождать. Нет, Мэриан, молчи. Ты ведь залезла в долги, чтобы доставить мне удовольствие, теперь моя очередь отплатить добром. Я и так сижу на твоей шее.
— Неправда! Ты каждую неделю отдаешь мне пособие по безработице — это вдвое больше моего заработка.
— Тем не менее, я намерен искать работу. — Он обнял Мэриан и крепко прижал к себе. — Глупышка, надо же было так влипнуть — и все из-за меня. Но я люблю тебя. И собираюсь доказать это, как только Мадлен выздоровеет и уберется из спальни.
* * *
— Сто тысяч фунтов, — повторила Мэриан, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал бодро.
Мадлен подняла щеточки густо накрашенных ресниц; фиалковые глаза обдали Мэриан презрением.
— Заткнись! — И стала яростно тереть пальцем запотевшее стекло.
Они сидели в кафе. За окном, сутулясь от холода, сновали прохожие; ветер рвал зонтики из рук.
Мэриан тревожно вглядывалась во все еще бледное после гриппа лицо кузины. В последнее время та еще больше ожесточилась. Кажется, на сей раз и детская игра не спасет.
Она оглядела зал. Несколько посетителей-мужчин пялились на Мадлен, но та была слишком подавлена, чтобы обращать на кого-то внимание.
Неожиданно она забарабанила ложечкой по сахарнице.
— Деньги, деньги, деньги! Торчим тут как нищенки!
— Что-нибудь еще?
Мадлен подняла голову и увидела официанта с блокнотом в руке. Но едва она собралась мотнуть головой, как вмешалась Мэриан.
— Еще чашку кофе, пожалуйста.
Перед тем как удалиться, официант взял пустые чашки и протер влажным полотенцем клеенку, служившую здесь скатертью. Мадлен устремила на Мэриан выжидательный взгляд, но та упорно смотрела в окно.
— Что это на тебя нашло? — не выдержала Мадлен. — Ты не хуже меня знаешь, что у нас нет денег заплатить за кофе.
— Нельзя же сидеть и ничего не заказывать. Нас просто вышвырнут на улицу. А Пол еще не вернулся.
— Мэриан, мы же все рассчитали до последнего пенни. Одна порция на двоих и по чашке кофе. Ровно пять фунтов — все, чем мы располагаем. Где ты возьмешь еще восемьдесят пенсов?
Не дождавшись ответа, Мадлен вскочила из-за стола.
— Все, я ухожу. Разбирайся сама!
— Сядь, Мэдди.
— Отмени кофе.
Мэриан опустила глаза и сжала в одном кулачке солонку, а в другом — перечницу.
— Какой смысл? У нас нет денег даже на еду, лишняя чашка кофе ничего не меняет.
Мадлен опустилась на стул.
— Купила, да? Так твою мать! Купила?
Мэриан кивнула.
— Кретинка! У нас отключили телефон, нам нечем платить за квартиру, мы по уши в счетах, нет даже денег на еду, а ты тратишь последние пять фунтов на чертов тотализатор!
— Вдруг я выиграю?
Мадлен замахнулась, чтобы залепить ей пощечину, но Мэриан успела уклониться, и рука рассекла воздух.
— Выиграешь, да? Это когда же ты выигрывала? Вечная неудачница!
Глаза Мэриан наполнились слезами. Все было так плохо, что она уже не знала, за какую соломинку уцепиться. Покупка карточки футбольного тотализатора была своего рода вызовом судьбе, мимолетной радостью, от которой оставались горькие сожаления…
Мадлен вздохнула.
— Ладно, извини. Кончай реветь. Мы в одной лодке. Ты знаешь, я не хотела…
— Чего не хотела?
Они заметили Пола, только когда он подошел к столику. С белокурых волос на воротник пальто стекали дождевые капли. Черные брови были насуплены. Наконец он улыбнулся и заправил Мэриан за уши выбившуюся прядку волос. У Мадлен все перевернулось в груди. Заметив, что Мэриан плачет, Пол опустился на свободный стул.
— Ну как? — спросила Мэриан, прежде чем он успел поинтересоваться, почему она плачет.
Он вытер лицо бумажной салфеткой.
— Пока секретарша искала рукопись, у меня кончились деньги. — Пол старался говорить небрежно, но Мэриан понимала, как он разочарован. Прошло два месяца с тех пор, как он отвез рукопись в Лондон, — и ни ответа, ни привета. Она хотела что-то сказать, но он приложил к ее губам палец. — Как насчет чашки кофе?
— Мэриан ухнула все наши деньги на футбольный тотализатор, — ответила Мадлен, словно выплюнула.
