- Кто это? - задала вопрос заинтригованная Лорин.
- Белкисса, сестра Фуада.
Чтобы отвлечь внимание, он, должно быть, поднял вверх ладонь, освобождая попугая. Птица пролетела до бокала из розового кварца, на который и взгромоздилась.
- Посмотрите, - продолжил Ашраф, - если посадить его в клетку, его красота увянет. Я думаю, с вами произошло бы то же самое.
- Вы очень проницательны, - сказала она, улыбаясь.
Ее внимание переключилось на молодую женщину, которая наблюдала за толпой, стоя чуть позади.
Одетая в расшитое серебром розовое сари, она скинула воздушную ткань, которая мгновение назад покрывала ее черные волосы. Лоб красавицы украшал изумруд. Ее глаза сверкали странным образом еще и потому, что, по всей видимости, она не подкрашивала их. Красота брюнетки, исполненная нежности, чувствительности и гармонии, была неотразимо обольстительна. Лорин подумала, что Менсур мог бы плениться притягательной силой ее обаяния.
- Не могли бы вы меня представить? - попросила она под действием какого-то порыва.
- Могу, но подождите немного. Момент, мне представляется, выбран не очень удачно.
Удивленная Лорин повернулась в сторону Белкиссы. Прислонясь к стене возле высокого зарешеченного окна, она оживленно обсуждала что-то со своим братом. Лицо ее выражало недовольство. Фуад, со своей стороны, говорил надменно, но Белкисса, вопреки внешней скромности, стояла за себя.
Заметив, что за ними наблюдают, молодая женщина умолкла, по всей видимости не желая быть в центре внимания. Она исчезла в саду.
Движимая каким-то неопределенным чувством, Лорин ринулась за ней, отказавшись от бокала, который ей предлагал Ашраф.
- Окажите мне услугу, - сказала она ему в упор. - Если Менсур будет меня искать, попытайтесь его задержать.
Удивленный Ашраф моментально согласился. Он внимательно проводил ее взглядом и увидел, как она вскоре остановилась на другом краю комнаты.
Едва Белкисса появилась вновь, Лорин тотчас же перехватила ее.
Ашраф не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться обеими молодыми женщинами. Практически одного роста, они соперничали друг с другом в элегантности, и если на первый взгляд грациозность одной из них брала верх, то горделивая осанка другой делала ее неуязвимой.
Лорин увлекла Белкиссу к проему окна и начала что-то с жаром говорить, похоже пытаясь убедить ее в чем-то.
И не один Ашраф заметил это. Фуад также наблюдал за этой сценой с большим интересом. Находясь поодаль с тарелкой в руке, он пробовал рагу с лангустами, приправленное карри, но не сводил глаз со своей сестры.
Что касается Менсура, то он, по-прежнему продолжая слушать вполуха своего собеседника, тайком изучал свою жену. За его невозмутимой маской безразличия угадывалось жгучее любопытство, доходившее до настоящего беспокойства. При этом на протяжении всей сцены отстраненность выражения его лица, которая зачастую так сильно впечатляла окружавших, не исчезала. Как же Лорин была хороша! Менсур смотрел, как она перемещалась по залу. Она была безумно обаятельна, в чем он тайно признавался, и с сожалением отметил, что она перешла в другую гостиную.
Белкисса тоже исчезла. Он поискал ее глазами, в то время как Якуб, приблизившись к нему вплотную, шептал тихим голосом:
- Скоро уже пора. Проблем нет? Менсур посмотрел на часы.
- Нет.
Одним взглядом он окинул всю гостиную. Лорин все еще не появлялась. Это-то как раз облегчит ему задачу.
Несколько минут они пообсуждали, потягивая напиток из своих бокалов. Якуб, казалось, был настороже. Иногда он даже погружался в какие-то раздумья, которые Менсур не осмеливался прерывать.
Званый вечер продолжался, когда на верху одной из лестниц на секунду появилась Белкисса, выглядевшая восхитительно в своем розовом сари. Однако кое-что в ее облике удивило Менсура. Она держалась как-то прямее, наклон ее головы был не так выражен.., но это мимолетное впечатление быстро развеялось. Она опустила вуаль, скрывавшую теперь большую часть ее лица.
Менсур тут же пошел ей навстречу. На какое-то мгновение они задержались посреди зала под сверкающей хрустальной люстрой. Он озадаченно поглядел на нее, потом попытался поймать ее взгляд. Она упорно держала глаза опущенными под розовым муслином. Он произнес несколько слов низким голосом.
Молодая женщина, наклонив голову, дала ему понять, что поняла. Тогда они направились к парку. Мимоходом Менсур заметил силуэт своей жены, одетой во все синее. Он заторопился.
