64
Здесь Жарри отходит от версии Марко Поло, который рассказывает в главе XV: «Передали ему братья святое масло; обрадовался великий хан: святое масло ценил он дорого».
Марко Поло рассказывает об этом эпизоде в главе X: «Узнали Николай и Матвей, что умер апостол» (Папа Климент IV умер в 1268 году) и «решили, пока новый папа изберется, сходить в Венецию, посмотреть на своих […] Дома узнал Николай, что жена его умерла и оставила ему двенадцатилетнего сына Марко; и был то тот самый Марко, о котором говорится в этой книге. В Венеции Николай и Матвей прожили два года, выжидая избрания апостола».
Клемейнфу — Клемейнсу или Гемейссу, т. е. Кайпинфу или Шанду, в автономной области Внутренней Монголии, у реки Шандухэ. Марко Поло упоминает об этом городе в главе XIV.
Карбукль — carboucle (фр. устар. «граненый рубин особенной формы»).
Назвали Полом — возможно этимологическая аллюзия на лат. paulus («маленький»).
Марко Поло дает описание этого сада в главе XLI: «Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды. Настроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других — молоко, в третьих — мед, а в иных — вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен. Сад этот, толковал старец своим людям, есть рай. Развел он его таким точно, как Мухаммед описывал сарацинам рай: кто в рай попадет, у того будет столько красивых жен, сколько пожелает, и найдет он там реки вина и молока, меду и воды».
obeliscolychnie — существительное, составленное из obélisque («обелиск») и lychnie (бот. «лихнис», «зорька») заимствовано из «Четвертой книги» (гл. XXII и «Briefves déclarations») Ф. Рабле; в русском переводе ему соответствует сочетание «маячный огонь».
Марко Поло рассказывает о подготовке юношей в главах XLI и XLII: «Приказывал старец вводить в этот рай юношей, смотря по своему желанию, по четыре, по десяти, по двадцати, и вот как: сперва их напоят, сонными брали и вводили в сад; там их будили. Проснется юноша и, как увидит все то, что я вам описывал, поистине уверует, что находится в раю, а жены и девы во весь день с ним: играют, поют, забавляют его, всякое его желание исполняют; все, что захочет, у него есть; и не вышел бы оттуда по своей воле. Двор свой горный старец держит отлично, богато, живет прекрасно; простых горцев уверяет, что он пророк; и они этому поистине верят».
Марко Поло рассказывает о подготовке асасинов в главе XLII: «Захочет старец послать куда-либо кого из своих убить кого-нибудь, приказывает он напоить столько юношей, сколько пожелает, когда же они заснут, приказывает перенести их в свой дворец. Проснутся юноши во дворце, изумляются, но не радуются, оттого что из рая по своей воле они никогда не вышли бы. Идут они к старцу и, почитая его за пророка, смиренно ему кланяются; а старец их спрашивает, откуда они пришли. Из рая, отвечают юноши и описывают все, что там, словно как в раю, о котором их предкам говорил Мухаммед; а те, кто не был там, слышат все это, и им в рай хочется; готовы они и на смерть, лишь бы только попасть в рай; не дождутся дня, чтобы идти туда. Захочет старец убить кого-либо из важных, прикажет испытать и выбрать самых лучших из своих асасинов; посылает он многих из них в недалекие страны с приказом убивать людей; они идут и приказ его исполняют» и далее, в главе XLIII: «Захочет старец убить кого-либо из важных или вообще кого-нибудь, выберет он из своих асасинов и, куда пожелает, туда и шлет его. А ему говорит, что хочет послать его в рай и шел бы он поэтому туда-то и убил бы таких-то, а коль сам будет убит, то тотчас же попадет в рай. Кому старец так прикажет, охотно делал все, что мог; шел и исполнял все, что старец ему приказывал. Кого горный старец порешил убить, тому не спастись. Скажу вам по правде, много царей и баронов из страха платили старцу дань и были с ним в дружбе».
