Гейл подивилась ее наблюдательности. Сама она мало обращала внимание на присутствие слуг.
- А разве тебе никогда не хотелось дочитать книгу до конца и узнать поскорее развязку?
Установилось молчание. Долгое, почти осязаемое, так что Гейл показалось, что ей так и не ответят. Но она ошиблась. Оторвавшись от комода, Мэг критически оглядела проделанную работу, и почти безразлично ответила:
- Я не умею читать.
Она даже не повернулась, чтобы посмотреть на свою хозяйку, а вновь занялась комодом, углядев не отполированную до конца поверхность.
Гейл же коварно улыбнулась.
- Хочешь, я научу тебя?
Темные грозовые тучи, клубясь, с бешеной скоростью неслись по небу, то полностью заволакивая его, то оставляя светлые прорехи из-за которых виднелось светло-серые куски...
Ей нравилась такая погода. Нравилось смотреть, как ветер пригибает деревья, срывает с них листву, да поднимает мусор с земли. Нравилось смотреть, как причудливо изгибаясь, сверкают молнии. Чувствовать силу природы. Видеть ее разрушающую силу. Ей нравилось смотреть на окружающий мир, и чувствовать, что погода отвечает ее настроению.
- Миледи!
Гейл усмехнулась. Среди заросших кустов сада, ее почти не было видно. И если бы не следовавший в отдалении конюх - сегодня была его обязанность "сопровождать" ее на прогулке - она бы еще помучила экономку неизвестностью. Но тот уже откликнулся, давая понять, где они находятся.
- Миледи!
Миссис Лей, отчаянно сражаясь с расшалившимся ветром, который готов был унести прочь ее чепец, судорожно вцепилась в свои волосы. При этом ее юбки взметнулись выше колен и она неподобающе взвизгнула.
- Идите в дом, миледи! Пора уже обедать.
Гейл даже не взглянула на нее.
- Я не голодна.
Но так просто уступать было не в привычках миссис Лей. Строго взгляну на хозяйку, она еще более внушительней произнесла:
- Однако, уже поздно! Идите миледи, еда остывает... - Но видя, что хозяйка по-прежнему не слушает ее, пригрозила: - Если вы тотчас же не пойдете, то рискуете остаться без обеда! Вы уже два часа гуляете здесь...
- Вы что, мне угрожаете? - перебила ее Гейл, резко развернувшись в сторону экономки. Заметив на ее лице легкое беспокойство, она еще больше нахмурила брови, наслаждаясь ее испугом.
- Совсем нет! - заносчиво отпарировала женщина и глаза ее засветились триумфом. - Это новое распоряжение графа!
Старая кошелка!
Гейл отвернулась от нее, подумав о том, чего еще выдумал для нее Джослин. И ей захотелось послать их всех в преисподнюю. Ей надоело строить из себя сумасшедшую, видеть страх в глазах людей и находиться в этих чертовых стенах! Ей надоело находиться под постоянным присмотром и со страхом ждать приезда собственного мужа! Надеяться, гадать, верить, ждать и ожидать... Да пошли они ко всем чертям!
- В таком случае, я вообще отказываюсь от еды, так что потом сами объясняйтесь с моим мужем.
Она уже было решила гордо удалиться, как миссис Лей уже не скрывая собственного торжества, ответила:
- Тогда вы сами можете объявить ему о своем протесте. Этим же вечером. И не говорите, что я вас не предупреждала!
Гордо удалилась она сама, а Гейл, пораженная новостью, осталась стоять на месте. Застыла, словно соляной столб.
Значит, он уже приезжает! Уже сегодня...
Ее охватил страх. И уж совсем некстати, припомнились его слова:
Жди меня через месяц. Мне нужен наследник. Надеюсь, что после этого срока, я смогу дотронуться до тебя и не убить при этом...
Представив себе это наяву, она содрогнулась. Нет, нет, ни за что! Она еще слишком живо помнила свое унижение и во время свадьбы, и после нее. Ей вспомнились его глаза - он глядел на нее не просто с презрением, он ненавидел ее. Он обещал превратить ее жизнь в ад...
Лишь после того, как первоначальное волнение улеглось и она смогла рассуждать более здраво, она впервые подумала о том, что даже и предположить не могла, что он вернется так скоро. Странно, но ей казалось, что он будет как можно больше оттягивать момент их встречи. Но видимо, она ошибалась, так как с момента их расставания, прошел всего лишь месяц. Впрочем, он так ей и обещал.
Жди меня через месяц...
Надо срочно что-то придумать! Не может же она в самом деле, словно овца на заклание, ждать его возвращения и беспрекословно отдать себя ему в руки. Ну, нет, этого он не дождется!
