Пронесшийся по залу шепот заглушил вскрик отчаяния, вырвавшийся у леди Трэффорд. Словно в тумане, Джулия услышала, как судья вынес приговор: пять лет тюремного заключения. Только когда Конрад Уинстер помог ей встать, она заметила, что зал заседаний уже пустеет.
Дома, уронив сумочку и перчатки на стол, она упала в кресло.
- Я не верю! Как они могли подумать, что отец виновен! Он разбирался в делах компании не лучше, чем новорожденный младенец!
Уинстер сочувственно пожал плечами:
- Власти давно ждали случая наказать нечестную торговлю акциями и воспользовались этим делом.
- Но отец не отличит одну акцию от другой!
- Возможно. Тем не менее он купил акции своей компании, когда их курс упал до предела, а потом уговорил своих друзей сделать то же самое, когда их курс повысился.
- Но это не преступление!
- Преступление, если доказано, что он сам распустил слух о том, что компанию собираются купить. Курс акций взлетел, ваш отец их продал и отхватил недурной куш.
- Шестьдесят тысяч фунтов, - пробормотала она. - И все они ушли на уплату штрафов. - Она взглянула на Уинстера. - А как же другие люди, которые распродали свои акции прежде, чем их курс упал, и тоже отхватили куш?
- Но ведь они не распускали слухов о том, что компанию покупают.
- Я не верю, что отец это сделал.
- Обвинение представило свидетелей - членов клуба вашего отца.
- Ему кто-то подсказал так поступить!
Казалось, Уинстер смутился.
- Акции, которые он советовал покупать друзьям, принадлежали его компании, - повторил он. - Поэтому приговор был таким суровым.
- Суровым! - повторила она с горечью. - Это еще слишком мягко сказано!
В этот момент в комнату вошла мать Джулии.
- Можем ли мы подать апелляцию?
- Лично я не советую. Но поговорите с адвокатами. - Он подался вперед и пристально посмотрел на Джулию. - Я бы все отдал, лишь бы помочь вашему отцу, но это невозможно. Если хотите проконсультироваться еще с одним адвокатом, я с удовольствием вам помогу.
Она подняла на него глаза полные слез.
- Мы не можем еще что-то принять от вас. Мы и так должны расплатиться с вами за услуги королевского адвоката, которому вы поручили вести дело.
- Забудем об этом. Я чувствую, что ответствен за происшедшее. Если бы я тогда не рекомендовал вашего отца на пост председателя компании, ничего этого не случилось бы.
- Вы не виноваты, что все так обернулось.
- Тем не менее, я чувствую себя виновным. Если бы я знал, что кто-то проталкивает акции под ложным предлогом, я бы... - Он выругался, а леди Трэффорд вздохнула.
- У меня, в уме не укладывается, что мужа обвинили из-за того, что он подписал какие-то бумаги, смысла которых не понимал!
- Если бы не было утечки информации, все так бы и осталось в тайне. Курс акций удвоился бы, а не упал до нуля, и кто-то неплохо на этом заработал бы. К сожалению, утечка информации произошла. Вот почему все дело лопнуло.
- Это чудовищная несправедливость! - взорвалась Джулия. - Если бы не этот обвинитель, мистер Фарнхэм, я уверена, что отца оправдали бы!
- Фарнхэм просто выполнял свой долг.
- Нет, не просто! Он упивался властью, задавая моему отцу вопросы, которые и судью сбили бы с толку, что уж говорить о человеке, который ничего не понимает в финансовых вопросах!
- Действительно, мистер Фарнхэм выглядел безжалостным, - согласилась леди Трэффорд. - Мне показалось, что его заключительное слово было чересчур резким.
- Чересчур резким? - отозвалась Джулия. - Да более мстительных, едких нападок я никогда не слышала. Ему мало было доказать, что отец виновен, казалось, это касается его лично.
Она снова вспомнила высокую худую фигуру обвинителя, его тонкое смуглое лицо, твердый упрямый рот и сверкающие глаза. Он расхаживал перед присяжными заседателями и неумолимо формулировал обвинительный акт.
Постепенно присяжные оказались во власти его гипнотического голоса и всей его сильной личности. Джулия знала, что ей никогда не забыть довольного вида, с которым он выслушал вердикт, собрал свои бумаги и вышел из зала суда, ни разу не оглянувшись на старика на скамье подсудимых, чью жизнь он разбил.
- Вы не должны судить Фарнхэма слишком строго. - Голос Уинстера прервал ее воспоминания. - Он молод и честолюбив, это дело для него имело большое значение. Я знал, что он будет добиваться осуждения.
- Тогда почему не наняли его защищать отца?
- Я предложил ему, но он отказался. Всем известно, что он никогда не берется защищать человека, если считает его виновным.