Марко Поло рассказывает о башмачнике в главе XXVIII: «…был он человек добрый, веры искренней и жизни хорошей. Слышал он много раз, как читали в Евангелии: если око твое соблазняет тебя на грех, вырви его из главы, ослепи его, да не вводит оно тебя в грех [Мат. 5, 29; 18,9; Мар. 9, 47]. Вот раз в дом этого башмачника пришла красавица покупать башмаки; сначала хозяин, не глядя на ноги, стал примерять башмаки, а потом попросил взглянуть на ноги, и красавица показала их ему, и, говоря по правде, ноги были так хороши, что лучше и желать нельзя было. И вот как увидел ногу той женщины этот, как я вам сказал, добродетельный человек, соблазнился он, любовались его глаза ногами. Отослал он красавицу, не захотел продавать ей башмаков. Как ушла женщина, стал он про себя думать: «О чем ты помышляешь, о беззаконник и изменник? Глазам, что меня соблазняют, следует отомстить!» Взял он потом шило, наточил его, да и воткнул в самую средину глаза; выковырнул его так, что потом никогда им больше не видел. Вот так-то, как вы слышали, попортил башмачник себе глаз. Был он, по правде сказать, добрый и святой человек».
Ганимед — согласно греческой мифологии, Ганимед из-за своей необыкновенной красоты был похищен Зевсом, принявшим вид орла.
Речь идет о святом Иоанне Богослове, «похищенном в духе» (Отк. 6,2–8).
Имеются в виду четыре всадника Апокалипсиса, которых видит Иоанн Богослов: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним…» (Отк. 6,8).
Хасан ибн Саббах (ок. 1051–1124) — религиозно-политический деятель, основатель и пожизненный лидер («Шейх аль-Джабаль») низаритской секты ассасинов. В 1091 году захватил крепость Аламут, ставшую центром движения ассасинов. Аламут был местоприбыванием преемников Хасана ибн Саббаха до тех пор, пока имам Ала ад-Дин Мухаммад (1221–1255) не перенёс резиденцию в Меймундиз.
Жарри смешивает два различных события, о которых повествует Марко Поло: «Чингисхан со всем своим народом пришел на большую, славную равнину попа Ивана, Тандук» (гл. XLVI) и «Процарствовал он, скажу вам, еще шесть лет от той битвы и много крепостей и стран покорил; а по исходе шести лет пошел на крепость Канги, и попала ему тут стрела в коленку; от той раны он и умер. Жалко это, был он человек удалой и умный» (гл. XLVII). Во время похода 1227 года на Тангут — искаженное название крепости Канги (Каагуи или Кальцикуй) — Чингисхан умер естественной смертью.
Согласно рассказу Марко Поло (гл. LXV) Чингисхан просил у Ивана его дочь не для Аоладина, а для самого себя: «Вот послал он своих послов к попу Ивану, и было то в 1200 г. по P. X., наказывал он ему, что хочет взять себе в жены его дочь. Услышал поп Иван, что Чингисхан сватает его дочь, и разгневался. «Каково бесстыдство Чингисхана! — стал он говорить. — Дочь мою сватает! Иль не знает, что он мой челядинец и раб?! Идите к нему назад и скажите, сожгу дочь, да не выдам за него; скажите ему от меня, что следовало бы его как предателя и изменника своему государю смертью казнить!» Война между Чингисханом и Ван-ханом произошла в 1203 г.; по монгольскому преданию, война кроме неудачного сватовства Чингисхана была вызвана интригами Чжамухи и Сенгуна, сына Ван-хана.
Марко Поло повествует в главе LXVII: «Вот раз призвал Чингисхан своих звездочетов, христиан и сарацин, и приказывает им угадать, кто победит в сражении — он или поп Иван. Колдовством своим знали то звездочеты. Сарацины не сумели рассказать ему правды, а христиане объяснили все толком; взяли они палку и разломали ее пополам; одну половинку положили в одну сторону, а другую — в другую, и никто их не трогал; навязали они потом на одну половинку палки Чингисханово имя, а на другую — попа Ивана. «Царь, — сказали они потом Чингисхану, — посмотри на эти палки; на одной твое имя, а на другой попа Ивана; вот кончили мы волхвование, и, чья палка пойдет на другую, тот и победит». Захотелось Чингисхану посмотреть на то, и приказывал он звездочетам показать ему это поскорее. Взяли звездочеты-христиане Псалтырь, прочли какие-то псалмы и стали колдовать, и вот та самая палка, что с именем была Чингисхана, никем не тронутая, пошла к палке попа Ивана и влезла на нее; и случилось это на виду у всех, кто там был.