Она сама его ненавидела! Всем сердцем, всей душой. Он научил ее этому, заставив пройти через унижение и одиночество.
Она устала ломать голову над тем, зачем же он женился на ней, раз так ненавидел. Ей легче бы было пережить позор в деревне, в своем доме в Хэмпшире, рядом с отцом и матерью и близкими друзьями, чем выйти замуж за графа и жить так, как она жила сейчас. Ее уже не интересовало, зачем он сделал это, раз его никто не заставлял. Зачем ему было мстить ей подобным образом?
Она его не понимала, но от этого ей было не легче. Ей надо бежать. Бежать, потому что она не может жить рядом с таким чудовищем, каким был ее муж.
Все же ей предстоит встретиться с ним лицом к лицу. От этой мысли ее передернуло. Но скрыться сейчас ей не удастся. Вон, этот старый Джон, как смотрит на нее, словно читает все ее мысли...
- Хмм, миссис... миледи! - позвал ее он. - Дождь начался, может вам лучше под крышу?
Гейл молча последовала в дом. В ее планы не входило заболеть. Нет, ее "бегство" было тщательнейшим образом продуманно и она хладнокровно готовилась к нему вот уже две недели. Только вот, она никак не думала, что для осуществления этого плана, ей потребуется все ее мужество. Одно дело думать, о том как она усыпит бдительность Джослина и под покровом ночи скроется из дома и совсем другое дело, думать о деталях, и гадать, где он может держать свои деньги?
Лауданум. Вроде бы все просто - достать лауданум, опоить им мужа, и когда тот заснет, обыскать его комнату, стащить деньги и добраться до Лондона. Но как опоить? Будет ли у нее возможность? Маленькая бутылочка уже давно дожидается своего предназначения, спрятанная за пыльными книгами в комнате Гейл. Но хватит ли у нее времени?
В полумраке своей комнаты Гейл внимательно изучала собственную внешность.
Ей не хотелось выглядеть в его глазах привлекательной. Вообще-то, ей всегда шел серый цвет, но только не темно-серый - тот, что делал ее похожей на испуганную мышь, а светлый, почти серебристый. К сожалению, такого платья у нее не было, и из всего гардероба она нашла только это - нечто среднее между серебристым и грозовым свинцовым небом. Оно было слишком нарядным и дорогим для деревни, и тем не менее, оно было единственным, что отвечало ее замыслам. Ей казалось, что в нем, она походила на добропорядочную и чопорную жену священника. А добропорядочные и чопорные жены священника, по ее глубокому убеждению, ни в ком не вызывали похотливых мыслей. Немного подумав, она украсила ворот старомодным белым кружевом. Вроде бы не так вызывающе чопорно, однако благообразно. Собственные волосы, она благоразумно заплела в косу и закрепила в пучок. Не надо давать повод Джослину, думать, что она все это сделала нарочно.
Нацепив на шею цепочку с массивным серебряным крестом и придав лицу постное выражение, она критически оглядела себя, скривилась, и тут же сняла с себя все это обратно. Джослин тут же поднимет ее на смех. Пожалуй, ей не стоит перебарщивать.
Граф уже как два часа находился в доме. И у него было совсем не радужное настроение. Зашедшая помочь ей одеться, Мэг, сообщила, что у графа сломалась карета и тот был вынужден идти пешком под проливным дождем. Гейл сама слышала, как он зашел в соседнюю с ней комнату, потребовал ванну, а потом поинтересовался у своего камердинера, выйдет ли его жена к ужину. Через некоторое время, к ней и зашла Мэг, которая и сообщила все эти подробности, а заодно и передала приказ графа, появиться в столовой в восемь часов вечера.
Сейчас было уже без десяти минут восьмого, а она все стояла перед зеркалом и нервничала.
Глупо надеяться, что за этот месяц гнев Джослина поулягся и он начал рассуждать более здраво. И все же ей хотелось в это верить. Где-то в глубине души у нее еще не умирала надежда, что он предложит ей начать все заново... Но судя по его поведению, по его резким отрывистым фразам, которые доносились из соседней комнаты, он не был настроен дружелюбно. И явно не стремился увидеть ее поскорей. Нет, он не смирится, пока не исполнит задуманное.
В тот раз, сразу же после свадьбы, она была слишком изумлена и испуганна, чтобы вести себя здраво. Теперь ей казалось, что тогда, возьми она себя в руки, она смогла бы переубедить его. Может быть, не начни она кричать и оскорблять его, он бы более спокойно воспринял бы ее доводы. Может быть...
Как бы то ни было, ей следует извлечь из происшедшего урок, и запастись благоразумием. А оно ей понадобиться. Она не должна становиться безвольной жертвой. И ни в коей мере, не позволит снова запугать себя.
