Игривая улыбка Тирона поспешно прогнала страх, Камея расслабилась и, лукаво улыбнувшись, мысленно произнесла: "Или в твоих глазах я всегда буду только что распустившимся цветком? А, может быть, вам известно лекарство от старения?" Взгляд ее стал вопросительным.
- Известно, - продолжая хитро улыбаться, произнес Тирон. Довольная, Камея усмехнулась, затем устремила полный любви взгляд в бездонные ненаглядные голубые глаза своего обворожителя и опьяненным от счастья голосом произнесла:
- В каждый день ты задариваешь меня бесценными подарками, приносишь столько радости, а я ничего не могу тебе подарить, кроме своей любви.
Лицо Тирона засветилось.
- Ничего более дорогого на свете для меня не существует, - сказал он.
Прошло несколько лет, несколько лет счастливой жизни в "раю", жизни, о которой на Земле, особенно в последние три года, так мечтала Камея. За это время она окончательно привыкла к здешним условиям, вросла в общество колонтонцев, ощутила себя его частичкой. Осознавая, что душа землянки, по-прежнему обладающая двумя духовными началами, в ровном течении жизни Колонтона может испытывать эмоциональный голод, Тирон изо всех сил старался уберечь свою возлюбленную от однообразия, уже давно и усиленно пытающегося навязаться в друзья-приятели. Для этого он стремился делать все, чтобы их с Камеей каждый день имел свои особенности и не был похож ни на один из предыдущих.
Когда работа с цветами, позволяющая землянке почувствовать себя хоть чуть-чуть полезной этой планете, заканчивалась, гости Колонтона чаще всего садились в ошш и отправлялись либо на прогулку по планете, или в свои излюбленные места.
По ночам в сновидениях Камея по прежнему часто видела Землю. Только теперь родная планета выглядела уже не серой и заплаканной, как прежде, а купающейся в солнечном свете, утопающей в сочной зелени деревьев, в кустах сирени и жасмина, в душистых полевых цветах, глядящей в небо голубыми глазами озер родного края, блестящей золотом морошковых болот, дразнящей грибными борами. И людей Камея теперь видела другими. В глазах их горела надежда на торжество добра, взгляды были устремлены в будущее.
Просыпаясь после таких сновидений, Камея начинала испытывать нестерпимую тоску по Земле, избавиться от которой с каждым разом становилось все трудней и трудней. Однажды, в первой половине дня, когда со стрижкой кустов было покончено, Хелга предложила своим теперь уже коллегам слетать в другой город, в котором находился уникальный сад с экзотическими для Колонтона цветами. Камея и Тирон охотно согласились.
Оказавшись в этом саду, землянку охватил небывалый восторг от красоты и великолепия увиденных цветов. Чудесные, диковинные они поражали воображение. Разнообразие цвета, форм и размеров восхищало и зачаровывало.
- Почему мы до сих пор ни разу здесь не были? произнесла Камея и, не дожидаясь ответа, зашагала между грядами из двухметровых лилово-фиолетово-синих красавцев-гигантов, вдыхая тонкий, опьяняющий аромат, прикасаясь руками к бархатистым синевато-зеленым листьям, к ворсистым стеблям.
Познакомившись с удивительными гигантами, Камея остановилась, ослепленная яркими желто-оранжевыми огоньками на переплетенных невысоких полулежачих стеблях. - Непревзойденная красота, - не удержалась от восторга Камея и поспешила дальше. Притягиваемая новым чудом, землянка, казалось, летела над лоскутным покрывалом из цветов, опасаясь проглядеть хотя бы один лоскуток. Тирон и Хелга едва успевали за ней.
Пробежав больше половины сада, Камея вдруг остановилась и замерла. С очередной не блещущей пышностью грядки своими зеленовато-желтыми глазками в белых ресничках на землянку смотрели ромашки точь-в-точь такие же, какие она собирала на милых северных лугах своей планеты.
- Откуда вы здесь? - тихо произнесла потрясенная Камея. Подталкиваемая нахлынувшими чувствами, она подошла к краю грядки, встала на колени, бережно обняла с десяток цветков, осторожно прижалась к их лепесткам щекой и закрыла глаза. В памяти замелькали родные, земные пейзажи с белоснежными ромашками, с голубыми колокольчиками, с зарослями иван-чая... . Душа землянки наполнилась такой нестерпимой тоской по родной планете, что Камея не смогла более сдерживать свои чувства, по щекам ее потекли слезы. В какой-то момент она обернулась и, увидев глаза Тирона, поспешила мысленно приказать себе: "Остановись!
Ты мучаешь его."
