- Послушай, где ты прячешься? Я знала, что ты здесь, специально тебя искала... Я уж было подумала, что ты сбежала домой.
- Я об этом подумываю, - призналась Шери, целуя подругу в надушенную щеку. - Мой семейный долг, пожалуй, выполнен: я все-таки пришла, показалась в зале. Деду будет не в чем меня упрекнуть.
- Да что ты, здесь же так весело! - искренне удивилась Дженни.
Ее подруга кисло усмехнулась.
- Ты же знаешь, я не люблю балов...
- Неужели ты пришла одна? Никогда не поверю, что такая красавица...
Шери с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить.
- Мой кавалер сбежал. Я ему отдавила ноги, и он, должно быть, обиделся, попыталась отшутиться она. И вдруг выпалила неожиданно для себя самой:
- Дженни, ты видела здесь.., одного мужчину?
- Даже не одного, - рассмеялась та. - Их тут очень много, и все они танцуют с женщинами. Не правда ли, странное занятие для бала?
- Ну, этот ни с кем не танцевал. Он больше похож на... Роберта Брюса, чем на заядлого танцора.
- Шери, ты меня заинтриговала. - Глаза Дженни заблестели. - И где же ты нашла этого Роберта Брюса?
- Я его не искала, просто случайно заметила... Он стоял на галерее.
- Похоже, он произвел на тебя впечатление, - лукаво сощурилась Дженни. Ты что-то выглядишь непривычно оживленной.
- Ну тебя с твоими шуточками! - отмахнулась Шери.
- Ладно, не сердись. Хочешь, посмотрим список гостей и узнаем имя твоего таинственного незнакомца? Может, даже номер телефона!
- Да не стоит, - запротестовала Шери, досадуя на себя. - Это было пустое любопытство. Новое лицо, и все такое...
- И симпатичное лицо? - полюбопытствовала Дженни.
- Симпатичное? - Девушка покачала головой. - Нет. Пожалуй, симпатичным я бы его не назвала. Скорее.., интересным.
- В таком случае обязательно изучу список. -Дженни подхватила подругу под руку. - Пойдем-ка покажешь мне своего Роберта Брюса!
Но высокий незнакомец уже исчез. Его не было на галерее, не было и среди танцующих. Будто бы растворился в воздухе. Но на ограждении галереи стоял пустой бокал из-под шампанского, а значит, это все не могло быть просто игрой воображения!
- Наверное, его похитила какая-нибудь дама, - шутливо предположила Дженни. - Или он там сбежал, посмотрев на все это и решив, что благотворительностью лучше заниматься у себя дома, а не на балу... В чем он, пожалуй, не так уж и не прав.
- О да, - с готовностью подтвердила Шери. - Знаешь, я сейчас последую его примеру, что-то голова разболелась... Передай, пожалуйста, мистеру Эндрю Стюарту, что... Впрочем, я напишу ему пару слов.
Она достала визитную карточку и нацарапала короткую записку - короткую, но достаточно категоричную.
- Ну вот, подруга, ты решила меня бросить одну в этом ужасном месте. Дженни картинно закатила глаза.
Шери в ответ улыбнулась.
- Ну, надолго ты одна не останешься. В таком-то платье...
Но Дженни ее перебила:
- Дорогая, когда же ты наконец забудешь проклятого Уилла и начнешь жить полной жизнью? Я устала смотреть, как ты бегаешь от мужчин! Взять того же Эндрю Стюарта - элегантный, из хорошей семьи...
- Я вовсе ни от кого не бегаю, - запротестовала Шери. - Просто мне пока нравится быть одной. В любом случае элегантный Эндрю не соответствует моему мужскому идеалу.
- А кто соответствует?
- Никто! - отрезала Шери, может быть, слишком поспешно. - Знаешь, в одиночестве спокойней. Ни от кого не зависишь...
- Зато, должно быть, ужасно скучно. - Дженни наморщила курносый носик. Ну хорошо, ступай домой, вижу, я тебе уже надоела... Созвонимся завтра. - И она розовой бабочкой упорхнула прочь.
К счастью для Шери, таксист оказался неразговорчивым. Она устроилась на заднем сиденье и, глядя на пролетающие за стеклом огни ночного Эдинбурга, предалась невеселым размышлениям.
Надо быть пожестче с дедушкой, запретить ему устраивать ее личную жизнь. Все эти кавалеры по заказу... Конечно, Шери высмеяла Эндрю в разговоре, но все же происшествие на балу больно ранило ее самолюбие. Как она, должно быть, по-дурацки выглядела, стоя одна посреди зала! Неудивительно, что ее разглядывал как диковинку тот незнакомый красавец.
Шери и не заметила, как доехала до дома. Расплатившись с таксистом, она достала из сумочки ключи, продолжая думать свои невеселые мысли.