Господи, только бы Пол ее не возненавидел! Но он улыбнулся и взял руку Мэриан в свои ладони.
— Ну что мне с тобой делать?
Не в силах больше это терпеть, Мадлен вскочила на ноги и прижала к груди сумочку.
— Пока вы тут милуетесь и вам плевать на остальных, я собираюсь оплатить этот счет. А ты, Мэриан Дикон, завтра же отправляйся в Девон клянчить деньги у матери.
Лицо Мэриан снова стало несчастным.
— А деньги на проезд?
— Выпишешь чек и скажешь, что потеряла карточку. И не смей возвращаться, пока…
Мэриан осенило:
— Пол! Я ведь смогу оттуда позвонить редактору!
Давясь злобой, Мадлен метнулась через весь зал. Интересно, подумал Пол, следя за ней краешком глаза, удовольствуется ли владелец кафе одним лишь созерцанием ее роскошного бюста?
Сморщенное мамино лицо сияло от счастья. Наливая им обеим чай из «парадного» фарфорового чайника, мать щебетала о своей новой работе школьной уборщицы.
— Помнишь твою старую учительницу, миссис Уэбб? — Селия накрыла чайник чехлом и принялась разрезать домашний пирог с дягилем. — Она все время спрашивает о вас обеих.
От волнения пирог не лез в горло. Мэриан знала: в последнее время мама редко печет пироги — не для кого.
С появлением Пола она уделяла матери мало внимания. Чувство вины усугублялось воспоминанием о том, что Мадлен две недели уговаривала ее совершить эту поездку.
Комната не изменилась: все такая же тесная, заставленная мебелью, с бумажными обоями в розовый цветочек, безделушками и фотографиями. Старое кресло отца словно ждало хозяина. Мать по привычке достала из кармана фартука тряпочку и протерла каминную решетку. Несмотря на свой возраст — а он приближался к шестидесяти, — Селия была очень опрятной, каждую пятницу причесывалась у парикмахера и раз в две недели надевала выходное платье, чтобы отправиться в женский клуб поиграть в бинго.
— Небось, мечтаешь о своем молодом человеке? — предположила Селия, выходя из кухни и вытирая руки посудным полотенцем. — Когда же ты нас познакомишь?
— Вот, тут у меня несколько фотографий. — Мэриан открыла сумочку. — Снято в Риме.
— Ах да, вы же ездили туда втроем. Ну-ка, дай посмотреть. — Мать долго разглядывала снимки и наконец подняла голову. На напудренных щеках проступили розовые пятна. — Рим — это в Италии?
— Да, мама.
Глаза у Селии мечтательно расширились.
— Италия. Очень красиво. Немного неухоженно — потеки на стенах, с крыш сыплется черепица… Мэриан, это и есть твой кавалер?
— Да, мама, это Пол.
— Ну что ж, он очень красив. Интересно, что сказал бы папа… Сколько ему лет?
— Тридцать.
— Староват для тебя.
— Мама, летом мне стукнет двадцать три.
— А… Да, конечно. Так у вас серьезно?
— Ну…
— Как насчет свадебных колоколов?
Мэриан улыбнулась.
— Поживем — увидим.
Селия снова уткнулась в фотографию.
— Что же ты не взяла его с собой?
— Хочешь, позвоню — он примчится утренним поездом!
У матери заблестели глаза.
— Давай, звони. Пусть миссис Купер будет о чем посплетничать. А я пока поставлю котлеты.
Уже в прихожей Мэриан спохватилась: телефон-то отключен. И потом, у Пола нет денег на билет, а она еще не сказала матери, зачем пожаловала. Она села на нижнюю ступеньку и уронила голову на руки. Господи, как все плохо. У нее нет постоянной работы; Мадлен не оправилась от гриппа; последние две недели только пособие Пола спасало их от голода.
Она вернулась в гостиную. Засунув руки в карманы передника, Селия безмятежно смотрела куда-то поверх камина. При виде дочери в этих глазах отразилось такое радостное ожидание, что у Мэриан сжалось сердце.
— Мам, я не могу позвонить. У нас отключили телефон.
— Как это?
— Мы не заплатили по счету.
— Вон оно что… — Селия встала и направилась к комоду. По дороге она ласково потрепала Мэриан по руке.
— Глупышка, тебе следовало сразу сказать. Вот, значит, зачем ты приехала. Ну что ж, посмотрим, что можно сделать. — Она выдвинула ящик и достала кошелек.
— Мама… Дело не в одном телефоне. Все гораздо хуже.
Селия остолбенела. А когда Мэриан выложила все как на духу, разволновалась.
— Мы уже семь недель не платим за квартиру; не осталось ни единого пенни.
Селия укоризненно покачала головой.