Оставив позади остекленную дверь, они затерялись среди деревьев манго и эвкалиптов. Менсур шагал быстро, и его спутница с трудом за ним поспевала. Высоко в небе сверкала луна. Время от времени из мрака доносилось хриплое воркование.
Менсур, отлично знавший местность, проскальзывал через баньяны, как будто прожил здесь всю жизнь. На повороте аллеи открылась каменная лестница. Он направился туда, не раздумывая.
Белкисса, которая вместе с ним поднялась до последних ступенек, заметила абрис двери, выделявшейся на фоне стены, залитой лунным светом.
Чтобы проникнуть через узкое отверстие, ей пришлось нагнуться, и Менсур взял ее за руку, чтобы пройти последние метры.
Как только они выбрались на улицу, она заметила дожидавшийся их автомобиль. Молодая женщина почувствовала себя уверенно лишь после того, как Менсур открыл ей дверцу и она устроилась на сиденье.
Не говоря ни слова, они тронулись с места. Жара не спадала, и одежда липла к коже. Пот бусинками стекал по лбу Менсура.
Он взглянул на свою пассажирку, которая пристально смотрела перед собой на световую дорожку, проложенную фарами автомашины. Ночь источала неуловимые и одновременно пьянящие ароматы. Молча они нырнули в глубокую впадину долины, а затем поднялись на склон холма. Торопясь достичь своего места назначения, Менсур вел машину быстро.
- У меня такое впечатление, что я оказалось в прошлом, - неожиданно сказала ему молодая женщина. - Помнишь.., когда приходил к нам в дом? Менсур молча кивнул головой.
- Ты часто приезжал верхом, - продолжала она. - Однажды я гуляла вдоль речки и видела, как ты приближался, ты тогда был на своей любимой кобыле. Проезжая мимо, ты поднял меня своими руками и перебросил через седло... Мы долго скакали галопом. Это было сказочно.
Воспоминание в такой степени взволновало Менсура, что он чуть было не утратил свою невозмутимость.
Сейчас он воскресил в памяти эту сцену. Еще издали он заметил Белкиссу и пустил лошадь в галоп через луга, чтобы присоединиться к ней, с не-, терпением совсем еще молодого человека. А потом он не мог устоять перед соблазном похитить ее. "Как и сегодня", - подумал он.
Какое-то время они ехали верхом не разговаривая. Ни тот, ни другой уже не были больше детьми, они оба знали, что делали.
В этот день они играли с огнем и даже сильно рисковали. Его пальцы сильно сжимали руль. Прелесть опасности делала эту нынешнюю возможность привлекательной как для одного, так и для другого.
Сделав усилие, чтобы побороть неловкость, которую он испытывал, Менсур повернулся к своей спутнице.
- Ты не забыла, - сказал он ей. - Я тем более.
Молодая женщина вздрогнула.
- Жизнь разлучила нас, - продолжил он, - но я буду всегда вспоминать об этом утре. Ты была словно бутон, лопающийся при весенних лучах.
Его взгляд остановился на ней. После некоторой заминки он добавил:
- Белкисса, я надеюсь, что нам с тобой удастся...
Она повернула к нему свое лицо. Исполненный внутреннего жара, он воскликнул:
- Я не мог еще тебе сказать, но я счастлив... Она энергично оборвала его, приставив палец к губам.
- Менсур, если бы ты не уехал, то, может быть, все было бы иначе между нами? Я... Теперь он в свою очередь прервал ее речь.
- Бесполезно ворошить прошлое, ты это хорошо знаешь.
- Нет, напротив...
В каком-то непредвиденном порыве она повернулась к нему и коснулась его руки.
От неожиданности Менсура чуть было не занесло. Она вся трепетала. Быть может, стоило скорее остановиться и встать у края дороги?
Молодая женщина, казалось, была во власти сильнейшего волнения.
- Белкисса? Что с тобой?
У него был растерянный, озадаченный вид при зрелище этого внезапного смятения.
Слабая и трогательная, она уткнулась ему в плечо. Несмотря на желание сжать ее в объятиях, он не сделал ни единого движения.
- Белкисса, я понимаю твое расстройство, но ничего не бойся.
Глухой, прерывающийся голос Менсура выдавал его нервозность. Дрожащей рукой она откинула вуаль. В полумраке ему не видно было ее лица, он не различал ее черт, но угадывал, что за подтверждение она пыталась получить.
Он чувствовал, как наступает тот момент, когда, оставив всякую осторожность, она подставит ему свои губы.
Пока она склонялась к нему, в течение какой-то секунды у него возникло ощущение, что знает это тело... Ее аромат перемешивался с запахом туберозовых, этим специфическим ароматом сандала. Пылкость порывов, которые она скрывала под определенной сдержанностью, не была ему неведома...