Дома ее, как обычно, никто не ждал. Вся почта - журналы да несколько рекламных проспектов. Можно, конечно, позвонить матери в Нью-Йорк, чтобы скрасить одиночество... Или дедушке, но ему лучше не звонить. Все равно она никогда не сможет ему объяснить, отчего ей так грустно, только расстроит старика.
Может, кошку завести, грустно подумала Шери, надевая мягкие гапочки. Все-таки живое существо, которое радуется, когда ты приходишь...
Она прошла в спальню и стянула через голову голубое платье. Пожалуй, отдам его в какой-нибудь "секонд-хэнд", решила девушка, перекидывая шелестящий шелк через спинку стула. Там оно приглянется какой-нибудь бедной красотке все-таки какая-то польза. Платье ведь на самом деле красивое, только не для Шери.
Она потянулась за халатом, на минуту помедлив перед зеркалом. Да, зрелище не обнадеживающее. Белье у Шери было дорогое и красивое, но вот скрывать изящному лифчику почти что нечего. Так, чуть заметные выпуклости, как у девочки-подростка... О таких фигурах говорят: плоская как доска. Никакого намека на бедра. Ноги, правда, длинные, но худые как палки, и еще этот противный голубоватый цвет кожи... Как будто ей всегда холодно.
Неудивительно, что мать Шери, шатенка с на редкость изящной фигурой, часто смотрела на свою дочь с изумлением, будто не понимая, как могла дать жизнь такому бледному заморышу.
Будь я мальчишкой, только порадовалась бы такой фигуре, вздохнула девушка. Папа тоже всегда отличался худобой...
Она запахнула халат и потуже затянула пояс, наклоняясь к зеркалу, чтобы получше разглядеть лицо, обрамленное слегка вьющимися светлыми локонами.
Вот его можно было назвать хорошеньким. Нежные губы и глаза большие, светло-серые, с длинными ресницами... Только проклятую бледность даже румянами не скрыть!
Шери не понимала, что это ее потянуло рассматривать себя в зеркале. Может, потому, что Дженни напомнила про Уилла и опять нахлынули печальные воспоминания? В таком случае предаваться сожалению о прошлом - глупая затея. Если не можешь чего-то исправить, нужно забыть... Даже если это очень нелегко.
Шери вздохнула и пошла в кухню. Порадовать себя капелькой уюта - это то, что нужно. Посидеть в кресле, попивая шоколад из глиняной кружки и перелистывая альбом прерафаэлитов...
Хорошо бы еще при этом погреться у камина, Стоит только сказать дедушке и в ее распоряжении окажутся десятки особняков с каминами всех размеров, хоть быка жарь. Но Шери не хотела благ, полученных путем попрошайничества.
Удивительно тоскливо быть единственной наследницей огромного состояния! Редко кто воспринимает тебя как независимую мыслящую личность. Когда за тобой ухаживает молодой человек, не понятно: ты ему нужна или твои деньги. Именно поэтому Шери хотела всего в жизни добиться сама.
Как сама она обставляла эту квартирку, ставшую ее убежищем. Подбирала и клеила обои с рисунком каменной красноватой кладки, выбирала мебель - уютную софу, кресло-качалку, высокие книжные стеллажи... И ковер на полу был в ее вкусе - оливково-зеленый, с густым мягким ворсом, в котором утопают ноги.
И деловой уголок выглядел очень мило. Пишущая машинка поблескивала клавиатурой на невысоком столе красного дерева, на стенах висели пастели, на которых отдыхает взгляд.
Сейчас Шери не удавалось много работать дома - дедушка требовал от своей секретарши почти постоянного присутствия рядом. Но она надеялась, что когда-нибудь сможет больше времени уделять любимому делу - истории искусства Родители Шери никогда не собирались иметь только одного ребенка. Отец мечтал о большой дружной семье, о множестве детей, братьев и сестричек, которых он, сам был в детстве лишен. Но судьба рассудила иначе: Дункан Макдугал разбился насмерть, сорвавшись со скалы в горном походе, когда его дочке было всего три года. А его супруга Мэри нашла утешение в путешествиях, и теперь мало осталось стран, которые она не посетила бы.
Так Шери оказалась на воспитании у родителей отца. Детство ее прошло в огромном особняке Макдугалов в Эдинбурге, а маму она видела редко - когда ту случайно заносило в Шотландию и она находила время навестить свекра.
Теперь Мэри жила в Нью-Йорке и иногда звонила Шери, приглашая дочь к себе. Но та не хотела переселяться в Штаты. Шери по натуре была домоседкой - еще одно отличие от беспокойной Мэри Макдугал, - и подозревала, что мать втайне довольна таким положением вещей: ее родительская любовь удовлетворялась одним-двумя визитами к дочери в год.
С раннего детства самым близким человеком Шери была ее бабушка. Она практически заменила малютке мать, и теперь Шери часто вспоминала ее с дочерней нежностью.