Последовала неловкая пауза, которую нарушила леди Трэффорд, пробормотав, что пойдет приготовить чай. Когда за ней закрылась дверь, Конрад Уинстер уселся напротив Джулии.
Когда они впервые встретились, он был поражен, что сэр Хьюго имеет такую прелестную дочь. Он ожидал увидеть крупную, костлявую девицу, которую, как очень многих аристократок, интересуют только лошади. Джулия, с ее высокой стройной фигурой и тонким лицом в обрамлении темных волос, не только удивила его, но и внушила желание познакомиться с ней поближе, а ее полное равнодушие к нему как к мужчине только подстегнуло это желание.
Сорокапятилетний Уинстер достиг того возраста, когда случайные связи перестают забавлять, и, увидев Джулию, он сразу представил ее себе в качестве изящной хозяйки его будущего дома. Ее аристократизм и красота будут прекрасно дополнять его ум и деньги.
Он деликатно откашлялся, привлекая ее внимание, и она взглянула на него.
- Извините, мисс Трэффорд, но...
- Вам не кажется, что после всего, что вы для нас сделали, вы должны звать меня по имени и на "ты"?
Довольный, он широко улыбнулся:
- Очень рад. Но только при условии, что ты будешь звать меня так же. Я собирался спросить, есть ли у вас с матерью какие-то планы на будущее.
Она покачала головой:
- Мы еще не знаем, объявят ли отца банкротом. Если да, нам нечего будет продать. Но в любом случае мы собираемся избавиться от этого поместья.
Уинстер резко втянул в себя воздух. Ему и в голову не приходило, что они будут продавать дом: всякий раз, представляя свою будущую жизнь с Джулией, он видел себя хозяином Ламмертона, и мысль о том, что у него будет фамильный дом, который он не смог бы получить никаким другим путем, наполняла его глубоким удовлетворением.
- Считай меня возможным покупателем.
- Тебя? - И, испугавшись, что ее удивление покажется ему обидным, Джулия уже заметила, что он болезненно относится к своему низкому происхождению, - она поспешно добавила: - Ты ведь не женат, а дом такой большой!
- Но семейный человек не мог бы желать лучшего дома.
- Значит, ты собираешься жениться?
- Точнее, надеюсь. Ты не считаешь, что я слишком стар?
Она покраснела.
- О, конечно нет. Просто ты кажешься таким уверенным в себе и преуспевающим, что я не могу себе представить, что тебя устроит уют и покой семейной жизни.
- Тоска по домашнему уюту посещает кого угодно, Джулия. Если я до сих пор не женился, то только потому, что не встретил женщину, которую полюбил бы... до недавнего времени.
Хотя Джулия поняла его намек, она и виду не подала, а настойчиво продолжала вести разговор о доме.
- Я не позволю тебе его покупать. Он чересчур велик. Ты намереваешься это сделать из желания помочь нам.
Он чуть улыбнулся:
- Тогда мне нечего больше сказать. Можно узнать, что ты намерена делать?
- Найти небольшую квартирку в Лондоне и начать работать... Правда, я не знаю, какую работу я смогу подыскать?
Уинстер с минуту смотрел на нее, а потом сказал:
- Из тебя вышла бы великолепная манекенщица.
- Для этого нужна подготовка.
- Не думаю, что тебя надо учить, как носить одежду. У тебя к этому прирожденные способности.
Когда в комнату вошла леди Трэффорд с подносом в руках, он замолчал, инстинктивно чувствуя, что при матери Джулия не захочет говорить о будущем. Выпив чашку чаю, он сразу же стал прощаться, и Джулия проводила его до двери. У выхода он вынул визитную карточку и написал на ней какое-то имя.
- Обратись к этому человеку. Я с ним переговорю. Уверен, он найдет для тебя работу.
Джулия взглянула на карточку.
- Деспуа? Но он один из лучших модельеров Лондона! Я никогда не решусь обратиться к нему.
- Чепуха! Если он примет тебя, то только потому, что ты этого заслуживаешь. - Он помолчал. - Ты увидишь своего отца завтра утром?
-Да.
- Тогда я позвоню.
До конца своих дней Джулии не забыть своей последней встречи с отцом. За те недели, что прошли с его ареста, жизнерадостный человек с военной выправкой превратился в старика, чья шаркающая походка и нервно трясущиеся руки говорили о ночах, полных терзаний. Джулии казалось, что она выдержала бы что угодно, только не вид этих рук с синими прожилками, дрожащих на крышке стола на протяжении всего их разговора.
Они с матерью в тот же день вернулись в Ламмертон, чтобы начать надрывающую сердце работу - упаковку своих личных вещей и подготовку к аукциону. Тех немногих слуг, которые были наняты так недавно, уже рассчитали, и дочь с матерью остались в доме одни, если не считать старой няни Джулии.
