- Да, - ответила Энни, хотя точно не помнила. Во время романа своей сестры она сдавала выпускные экзамены в университете, потом искала работу - ей было не до Дженни.
- И тем не менее ты не помнишь Джейсона и, по твоему собственному признанию, плохо знаешь Люка? - Гарсон сморщил лоб. - Кстати, почему ты все время называешь Люка Луканом Чезаре? Даже если ваши отношения прервались, вы же были любовниками.
Энни почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Что она могла сказать? Она вообще не умела лгать, тем более это было трудно сейчас, под пристальным взглядом такого следователя. Не дождавшись ответа, Гарсон встал и подошел к ней.
- Вы же были любовниками? Оливер - его сын? -Да, его.
- Но?..
Энни облизала пересохшие губы. Ей нужно было время, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Время, чтобы оценить возникшие перед ней опасности и решить, как их избежать. Приберечь свой секрет для решающего момента или это тоже опасно? Вдруг Оливер решит доверить секрет своему "другу" мистеру Девериллу, и...
- У тебя есть сестра, - вдруг медленно произнес Гарсон.
Энни перевела дыхание. Он слишком умен.
- Да, мы были близнецы.
- Были? - переспросил он. Энни кивнула.
- Дженни - мать Оливера, но она умерла, когда ему была неделя от роду, и с тех пор его воспитываю я.
- О Господи, так это твою сестру я видел на кассете?
- Да, это была Дженни. Она отрезала волосы, и, - от взгляда, который Энни бросила на Гарсона, веяло ледяным холодом, - ты ее посчитал проституткой.
Некаторое время он обдумывал ее слова.
- Но ты же меня обманула, - спокойно сказал он наконец, - так что мы квиты. Что касается наших родственных связей с Оливером, то ты его тетя, а я его дядя - тут у нас тоже ничья.
Энни нахмурилась. Интересно, симпатия между Гарсоном и малышом возникла так быстро из-за их кровного родства?
- Я согласна с твоим вторым утверждением, но не с первым, - сказала она. Твой обман - это просто игра кошки с мышью, а я лгала, чтобы защитить Оливера.
- Он думает, что ты его мать? - спросил Гарсон.
- Нет, он знает, что его матерью была Дженни, - ответила Энни и рассказала о том, как объяснила это Оливеру. - Я уверена, что до сих пор Оливер никому не рассказывал правду. Может быть, в будущем расскажет, но сейчас, мне кажется, он не говорит об этом никому, подсознательно оберегая свою психику. Я призналась некоторым своим друзьям, например Кирстен, но по секрету, и до тех пор, пока сам Оливер не примет другое решение, это останется нашей тайной.
- Ты дурачила меня, - сказал Гарсон.
- А ты меня. Три месяца ты ничего не говорил мне, а сам изучал нас, сквозь зубы процедила Энни, все сильнее злясь. - А теперь ты думаешь, что сможешь уговорить меня встретиться с твоими родителями, как смог уговорить на все другое? Ты, может, и сумел завоевать мое расположение, оставаясь при этом глухим к моим чувствам, не испытывая ни стыда, ни угрызений совести, но уговорить меня на что-нибудь тебе больше не удастся!
- Ты закончила? - спросил Гарсон. Она посмотрела на него:
- Закончила.
- Ну, тогда я тебе скажу, что ты, конечно, имеешь право на свой взгляд, но я за три месяца выяснил, что на тебя можно полностью положиться, и в то же время дал тебе возможность узнать, что и на меня можно положиться.
- Ты ждешь аплодисментов?
- Мне показалось, что ты закончила? Она выдавила подобие улыбки:
- Извини.
- Если я завоевал расположение Оливера, то и сам буквально очарован им. Он прекрасный ребенок, и ты отлично воспитала его.
- Как великодушно с твоей стороны, - только и сказала Энни, хотя ей было очень приятно получить такой комплимент.
- Ты усыновила Оливера? - спросил он.
- А почему ты спрашиваешь? - опять встревожилась Энни. - Какая тебе разница? Хоть я ему и не мать в биологическом смысле, но я ему самый близкий человек, и пять лет я...
- Успокойся, - потребовал Гарсон. - Усыновила ты Оливера или нет, никто не собирается отсуживать его у тебя. Ни я, ни мои родители. - Он опять сел на диван. - Иди сюда, садись, - показал он рядом с собой.
Поколебавшись, Энни села на диван, стараясь держаться от него как можно дальше.
- Нет, я его не усыновила, - сказала она. - Когда он был совсем маленьким, я хотела это сделать, но мне было всего двадцать три года, я была совершенно одинока, своего дома не имела, постоянной поддержки от родственников тоже, средства были ограниченны. Так что я совсем не была уверена, что мне это разрешат.
- То есть боялась, что тебе откажут? - спросил Гарсон.
Она кивнула.
- Я решила подождать несколько лет, чтобы всем было ясно, что я могу его воспитывать, и, она подняла на него глаза, - и теперь мне надо начинать решать этот вопрос.