Поднявшись с колен, опустив глаза, Камея медленно зашагала дальше по дорожке между грядами. По щекам ее по прежнему беззвучно текли слезы. Следом молча шли Тирон и недоумевающая Хелга. На цветы Камее больше смотреть не хотелось, обернуться к Тирону она боялась. Изо всех сил стараясь не думать о Земле, она все же не могла освободиться от мыслей о ней. Зная, что все ее переживания доступны аноиду, что они заставляют страдать его не меньше, чем ее, Камея внушала себе, что она сильная, способная справиться с душевной болью. Но как не старалась землянка, сердце ее отказывалось принимать успокоительные пилюли от разума. Наконец, остановившись, она обернулась к Тирону и произнесла:
- Прости меня, Тирон!
Он подошел к ней и, ничего не говоря, прижал к себе.
- Это пройдет, - желая подбодрить своего любимого и себя, сквозь слезы добавила она.
Когда они вернулись домой, Камея чувствовала себя уже намного лучше. Осознавая, что подобное может повториться, она решила сделать все возможное, чтобы облегчить себе и Тирону жизнь. Начать землянка вознамерилась с вопроса о посещении Земли.
- Тирон, есть ли возможность для нас с тобой полететь на Землю, хоть ненадолго, хотя бы погостить?
- Создание КП для Земли не за горами. Я должен контролировать этот процесс.
- А потом?
- Потом..., - он замолчал и пристально посмотрел на нее, и Камея уловила в этом взгляде пугающий ответ: "Нет!"
Землянку бросило в холодный пот.
- Получается, я никогда больше не увижу Землю?!
- Вернуться на Землю ты можешь, но только без меня, - по истечение некоторой паузы через силу произнес Тирон, подошел к окну и стал смотреть на темноту за стеклом. "Что ты этим хочешь сказать? - глядя на любимого, мысленно спрашивала она. - Мое возвращение на Землю означает, что мы никогда больше не будем вместе?!" Молчание Тирона Камея расценила как положительный ответ.
Они долго стояли, каждый думая о своем. Наконец Тирон тихо произнес:
- Выбор за тобой.
- Мой выбор - ты! - твердо произнесла Камея и почувствовала, как любовь к своему самому дорогому существу уверенно стала вытеснять из сердца все, что только что заполняло его.
Тирон обернулся и стал смотреть на Камею переполненными благодарностью и любовью глазами.
"Что ты делаешь со мной? - мысленно произнесла она.
- Глядя в твои глаза, я становлюсь совершенно пьяной без вина, я теряю силы, я растворяюсь в тебе."
- Со мной происходит то же, если не больше.
Несмотря на выбор, сделанный Камеей, с этого дня в жизни ее наступил перелом. Тоска по родной планете, все годы жизни на Колонтоне таившаяся в глубине души и лишь изредка напоминавшая о себе, вышла из своего убежища и с жадностью стала разъедать душу. И какие бы усилия Камея не предпринимала, чтобы не думать о Земле, с этой задачей справиться она была уже не в силах. Хуже того, все, что окружало землянку, с некоторых пор вдруг стало делиться в ее сознании на свое и чужое: на то, что напоминало Землю, и на то, что не напоминало.
Посещая спортивные соревнования, Камея сравнивала их с земными, где интереснее всего было наблюдать за соперниками из разных стран. Детская непосредственность взрослых колонтонцев стала постепенно раздражать ее. Занятие цветоводством резко наскучило. Каждый день иметь дело с "чужими" цветами, когда в соседнем городе росли "свои", Камее уже не хотелось. Страстно желая общения с островком земной природы и прекрасно понимая, что тем самым еще больше растревожит свою душу и расстроит Тирона, Камея запретила себе свидания с ромашками. Перемешанные любовью и тоской побежали дни.
Случилось то, о чем Тирон давно знал и чего так боялся.
Зная, какое место в душе Камеи начала занимать любовь к Земле, насколько усиливается с каждым днем для нее зов родной планеты, способный "двигать горы" аноид впервые почувствовал свое полное бессилие перед своим соперником болезнью любимой женщины с названием ностальгия по Земле. И хотя он уже принял решение отправить Камею на ее планету до назначенного аноидами часа внедрения КП на Землю, больше всего на свете ему хотелось, чтобы окончательным выбором любимой стал он, чтобы они остались жить здесь, на Колонтоне, условия которого более всего подходили для их совместного проживания. Но что сделать, чтобы сердце Камеи без принуждения предпочло остаться, Тирон не знал.
Одно успокаивало аноида: до внедрения КП на Землю и возможного возвращения Камеи на родную планету еще оставалось чуть-чуть времени. И Тирон очень надеялся найти какой-нибудь другой выход, позволяющий остаться рядом со своей возлюбленной, перекрыть аноидам путь к Земле и сделать возможными посещения Камеей родной планеты. А пока он должен был уменьшить ее страдания. Для этого Тирон решил приоткрыть перед землянкой завесу сверхчеловеческих способностей. Первое, что захотел показать Тирон Камее, - взгляд на мир "глазами" нематериальных субстанций.