- Уверен, что проблем не будет.
- Я тоже так думаю.
- Видит Бог, мне не наплевать на твои чувства, - сказал он, возвращаясь к прежнему разговору, - и я никогда не попрошу тебя сделать что-то помимо твоей воли. Мне только хочется, чтобы мои родители когда-нибудь смогли увидеть Оливера, но уговаривать тебя я не буду.
Энни задумалась. Ее отказ от этой встречи - так же как и попытка выгнать Гарсона - был инстинктивным порывом, продиктованным страхом. Теперь страх прошел.
- А ты уже сказал родителям, что планируешь такую встречу? - спросила она.
- Нет. Они даже не подозревают о существовании Оливера. И хотя это успокоило бы их, я не расскажу о нем, пока ты не позволишь.
- Я не позволяю.
- Тебе решать. - Он развел руками.
- Даже если у Оливера мало родственников, он вполне счастлив, - сказала Энни, чувствуя необходимость как-то объяснить свой отказ.
- Я и не спорю, хотя считаю, что его желание непременно иметь дядю говорит о том, что ему его не хватает. Мои родители чувствуют, что им не хватает внука, - сказал он и помолчал, как бы собираясь с мыслями. - Я был женат.
- На Изабель Дьюинг, телеведущей, я знаю, - сказала она.
- И когда мы разошлись, так и не заимев детей, все надежды родителей на внуков переместились на Люка, а теперь, после его смерти, Оливер будет для них подарком судьбы. Смерть Люка нанесла им непоправимый удар, и появление Оливера было бы для них огромной поддержкой.
Энни раздирали противоречивые чувства.
- Я считаю, что это психологический шантаж с твоей стороны, - сказала она.
- Правильно, - согласился Гарсон.
- То есть ты ни перед чем не остановишься?
- Нет. Ни перед чем, если я знаю, что то, что я делаю, правильно, ответил он. - Черт возьми, Энни, ясно, что ты безумно дорожишь Оливером - его счастьем и своей идеей устроить ему дом именно здесь, - но почему надо лишать его деда с бабкой? Они живут в Винчестере, это не больше часа езды отсюда. Я могу им позвонить и объяснить все по телефону, а в воскресенье мы поедем туда с Оливером на ланч.
- Так вот почему ты решил остаться в этот раз на четыре дня, - догадалась Энни. Он кивнул.
- По дороге из аэропорта я вспомнил свой последний разговор с матерью по телефону, она сказала, что очень жалеет о том, что Люк не оставил после себя ребенка. Поэтому я и решил больше не ждать. Мне надо было что-то предпринять. Черт возьми, я должен что-то предпринять, - настойчиво повторил он, с такой силой ударив ладонью по столу, что стаканы подпрыгнули.
- Ты такой интриган, что я не понимаю, как ты уживаешься сам с собой, заметила Энни сухо.
- Да вот как-то ухитряюсь, - ухмыльнулся Гарсон.
- А весь этот ремонт на "Ферме" ты затеял просто для того, чтобы поближе познакомиться с нами, или ты все-таки собираешься здесь жить?
- Сначала для того, чтобы познакомиться с вами, а теперь... - Он криво усмехнулся. - Я думаю, что когда-то надо отдыхать от всей этой суматохи. Отдых в таком тихом местечке имеет свои прелести. - Он пытливо посмотрел на нее синими глазами. - Так же как и ваша с Оливером поездка в Винчестер.
- Ты никогда не сдаешься?
- Никогда. Я считаю, что надо не оставлять попыток, пока не добьешься своего.
Энни задумчиво посмотрела на него.
- Прежде чем Оливер поедет к твоим родителям - если, конечно, он поедет, я должна рассказать ему об отце.
- Он ничего о нем не знает? - спросил Гарсон.
- Он знает, что тот был музыкантом, но что это Лукан Чезаре, рок-звезда, не знает, и я не хотела бы, чтобы он сейчас об этом узнал. Тогда узнают и другие, начнутся сплетни, пресса может разнюхать.
- Тогда скажем ему, что его отец был Люк Деверилл. Родителям я тоже скажу, чтобы не говорили, кто он такой.
- Мне придется еще сказать Оливеру, что его отец умер, - с тревогой добавила Энни. - Это может расстроить его.
- Надо просто сообщить ему очень осторожно, и все будет в порядке, успокоил ее Гарсон. - Мы можем сказать об этом вместе.
- Но мы не будем говорить ему о том, что Лукан... Люк, - поправилась она, - фактически отказался от отцовства. Хотя он прекрасно знал, что у Дженни не было до него мужчин и она спала только с ним.
- О Господи, я же не пытаюсь оправдать своего брата, я совершенно с тобой согласен, что он поступил как негодяй, - но он был молод, и перспектива стать отцом просто испугала его. При том, что фанаты рока терпеть не могут, когда их кумиры обзаводятся семьями, возможно, он боялся, что это конец его карьеры.
